Как обычно, беру со стола старую потрёпанную карточку с моей фотографией и надписью «Томпсон, Эмили Челси» и кладу её в карман длинной изношенной юбки.
Каждый день похож на другой. Теперь жизнь для меня – это привычка, рутина.

- Эмили, немедленно на кухню! Я ни в коем случае не позволю тебе отправиться в школу голодной! – слышу я голос из другой комнаты. Раздражённо вздохнув, направлюсь туда. Моя мама, брюнетка с роскошными волосами, уложенными на бок, сидит на стуле и держит в руках чашку с чаем. Её осунувшиеся плечи, сгорбленная спина и поникнувшая голова сразу дают понять, что Саманта Томпсон устала от всего, что ей преподнесла жизнь. Просто устала.

- Дорогая, тебе стоит поесть, - почти умоляющим тоном произносит мама, придвигая тарелку поближе ко мне. – Я не пущу тебя голодной.
Я прекрасно понимаю, что она говорит это не всерьёз, ведь если бы я не появилась в школе, к нам домой нагрянули бы ««сборщики»», и если бы они увидели, что я работоспособна, то у нашей семьи были бы большие проблемы.

Неохотно сев за стол, беру тарелку с овощами под пристальным взглядом мамы. Морковь, капуста… Не очень люблю всё это, однако заставляю себя съесть всё в один присест. Более разнообразная и дорогая еда у таких как мы бывает только по большим праздникам.
- Спасибо, - тихо бормочу я и встаю из-за стола, но мама хватает меня за запястье.
- Береги себя, Эмили, - жалостливо говорит она, пронизывая меня своим взглядом.

Я прекрасно понимаю, о чём она. Я тружусь, не покладая рук, чтобы получить в будущем хорошую для моего сословья работу, и порой совсем не жалею себя.
Школа, в которой я учусь, оставила своё название после реформации, как и все остальные. Но чему я могу научиться? Разве мне нужны химия или физика? Всё, что потребуется в жизни – правописание, арифметика и хороший аттестат с оценкой «отлично» по служебному этикету. Никто не захочет взять в приличную семью недостаточно покорную и плохо воспитанную девушку. Кем я стану, когда выросту? Служанкой, уборщицей, а может, поварихой? Когда -то всё было иначе, и мои шансы могли быть гораздо выше, но всё это осталось в прошлом, которого я, к сожалению, уже не застала, и могу судить об этом только из рассказов предков. Но даже и мои родители знают об этой эпохе только из легенд своих.
Я обнимаю маму и прижимаю её к себе, вдыхая такой знакомый до боли запах её волос. Как же я покину свой родной дом? Здесь останется всё, что мне дорого – родители, мамина кухня, моя любимая комната на восточной стороне…
Но уже в следующем году мне предстоит уехать отсюда. Я окончу школу, а потом поеду искать себе работу. Если очень повезёт, смогу драить туалеты у богатых, или присматривать за их детьми. Я очень люблю детей, так что буду рада такой работе. Но всё это будет, если только я буду очень стараться.
Захожу в небольшой коридорчик с обшарпанными стенами и грязным полом. Беру с тумбы старый серый рюкзак, заполненный чистыми и исписанными листами и коробочкой с угольками. Я открываю его, и на лице появляется мимолётная улыбка – в самом углу, завёрнутое в салфетку, лежит ярко-алое, с глянцевыми блестящими боками, яблоко. Оно настолько пылает цветом, что через тонкую поверхность салфетки можно заметить отблески света. Я радостно вздыхаю, предвкушая, как найду тихий укромный уголок, спрячусь там, раскрою салфетку, достану своё яблоко и…

- Эмили, яблоко в портфеле для Малой проверки. Отдашь его, и можно будет продать урожай на ярмарке.
Улыбка мгновенно сходит с моего лица. Как же я могла забыть про эту чёртову Малую Проверку!
Чтобы продать урожай, нужно взять один экземпляр, отнести его на проверку, и если результат будет удовлетворительным, то получить бумагу о возможности продажи. Тогда можно закупиться к праздникам: купить мяса, пшеничного хлеба, молока, пряников… А возможно, если прибыль будет хорошая, то и овчину для зимних тулупов.
В этом году, к счастью, урожай удачный. Вон, какое яблоко… Чёрт, да я повешусь, если сейчас же его не съем…
Дверь открывается, и я замираю. Но на пороге стоит мой отец, а не грязный разбойник, отряхиваясь от снега. Белые комья пристали и к меховой накидке, и к утеплённым болоньевым штанам, и к высоким сапогам. Отец снимает шапку, и с его светлых волос начинают падать капли воды.
- Привет, - он целует маму в щёку, и та прямо-таки расцветает в улыбке, а потом поворачивается ко мне.

- Котёнок, чего ещё не в школе?
- Я уже иду, пап, - протягиваю я и быстро проскальзываю в приоткрытую дверь. Мой отец работает на лесопилке и часто ночует там – охраняет спиленные брёвна от воров.
Отцу приходится прокармливать всю нашу небольшую семью (у меня нет ни братьев, ни сестёр), потому что мама настолько ослабла, что была признана неработоспособной. Она всегда была хрупким и нежным цветком, которому место в теплице, а не на химической фабрике, где она работала.
Внешними чертами я напоминаю отца – у него такой же нос с горбинкой, разрез глаз, овал лица, а небольшим в 165 см ростом, тёмными волосами и глазами цвета чёрного дерева я обязана маме.
Она вышла замуж рано, отцу тогда было лет двадцать пять, а ей, юной девочке, не более семнадцати. Когда после своей школы в южном городке Уайтворде она попала в наш холодный провинциальный Таймистер, всё казалось ей чужим, как она мне рассказывала. Но вскоре её приметил голубоглазый красавец Ричард Томпсон, за которого она поспешно вышла замуж. Девушка сразу же влюбилась в статного Томпсона, а когда юной Саманте Грей приказали выметаться из дома, где она работала, маме невозможно было найти другого пристанища. Тогда папа предложил ей жить у него, а для этого нужно было заключить брак. Отчаявшаяся девушка согласилась выйти замуж за человека, которого едва знала, но который проявил к ней такую заботу. Вскоре тёплые чувства Саманты переросли в крепкую искреннюю любовь.
Спустя некоторое время от этого союза на свет появилась я – Эмили Томпсон. Второе имя – Челси – я получила в честь своей бабушки по материнской линии. Правда, я её никогда не видела, однако по воодушевлённым рассказам мамы я поняла, что вспыльчивый и заносчивый нрав я унаследовала именно от этой гордой женщины.

Холодный морозный воздух ударяет мне в лицо, обжигая красные щёки. Сейчас ноябрь, но ледяные северные ветра принесли раннюю зиму. К счастью, урожай успели собрать до первых снегов и морозов, в отличие от некоторых семей, которым будет крайне сложно прокормиться этой зимой. Я зябко пытаюсь поплотнее закутаться в тёплую вязаную кофту, но пронизывающий ветер пробирает насквозь. Земля укрыта белоснежным покрывалом, по которому прыгают небольшие серые птички, ища хоть какое-то пропитание в зимний день.
Из моего приоткрытого рта вырываются облачка пара, белые завитки которого несутся между мелких снежинок вверх, к серой пелене облаков. Свежевыпавший снег упруго похрустывает под подошвами моих ботинок. Необычно солнечное для холодного ноября утро радует меня, ведь в моей жизни не так много поводов для счастья. Но я не жалуюсь, потому что мне это даже приходится по вкусу. Я опускаю белые от инея ресницы и медленно вбираю в напряжённые лёгкие чистый морозный воздух.

Дорога в школу лежит через самую небольшую часть восхитительного хвойного леса с кряжистыми соснами и молодыми елями, сюда я каждое лето хожу за ароматной земляникой. Солнечные лучи просачиваются на замёрзшую землю через завесу высоких пышных ветвей, и я наслаждаюсь этим загадочным полумраком. Запорошенные кустики выглядывают из-под глыб снега, будто пытаются отряхнуть от себя следы недолгого сна. И тут…
С ветки одной из старых сосен прямо мне на голову падает снег, заставляя вздрогнуть от неожиданности. Я поднимаю руку и стряхиваю его, недовольно скривив губы. Что за чёрт!
С сосны, с самой её верхушки, раздаётся озорной смешок. Из-за мохнатой ветки выглядывает черноволосая голова с кудрями до плеч и живыми глазами-угольками.
С моего языка едва не слетает угроза, пока я узнаю в ней дочь богатеев. Кажется, её имя Бетти… Я видела девчонку с её отцом на выступлении в честь Дня Дарлингонии.
- Привет, - девочка подмигивает мне, заправляя непослушный локон за ухо. – Извини, я нечаянно.
Я молча рассматриваю её, немного опешив. Обычно такие, как она, носы воротят от бедных. А эта извиняется.
- Как ты туда забралась? – наконец спрашиваю, замечая, что от земли до первых веток сосны более метра в высоту.
- Что? – смеётся она, а потом хмурится. – А-а, откуда же тебе знать… Меня все называют чертёнком Бетти.
На лице девочки появляется довольное выражение, а на пунцовых щеках проявляются ямочки.

- Разве тебе можно здесь находиться? – с недоверием выпрашиваю я, ведь знаю, что население богачей находится не близко.
- Нет, - без тени смущения отвечает Бетти, сверкая блестящими чёрными глазками.
- Слушай, деточка, - хмыкаю я, не сдвигаясь с места. – Я не хочу из-за проблем, так что быстро слазь оттуда.
К моему удивлению, девочка немедленно спрыгивает с сосны и подходит ко мне.
- Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Пусть они лучше будут у Лары.
- У кого?
- Моей няньки. Она постоянно говорит, что я маленькая! – уверенно отвечает Бетти.
Я отмечаю, что мне пора в школу, иначе меня лишат обеда. Я направляюсь по утоптанной тропинке, не поворачивая головы к девчонке. К скрипу снега под моими ногами прибавляется похожий, менее громкий звук.
Я резко разворачиваюсь назад.
- Я с тобой, - радостно сообщает Бетти. Я со злостью вздыхаю, закрыв глаза и пытаясь успокоиться.
- Слушай, со мной нельзя! Ясно?
- Нет!
Меня просто поражает самоуверенность и беззаботность этой девчонки! Конечно, она ведь росла в тепле и уюте, и не привыкла, когда ей в чём-нибудь отказывают.
Ладно, попробуем… другой метод.
- Бетти, - мягко и осторожно начала я. – Если ты пойдёшь со мной, проблемы будут не только у меня, а и у тебя. Ты же не хочешь приключений… гм… на пятую точку?
- Я хочу приключений! – глазки девочки загораются с новой силой. – Я пойду с тобой. Как тебя зовут?
- Эмили, - вздыхаю я, но продолжаю бой тяжёлой артиллерией. – Но ты не пойдёшь со мной.
- Нет, пойду! – упрямится Бетти.
Я отмахиваюсь от неё, боясь опоздания в школу, и продолжаю свой путь по тропинке.
Девочка бежит за мной вприпрыжку, что-то весело щебеча. Я слушаю её вполуха.
- … и тут она говорит: «Нет, ты ещё слишком маленькая» … а потом я чуть не упала с балкона…
Бетти забегает куда-то вперёд меня, и только потом моё внимание акцентируется на том, куда она побежала.


- Бетти! Не-е-е-ет! – воплю я, пытаясь угнаться за девочкой, но та слишком быстра.
Громкий крик прорезает лесную тишину, и я замираю, забыв, что нужно дышать. Резкий оглушающий звон появляется в ушах, и кроме него и громоподобного биения сердца я больше ничего не слышу. Я сама не замечаю, как пронзительный крик снова срывается с моих губ:
- Бетти!!!
- Я здесь, - слышу я тихий всхлип.
Я, не чувствуя сердцебиения, спешу к опасному месту. Передо мной – глубокий тёмный обрыв, открывающийся прямо позади гущи деревьев. Её можно запросто не заметить, когда ты в нашем лесу в первый раз. Как и бедняжка… Как же я могла за ней не углядеть!
Бетти каким-то чудом смогла зацепиться за торчащий из земли корешок и повисла над пропастью. Её короткие волосы взлохмачены, а засохшие желтые еловые иголки запутаны в иссиня-чёрных локонах.
- Помоги мне! – через слёзы просит она, всхлипывая. Я в ужасе замираю. Смогу ли я вытянуть её? Сколько она весит? Выдержу ли я? Не свалюсь вместе с ней в пропасть?..
Здравый разум оказывается сильнее, и я спешу на помощь девочке. Она протягивает мне свою вторую руку, с трудом удерживаясь на первой, и я хватаюсь за неё. Я с силой тяну Бетти наверх, и в один миг она едва не срывается вниз. Я чувствую, что девчонка очень тяжёлая, и, кажется, что вот-вот не выдержу и уроню её в пропасть.
Но я справляюсь и вытаскиваю Бетти. Та сразу же перестаёт плакать и серьёзно сообщает:
- Не-а, такие приключения мне не нравятся.
Я слышу, что за нашими спинами шелестят хвойные ветви, и на поляну выходит высокий тощий молодой человек со всклоченными волосами, нависшими над узкими сощуренными глазами. Я с недоверием взираю на него.
- Бетти, - радостно восклицает он и подбегает к ней. Я отступаю в сторону.
- Что случилось, сестрёнка? – спрашивает парень, не замечая меня.
- Я упала, а Эмили спасла меня! – угрюмо отвечает девочка, понимая, что дома её ожидает хорошая взбучка.
Парень на секунду обращает свой недовольный взор на меня. Такое ощущение, будто он прожигает меня насквозь…

- Тебя ожидает вознаграждение, - холодно бросает он. Я невольно ёжусь.
Потом снова начинает что-то выспрашивать у сестры, только очень тихо… будто не хотя, чтобы я это слышала.
Та с силой вырывается из его объятий.
- Лоуренс! – с обидой говорит она, кивая на меня. – Вот как ты отнёсся к тому, что Эмили меня спасла?
Лоуренс переводит холодный взгляд серых глаз на меня, и мне только и остаётся, что скромно потупить глаза и промолчать.
- А что-то не так? – с безразличием хмыкает он. – Я должен в ноги ей поклониться и горячо благодарить? Сестрёнка… Когда же ты поймёшь, что мы выше этих грязных рабов?
Во мне вскипает злость. Она переполняет меня – это была последняя капля. Пройдя через унижение и оскорбления, я больше не могу это терпеть. Я родилось таким же человеком, так и он! Я не животные и не раб! Как он смеет так говорить?
Перестав себя контролировать, я гордо вскидываю голову и смело отвечаю на презрительный взгляд Лоуренса.
- Грязных рабов? – с ненавистью выкрикиваю я. – Я только что спасла твою сестру, падаль! Или ты хочешь, чтобы она сдохла в этой яме?!
Ко мне возвращается рассудок, и я потрясённо отступаю назад. Моё состояние ещё далеко от спокойствия, но я чувствую себя немного лучше после этой неожиданной вспышки гнева.
- Извините, - тихо бормочу я. Чёрт, что я наделала?!

Серые леденистые глаза Лоуренса делаются ещё холоднее.
- За свою грубость ты получишь наказание. Соответственно, награждение тебя не ждёт.
- Лоуренс! – умоляюще просит Бетти. Кажется, будто на её глазах выступают слёзы…
- Сынок, эта девушка спасла мою младшую дочь?
Из-за деревьев выступил мужчина, чем-то отдалённо напоминающий парня. Отец Бетти.
- Да, сэр, - я приседаю в неуклюжем реверансе, видя злость на лице Лоуренса.
- Эта деревенщина проходила мимо и помогла Бетти, - буркнул он, не решаясь показывать себя хозяином в присутствии отца. Я лишь покорно молчу.