Уже подходя к кают-компании, Габриэлла услышала доносившийся оттуда пьяный хохот. Сомнения вновь посетили ее, и только уверенность Ноэля не давала ей свернуть назад. Они остановились у двери. Ноэль, отчего-то замешкавшись, посмотрел на Гэби и, удостоверившись, что она успокоилась, резко отворил дверь.
Голоса вмиг затихли. Все пираты замерли и обратили свой взор на вошедших людей.
– Тьфу, черт вас побрал! – вдруг выкрикнул один из них.
– Мы уж подумали капитан! До чего напугал, червяк.
Все тут же выдохнули, словно избежали какой-то большой беды. И только Габриэлла стояла так, будто приросла к этим избитым доскам, чувствуя, как все взгляды обращены на нее.
Вблизи морские волки выглядели еще суровее, чем тогда на палубе. Неотесанные и запаренные, но дюжие на вид, они мало походили на обычных моряков, привыкших к труду и кропотливой работе. Нет, эти мужчины из ряда тех, кто готов сражаться за горы золота и свободу, свободу, которую так жадно отбирает у них правительство. Они морские охотники, забывшие, что такое любовь и ласка любимой женщины. Они потеряли семью и дом на суше, но обрели их в море, там, где действительно можно найти свободу.
– Ты чего удумал, парень? Она же капитану принадлежит, – снова произнес тот самый пират, недоброжелательно поглядывая на девушку.
– Да брось, Мэйсон, – вступился Ноэль, стараясь выглядеть как можно спокойнее и доброжелательнее. Он ощутил вдруг, как девушка вцепилась в его руку, и нервно сглотнул. – Никаких правил против нее оглашено не было, поэтому Гэби такой же член команды, как и все мы.
К счастью или может к сожалению, пираты недолго думали и, напоследок смерив Габриэллу взглядом, вернулись к своим делам.
– Смотри мне! – не унимался Мэйсон. – Сам за нее ручаешься, остальных не подставляй, – сердито пробурчал мужчина. Брови его сошлись на переносице, и на лице появились едва заметные морщины. Мэйсон казался старшим из всех, наверное, поэтому был таким ворчливым. Густая борода и темные волосы, слегка посеребренные сединой на висках, только подтверждали его возраст. Но почему-то лицо этого ворчливого мужчины не выражало никакой злобы.


Ноэль повернулся к девушке и, с трудом отцепившись от ее схватки, улыбнулся:
– Не волнуйся. Видишь, все не так страшно, как тебе кажется.
– Да, не страшно…
Может и казалось, что не страшно, да и пираты уже не обращали на Габриэллу никакого внимания, но сердце девушки продолжало гулко стучать, а руки дрожали как осиновый лист на ветру. Ноэль двинулся в центр кают-компании к свободной скамье, за ним сразу увязалась Гэби, боясь потерять его из виду, даже несмотря на то, что в помещении было не так уж и много народу. Они присели на скамью, и только после этого Габриэлла осмотрелась и поняла, что в данный момент ей действительно ничего не угрожает.
Пираты и правда развлекались от души: одни играли в перудо за столом, другие о чем-то бурно беседовали и хохотали, единицы уединились у стены и распивали что-то очень дурно пахнущее. Но почему Ноэль торопился, и что он считал здесь веселым, Габриэлла так и не поняла.
– Ребята, а играть уже прекратили? – словно прочитав ее мысли, сказал Ноэль.
– Вы с Жаннет ушли, да и прекратили, – безразлично ответил Мэйсон.
– Ну вы даете! Я же за Гэби ходил. Ей до ваших костей дела нет, лучше доставайте карты.
– В карты с девчонкой? – язвительно усмехнулся один из разбойников. – Это что-то новенькое!
– С чего бы это новенькое? А Жаннет не в счет?
– Жаннет – другое дело!
– Да замолчите вы уже, крысы трюмные! – Мэйсон сердито стукнул кулаком по столу, но вмиг смягчился и лишь недовольно покачал головой. – Слышала бы вас Жанка, легко бы от нее не отделались. Что ж, – Мэйсон улыбнулся и повернулся в сторону Габриэллы, – раз к нам в этот вечер присоединилась очаровательная леди, так и быть.
Мужчина взял колоду карт и жестом пригласил Габриэллу сесть рядом. Но девушка не сдвинулась с места: она растерянно смотрела на всех, не решаясь принять приглашение. Гэби вдруг вспомнила проведенные вечера в таверне, где она вместе с Фредериком в компании веселых и дерзких каперов сидела и играла в эти же карты. Это было дивное и веселое время! Но то, что происходит сейчас, совсем не похоже на столь любимое времяпровождение.


– Да боится она!
– Точно-точно! Мы ее в два счета обыграем, и глазом моргнуть не успеет.
Ноэль нахмурился и бросил недовольный взгляд на пиратов. Он уже успел пожалеть, что вообще уговорил Габриэллу пойти вместе с ним, и хотел предложить ей вернуться обратно в кубрик, но девушка резко сорвалась с места и уверенно направилась к пиратам.
– Давай сюда, – она выхватила из рук Мэйсона карты и, сев за стол, начала раздавать их. – Вдруг вы жульничать будете? – пояснила она свое действие, едва заметно улыбнувшись.
Мэйсон ошеломленно оглядел девушку. Ее былая робость сменилась дерзостью и уверенностью. Глаза Гэби горели, она была явно настроена на победу. Такой настрой развеселил старика. Он взял свои карты и вступил в игру.
Прошло всего несколько минут, как улыбка на лице Мэйсона погасла, а в кают-компании поднялся громкий гогот. Проиграл же! Пираты высмеивали своего товарища, кто-то колко, кто-то грубо, но мнение по отношению к девушке у них резко изменилось. После второй выигранной Габриэллой партии мужчины облепили игровой столик, постепенно втягиваясь в процесс, с интересом наблюдали за происходящим, свистели и возмущались, кажется, надолго позабыв о выпивке и перудо. А Габриэлла, наконец, почувствовала себя комфортно и нескованно. Ей показалось вдруг, что она оказалась в той таверне среди друзей и знакомых, где звучит смех и ведутся непринужденные разговоры, где нет капитана с его загадками и тайнами. И не хватает только одного – теплой улыбки и похвалы Фредерика после каждой выигранной ею игры.


– Я приятно удивлен, Гэб! – искренне восхитился Ноэль, незаметно примкнувший к компании. – Ты очень талантлива!
Девушка улыбнулась. Получить похвалу от Ноэля оказалось в тысячу раз приятнее, чем от кого-либо еще. Она обернулась к нему лицом и поймала его взгляд. Теплый, успокаивающий. Скромность и дружелюбность парня манила к себе как магнит, делая его привлекательнее не только внешне. Гэби на мгновение забыла об окруживших ее пиратах и сосредоточила свое внимание на Ноэле.
Она даже не догадывалась, что для него все вокруг также потеряло всякое значение, и он видел перед собой только девушку, взгляд и улыбка которой заставляли его сердце биться чаще. На душе было тепло и уютно, казалось бы, всего лишь из-за какой-то улыбки. Но Ноэль признался сам себе, что улыбка этой девушки была подобна блеску бриллиантов на солнце. С той самой ночи, как Ноэль оказался на этом корабле, был принят в команду под руководством капитана Джонатана, с того самого времени он не ощущал себя настолько счастливым и свободным. Он готов был простоять так всю ночь, лишь бы не терять из виду этот невинный, теплый взгляд янтарных глаз.


Но искренним желаниям Ноэля не суждено было сбыться – дверь в кают-компанию резко распахнулась. Все замолчали, с тревогой осматривая нарушившего веселье квартирмейстера.
Габриэлла неуверенно поднялась со стула. Ноэль отвел ее в сторону, а затем, как и остальные с опаской оглядел Жака.
– Развлекаетесь, мисс.
То, как процедил эти слова Жак, заставило Габриэллу поднять взгляд. Она посмотрела на него, стараясь не показывать своего страха, но понимала, что все попытки казаться спокойной были тщетны.
– А вы, – Жак обратился к пиратам, – черви гальюнные, просиживаете здесь свои зады и напиваетесь, в то время как остальные усердно работают на палубе! Смена вахты должна была произойти еще час назад! А сейчас вашим грязным мордам нельзя даже на палубе показаться, глядишь – и свалитесь все за борт!
Напряженное молчание повисло в воздухе. Пираты вмиг протрезвели, и все до единого желали оказаться как можно дальше от Жака. Гнев его был сравним с гневом капитана, правда капитан, если и проявляет жалость к своей команде, не вправе будет пойти против воли квартирмейстера. Он, как ни крути, отвечает за порядок на корабле, улаживает все возникающие конфликты, хотя и сам нередко бывает их начинателем.
– Сэр, они ведь… – Габриэлла начала говорить, но так и не нашлась, что сказать в оправдание пиратам.
– Ты… – Жак резко перевел взгляд на Габриэллу, и девушка заметила как глаза его стали намного чернее, сузились и буквально прожигали в ней дырку. – Вы еще смеете находиться здесь? И вообще… что вы здесь делаете?
Кажется, именно этого вопроса так боялись все пираты, ибо стоило Жаку задать его, как они виновато опустили глаза и поежились от страха. Лишь Ноэль, готовый встать на защиту, выступил вперед, заслоняя собой Гэби, и с непоколебимой уверенностью произнес:
– Она отдыхала здесь, как и все члены команды, сэр.


– Отдыхала? – брови квартирмейстера удивленно поползли вверх. – Как и все?! Ты видимо забыл, что женщинам вход в кают-компанию запрещен?!
Ноэль хотел было что-то ответить, но, поздно осознав, что натворил, промолчал. Да, такое правило на «Вороне» действительно существовало, и оправдаться сейчас было крайне трудно. Это понимали все, кроме Габриэллы. Она знала, что творится что-то неладное, но насколько это опасно именно для нее – она не представляла.
– Довольно… с меня довольно! – Жак оттолкнул Ноэля и резко ухватил Габриэллу за запястье, отчего та зажмурилась от боли. – Мэйсон, неси плеть!
Казалось, сердце девушки замерло, она едва смогла выдохнуть, осознавая, что жива. Мысли спутались, в глазах блеснули слезы от пульсирующей боли в запястье или может быть от осознания происходящего. Девушка смотрела прямо в глаза Жака и видела лишь ненависть и жажду мести. Но не могла ничем оправдать эту месть. Габриэлла не была с ним хорошо знакома, но знала наверняка, что не причиняла ему зло. Но почему тогда этот человек так яро показывает свою злость?
– Сэр… – вдруг заговорил Мэйсон, – вы же знаете, что телесные наказания по отношению к женщине капитана… без согласия самого капитана нельзя применять, – с трудом выговорив каждое слово, Мэйсон с жалостью окинул девушку взглядом. «Как стойко держится, чертовка», – мысленно восхитился он, и внутри все сжалось от жалости к хрупкой, но настолько сильной женщине.
– Я сказал – неси плеть! – прокричал квартирмейстер, сильнее сдавливая запястье Габриэллы. Мэйсон поторопился выполнить указание, а Жак посмотрел на девушку дико и злобно, желая показать всем своим внушительным видом, что не намерен останавливаться. – Вы два раза нарушили правила, мисс. Первый раз, когда вы осмелились выбежать на палубу, второй – проводить время с пиратами в кают-компании. Этого более чем достаточно, чтобы понести наказание. Хотя позвольте заметить, первого раза вполне хватало, но так сложились обстоятельства…


– Сэр! Она не виновата! – воскликнул Ноэль и схватил Жака за руку, но под тяжелым взглядом квартирмейстера Ноэля тут же отвели двое пиратов. – Сэр, выслушайте меня! – не останавливался он. – Она даже не знала ничего. Поверьте! Ее никто не предупредил… Забыли, сэр.
– Это не освобождает ее от наказания, – сухо произнес Жак. В этот момент вернулся Мэйсон и, вручив Жаку плеть, воротился на свое место. У Габриэллы сердце сжалось от ужаса, стоило ей осмотреть эту самую плеть с деревянной рукояткой длиной в один фут и девятью кожаными хвостами по два фута каждый. Жак, заметив реакцию девушки, едко улыбнулся и добавил: – Мисс, не волнуйтесь так. Уверяю, ваше наказание – это сущий пустяк. Что эти десять ударов по сравнению с килеванием?
Он развернул Габриэллу спиной и оттолкнул от себя так, что она едва удержалась на ногах.
Повисла тишина, прерываемая лишь приглушенными всхлипами девушки. Внутри все сжалось от страха, сердце бешено стучало в груди, но Габриэлла гордо вздернула подбородок, посмотрела вперед, нарочито не замечая взгляды, направленные на нее, и сжала ладони в кулаки. Словно почувствовав, что Жак замахнулся, Габриэлла зажмурилась.
– Гэби! Сэр, не надо!
Раздался удар. Девушка тут же распахнула глаза, сталкиваясь с ошарашенными взглядами пиратов, и облегченно выдохнула. Удар был, но ударили не ее…
– Чертов кок! – взревел Жак.
Габриэлла обернулась к Ноэлю и вновь застала на его лице улыбку, в этот раз скрывающую боль. Он заслонил собой девушку и шепотом повторил несколько раз, что с ней все будет хорошо. А она поверила. Действительно поверила, потому что видела перед собой поистине смелого человека.
– Так жаждешь наказания?! – Жак подлетел к Ноэлю и, ухватив его за шиворот, развернул к себе.
– Вы не выслушали меня, сэр, – спокойно ответил парень. – Гэби действительно ничего не знала, и вы правы, говоря о том, что это не освобождает ее от наказания. Но привел ее сюда я. Поэтому наказание Габриэллы я беру на себя. – Ноэль, не моргая, уверенно смотрел на квартирмейстера, твердо держась под его испепеляющим взглядом. – И да, сэр… не стоит меня жалеть. Я приму все двадцать ударов.


Среди пиратов поднялся шепот. Жак оглядел всех присутствующих, словно вдруг пришел в себя, и, несмотря на тихий говор членов команды, расслышал их изумленные слова. Изумляться, в самом деле, было чему. В кругу пиратов не каждый бы осмелился принять наказание вместо другого человека. Число ударов доходило порой до сорока, и абсолютно все знали, что сорок ударов плетью фактически означали смертную казнь.
– Двадцать ударов? – озадаченно спросил Жак. – Раз ты предлагаешь, я не могу отказать себе в таком удовольствии.
Он усмехнулся и посмотрел на Габриэллу, которая с трудом сдерживала слезы. Ее непоколебимая гордость заставляла Жака кипеть от злости, и он не знал наверняка, что его так раздражает в этой девушке: ее невинность или невозмутимость.
– Простите, мисс, но, как видите, вам сегодня несказанно повезло. – Жак махнул рукой в сторону Гэби. Мэйсон, единственный, кто решился, подошел к ней и отвел в сторону.
Габриэлла не сопротивлялась, не вырывалась из рук пирата. Это было бесполезно – схватка оказалась решительной и сильной. Она почувствовала, как ее медленно покидают силы и подкашиваются ноги. Безумно хотелось помочь Ноэлю, остановить это безобразие, но Гэби смутно понимала, что у нее не хватит сил противостоять Жаку.
– Сэр, умоляю, не делайте этого, – срывающимся голосом произнесла Габриэлла. Но никто не обратил внимания на ее просьбу, и каждый уже внимательно наблюдал за Ноэлем, за тем, как он, не проронив ни слова, развернулся спиной к Жаку и снял рубаху. – Ноэль… не надо, прошу.
– Даже так, – искренне восхитился Жак, когда Ноэль бросил рубаху на пол. – Оказывается, малыш кок не так прост.
Он рассмеялся и замахнулся. Удар. Потом еще один, и еще…


Ноэль стиснул зубы и терпел, и показалось вдруг, что время замерло, все затихли и не могли произнести ни слова. Жак замахнулся в четвертый раз, но не успел нанести удар, как дверь в кают-компанию распахнулась, и вошел капитан.
Мэйсон как ошпаренный отшатнулся от Габриэллы, поймав на себе взгляд капитана, и все остальные последовали его примеру, прижимаясь как можно ближе к стене.
– Квартирмейстер, – глухо начал Джонатан, – что здесь происходит?
– Капитан, – Жак развернулся к Джону и не сразу нашел, что ответить, и все же продолжил: – Нарушение правил, капитан. Женщина находилась в кают-компании, но кок взял наказание на себя.
– Капитан… – Гэби подняла на Джонатана измученный взгляд, до последнего надеясь на справедливость, – он не виноват. Остановите это, прошу.
– Мне жаль вас расстраивать, мисс, но капитан не вправе отменять наказания, назначенные квартирмейстером, – едко заметил Жак.
Но девушка даже не удостоила его вниманием, продолжая смотреть на удивительно спокойного капитана.
– К моему сожалению, он прав, – произнес Джонатан, отводя взгляд от Габриэллы. – Отведите ее обратно.
На этот раз вместо Мэйсона выступил другой пират и, ухватив Габриэллу за локоть, повел к выходу.
– Капитан! Умоляю вас! – вскричала она. – Где ваша человечность? Разве вы достойны называть себя человеком после такого?!
– Думай, прежде чем начать говорить, женщина! – прокричал в ответ Жак. – Перед тобой стоит не Фредерик, который мог бы простить тебе любую оплошность!
– Хватит. – Джонатан смерил Жака суровым взглядом. – Уведите ее.
Габриэлла до последнего вырывалась и кричала что-то на испанском языке, но вскоре дверь кают-компании захлопнулась, и Джонатан тяжело вздохнул.
– Заканчивай это представление, Жак, – сдержанно произнес капитан. – Отпусти парня.
– Джон, ты не имеешь права прерывать наказание! – Жак забыл обо всех приличиях и сильнее сжал рукоятку плети.
– А разве я его прерываю? – Джонатан иронично изогнул бровь и перевел взгляд на Ноэля. – Бери рубашку и уходи.
Ноэль, не мешкая, поднял одежду и неуверенно направился к выходу. Остановившись на мгновение, он оглянулся на капитана, но заметив, что тот на него уже не смотрит, вышел из кают-компании.


– Джон, что ты творишь? – сквозь зубы процедил Жак.
– Я беру наказание Ноэля на себя. – Джонатан снял рубаху и, бесцеремонно бросив ее на пол, повернулся к Жаку спиной.
– Джон… – квартирмейстер оцепенел от подобного, его рука, держащая плеть, ослабла, а в глазах вмиг потух весь гнев. – Ты… Я не могу этого сделать…
– Отчего же? Я абсолютно также могу понести наказание. Или квартирмейстер готов закончить свое дело, даже не начав его?
Жак и правда хотел бросить эту чертову плеть, но осмелься он на подобное, команда расценила бы этот поступок совсем не так, как капитан. Если квартирмейстер не выполняет свои обязанности, члены команды вправе назначить на его место другого человека. И Жак это прекрасно понимал, но рука его дрожала и предательски не поднималась. Он попросту не мог этого сделать. Как можно, подумал Жак, поднять руку на друга?
Он огляделся вновь, заметил, с каким сомнением на него смотрит вся команда, и, стиснув зубы, замахнулся. В воцарившейся гробовой тишине раздался удар плети, а потом еще один, и еще...

Сердце Габриэллы сжалось в груди, она почувствовала, как к горлу подступил ком.
«Это ведь ошибка? – с надеждой подумала она. – Они ведь ошиблись?»
Габриэлла огляделась. Когда она была здесь в первый раз, ей не удалось хорошо изучить обстановку, но сейчас ее удивило внутреннее убранство каюты, которому, возможно, позавидовал бы владелец богатой лондонской гостиной. Гэби разглядела довольно приятную на вид мебель, большое полое окно у рабочего стола капитана, широкую кровать с хлопковым постельным бельем. На маленьких, покрытых красным лаком столиках ручной работы находилось множество красивых фарфоровых фигурок и прочих безделушек, никак не вязавшихся с разбойничьим занятием Джонатана. Сундуки, которые, как показалось Гэби, были наполнены золотом, и большой книжный шкаф стояли у стены. И что было удивительно – книжный шкаф не пустовал, а был полностью заставлен книгами в богатых кожаных переплетах.
Габриэлла давно заметила в капитане какое-то особое обаяние, благодаря ему он выделялся на фоне всего этого сброда и совсем не походил на кровожадного головореза. Если бы не его буйный характер, подумала Габриэлла, он бы смог стать почтенным джентльменом, довольно образованным и… симпатичным. Девушка ощутила, как к щекам прилил жар, стоило ей вспомнить ту злополучную ночь в камбузе, то, как смотрел на нее капитан – жадно и хищно. От этих воспоминаний стало совсем дурно, и Гэби дернула ручку двери. Та не поддалась, и девушка вновь осмотрелась, стараясь найти что-нибудь напоминающее оружие. Если она не выберется отсюда, то в любом случае будет защищаться. Габриэлла тщательно перерыла всю каюту Джонатана, осмотрела все ящики и тумбочки, проверила под кроватью и в шкафу, но ничего не нашла. Конечно, какой уважающий себя пират оставит оружие в легкодоступном месте!


Габриэлла остановилась возле рабочего стола и с любопытством оглядела стопку трактатов. Если бы она возжелала произвести впечатление, показать себя как умного и образованного человека, возможно, она бы так и сделала – разложила на столе книги, содержащие обсуждение какого-либо научного вопроса, разбросала бы карты и листы со странными иероглифами, – абсолютно все то, что указывало бы на ее тягу к саморазвитию. Но как это глупо, увидеть все это награбленное добро на корабле пирата и строить иллюзии о том, что он воспитанный человек!
– Как это нелепо, капитан! Притворяться человеком…
Габриэлла тяжко вздохнула и, обойдя стол, заметила на полу мушкет. Подняв оружие, она слегка улыбнулась – мушкет был заряжен. Несмотря на то, что Гэби не испытывала симпатии к огнестрельному оружию и с трудом могла прицелиться, это было единственное, чему можно было действительно порадоваться. Но даже такая маленькая радость продлилась недолго. За дверью послышались тяжелые шаги. Гэби отскочила от стола и убрала руки за спину. Она боялась. Боялась так сильно, что едва различала голоса, доносившиеся за дверью. От осознания того, что капитан не один, у Габриэллы обмякла рука, в которой она держала мушкет. Глубоко вдохнув, она ожидающе взглянула на дверь. Голоса затихли, и девушка услышала металлический скрежет ключа в замке.


– Я не одобряю твоего поступка, Джон!
Дверь распахнулся с неистовой силой, едва не слетев с петель. В каюту прошел капитан, на ходу натягивая на себя рубаху, следом вошел Жак.
– Ты сделал это необдуманно, выставив меня перед командой полным олухом! Где это видано, чтобы квартирмейстер… – Жак осекся, заметив фигуру Габриэллы, и резко остановился. – Что вы здесь делаете? – с некой озабоченностью спросил он и оглядел девушку с ног до головы.
– Меня сюда привели…
– Что за бред несет эта ополоумевшая женщина? – глаза квартирмейстера зловеще потемнели. – Кто бы посмел привести тебя в каюту капитана?
– Это был мой приказ, ты зря сердишься, – спокойно подытожил Джонатан и, пройдясь к столу, взял бокал с бренди. – Команда последнее время негодует из-за… как бы помягче выразиться, – Джонатан сделал глоток и посмотрел на Габриэллу. – Из-за недостатка женского внимания. Я не мог допустить, чтобы кто-то посмел прикоснуться к столь ценному пассажиру на моем корабле, – он остановился на секунду, снова сделал небольшой глоток и перевел взгляд на Жака. – Именно поэтому я заверил команду в том, что Габриэлла – женщина капитана.


Джонатан поставил пустой бокал на стол и подошел ближе к Жаку.
– Отдай приказ команде, чтобы каждый привел себя в порядок. Завтра мы прибудем в Лондон, и я не хочу, чтобы кто-то обременял меня своим видом. Все должно пройти безупречно, я не потерплю еще одной неудачи.
Жак молча кивнул. Он развернулся, направляясь к двери, но внезапно остановился.
– Если мы его там не застанем, ты посчитаешь это неудачей?
– Если мы застанем его мертвым – вот это будет неудачей, – Джон усмехнулся и, немного помедлив, добавил: – Остальное – преодолимые препятствия на пути к заветной цели.
Жак промолчал. Он понимал, что Джон лукавит, но не стал перечить, вновь кивнул, бросил недовольный взгляд в сторону Габриэллы и покинул каюту.


Гэби нервно сглотнула, заметив, как напряглась спина капитана, и еще сильнее сжала ручку мушкета.
– Сколько еще проблем вы готовы обрушить на меня, мисс? – капитан резко обернулся. – Вы так увлеклись, что порой меня посещает мысль – до Лондона мне живым не добраться. Вы беспощадно убьете меня своими безрассудными деяниями.
– Я убью вас прямо сейчас.
Габриэлла направила мушкет на Джона. Плотно сжатые губы и решительный вид не оставляли сомнений в серьезности ее намерений. Но лицо капитана осталось по-прежнему спокойным и невозмутимым, разве что губы дрогнули в улыбке.
– До меня дошли слухи о том, что вы искусно владеете холодным оружием, но мушкет… довольно опасная вещь для такой девушки, как вы. Вы так не думаете? – Джонатан иронично изогнул брови и под пристальным взглядом Габриэллы двинулся к ней.
– Вы играете с огнем, капитан, – предупреждающе сказала Гэби, невольно попятившись назад. – Я не дрогну и нажму на курок, если вы еще приблизитесь ко мне хоть на шаг.


Угроза не подействовала на Джонатана, напротив, он быстро преодолел расстояние между ними и резко ухватил девушку за руку.
– Давайте убедимся в правоте ваших слов, – Джон улыбнулся и поднес ее руку с оружием к своей груди. – Стреляйте, мисс.
Габриэлла подняла глаза и столкнулась с насмешливым взглядом капитана. Она вдруг в панике почувствовала, что руки стали влажными и предательски задрожали. Гэби совсем не понимала этого человека. Не понимала, как даже на волоске от смерти он способен взирать на нее так, словно в ее руках вовсе и не было никакого оружия. Неужели этот человек совсем не боится смерти?
– Ты не боишься умереть?..
Голос Габриэллы, тихий и с дрожью, привел Джонатана в чувства. Он и не заметил, как уверенность девушки сменилась страхом и отчаяньем. Как она смотрит на него с опасением и не знает, куда себя деть.
– Все боятся смерти, – едва слышно проговорил Джон и удивился тому, как слабо прозвучал его голос. – Но разве разумно бояться того, что неизбежно? – он слегка улыбнулся и заметил, как страх вызванный им отступает – девушка вновь смело взглянула на него.
– И все же сейчас я не готов умереть, – Джонатан усмехнулся и осторожно забрал у девушки мушкет. – Вы уже второй раз не можете убить меня. Отчего так происходит, мисс?
Габриэлла закусила губу. Ей было ужасно обидно, страшно, стыдно. Любому другому человеку она бы перерезала глотку, застрелила, да хотя бы просто ударила в нос! Но Джонатан оказался совсем не тем человеком, которого можно было бы легко сломить и уж тем более обвести вокруг пальца. Его мужество и непоколебимая уверенность приводили Габриэллу в восторг, но она совсем не понимала тех чувств, что одолевали ее при взгляде на этого странного, харизматичного мужчину.
Гэби опустила глаза и не осмелилась вновь посмотреть на капитана, боясь столкнуться с его насмешливым выражением лица. Лишь только когда он развернулся, направляясь к столу, она посмотрела на него, на его красиво очерченную мускулистую спину, и заметила, как сквозь черную рубашку сочится алая кровь.

Габриэлла слегка встряхнула головой, совсем позабыв о присутствии капитана. Тишина, воцарившаяся в каюте, давила на уши и словно сжимала горло, отчего дышать становилось все труднее и труднее.
– В лазарете Жаннет я видела бальзам, которым смазывают раны… – растерянно прошептала Гэби. – Я схожу за ним.
– Посмотрите в нижнем ящике стола, – тихо проговорил капитан, продолжая неподвижно стоять.
Габриэлла немедля подошла к столу и действительно нашла там закрытую баночку с зеленой и дурно пахнущей мазью.
– Будет щипать. Потерпите, – предупредила она, воротившись на место, и осторожно начала покрывать каждый сантиметр порезов мазью.
Джонатан стиснул зубы – кожу невероятно сильно жгло то ли взаправду от мази, то ли от неуверенных и легких касаний Габриэллы.
– Вы считаете это разумно с вашей стороны? – хрипло спросил Джон. – Несколько минут ранее вы отчаянно пытались меня убить, а сейчас… – он замолк внезапно, ощутив, как Габриэлла положила ладонь на его спину и замерла в нерешительности.
– А вы… Вы считаете свой поступок разумным? – едва уловимый шепот сорвался с губ девушки. – Зачем вы это сделали, капитан?
Гэби затаила дыхание. Она не надеялась на ответ, все было очевидно. Но почему внутри все сжималось только от мысли, что капитан осмелился взять наказание на себя? Странное, смешанное чувство. Габриэлла так сильно ненавидит Джонатана, так сильно презирает его, но испытывает жалость. Испытывать жалость к своему врагу – такая слабость. Ты становишься уязвимым, беспомощным. Проявляя человечность по отношению к недругу, есть ли гарантия, что он ответит взаимностью?


– У вас есть чем перевязать рану? – спросила Габриэлла, закончив наносить бальзам.
Джонатан кивнул и направился к небольшому шкафчику. А девушка, не теряя времени и стараясь больше не акцентировать внимание на обнаженной спине капитана, отмыла руки от запекшейся крови в тазике.
– Глупо вышло, – прошептала она и обернулась к Джону. Она слегка улыбнулась – мужчина пытался обвязать вокруг своего торса полоску из материи, выходило с трудом. Капитан выглядел как мальчишка, которому поручили довольно сложную работу, а он лишь для похвалы изо всех сил старался ее выполнить. – Я помогу.
Габриэлла забрала из его рук белую марлю и аккуратно перевязала раны.
– Что именно вы посчитали глупым? – отозвался Джон и обернулся к Габриэлле лицом.
– Вы могли остановить это безобразие, а не проявлять никому не нужный героизм, – бросила в ответ девушка.
– Мне показалось, квартирмейстер ясно выразился, что я не имею права прервать назначенное им наказание.
– Да какая разница! – вспылила Гэби, стараясь выглядеть как можно грознее, и для пущей убедительности уперла руки в бока. – Вы же капитан, в конце концов! Могли бы проявить и снисходительность. Да и ко всему прочему, вы же у нас легенда! Кто, как не команда, должен бояться вас в первую очередь?
– Разве я буду достойным капитаном, если мои люди будут выполнять указания лишь из-за чувства страха, а не из-за уважения? Кому, как не вам, мисс, должно быть известно, что доверие команды – это самое важное для капитана корабля? – спросил Джонатан и присел на койку. Сил, продолжать стоять, уже не было. – Я думал, Фредерик посвятил вас во все тонкости жизни на судне.
– Вы слишком много думаете о Фредерике, капитан. Больше, чем я! – фыркнула в ответ Габриэлла. Хотя понимала, что единственный человек на этом корабле, который все еще думает о Фредерике, – это она сама. – Фреди не любил говорить со мной на эту тему.
– По мне так он вообще не любитель разговаривать. Для него намного важнее решительно действовать, а не тратить время на пустые разговоры.
– Вот именно! Этим он и отличается от вас, – в сердцах проговорила Габриэлла и, взглянув на Джона, заметила усмешку на его лице. Осознав, что сказала глупость, Гэби почувствовала, как щеки опалило огнем, и, пытаясь оправдаться, бессвязно прошептала: – Это не то, о чем вы подумали…
– За кого вы меня принимаете, мисс? Я не такой бестактный, чтобы строить иллюзии в своей голове.
– Зато ваш квартирмейстер – человек лишенный всяких чувств и приличия, – как-то обиженно буркнула Габриэлла и, позабыв об угнетающей атмосфере в каюте капитана, опустилась на край кровати рядом с ним. – Я не понимаю, за что он меня так возненавидел, но если ему так хочется, то пусть выясняет отношения только со мной, а не втягивает в это других, ни в чем не провинившихся людей.
– Понимаю, вы огорчены поведением Жака. Прошу прощения за то, что произошло, но… думаю, он не хотел, чтобы все так вышло. Жак довольно агрессивен по отношению к людям, однако он не самый жестокий человек на этом свете. Поверьте, мисс, есть люди, которым вообще чуждо понимание и сострадание.
– И все же он пират. Как и многие на этом корабле, – недовольно пробурчала Габриэлла.
Джон в ответ искренне рассмеялся, чем вверг девушку в замешательство. Она настороженно оглядела его и только после решилась спросить:
– Почему вы смеетесь?
– Мне кажется, мисс, у вас узкое понятие слова «пират», – успокоившись, сказал мужчина и продолжил: – Вы знали, что до того как стать капером, Фредерик абсолютно так же, как и все мы, помышлял о жизни, полной роскоши, грабежа и нарушения правопорядка? Я, Жак и Фред больше пяти лет плавали на одном судне, грабили и разоряли торговые суда, наслаждались жизнью в Нассау в окружении таких же беззаботных пиратов и портовых девок. Судя по вашему удивлению, вы многого еще не знаете о своем столь любимом Фредерике. А жаль. Узнай вы чуть больше, ваше мнение насчет чистой души Фреда резко бы изменилось.
Девушка чуть не задохнулась от возмущения. Ну что за наглость?! Она действительно мало знала о прошлой жизни Фредерика, но кем этот жалкий капитан себя возомнил, чтобы судить о нем в такой ужасной форме?
– Ваши слова, капитан, ничего для меня не значат.
Гэби сложила руки на груди и нахмурилась. Глупо было бы верить словам пирата, и все же от них больно щемило в груди. И девушка не знала наверняка, сколько еще сможет верить в невиновность Фредерика, сколько еще сможет защищать его и отстаивать свою точку зрения о том, что Фред не способен на предательство.
– Не буду принуждать вас верить мне. Думаю, вы сами во всем скоро убедитесь.
Джонатан замолчал, а Габриэлла так и не нашлась, что ответить ему. Да и отвечать особого желания не возникало. Хотелось лишь узнать, можно ли ей покинуть каюту и возвратиться в кубрик, а то находиться здесь всю ночь было не очень-то и заманчивым предложением.
– Вам пока не стоит идти в кубрик, – сказал Джонатан. Девушка удивленно глянула на него. Ну читать мысли – это уже, извините, перебор! – Вас может кто-нибудь заметить. А это повлечет сомнения. Капитанская девушка не ночует в кубрике, поэтому сегодня вы останетесь здесь.
– Я не капитанская девушка! – воскликнула в ответ Габриэлла.
– Это сугубо ваше мнение. А команда думает иначе. Извините, но это для вашей же безопасности. – Мужчина поднялся с кровати и достал из шкафа чистую рубашку. Надев ее, сел за рабочий стол и зажег еще одну свечу. – Если вам еще не спится, можете почитать. У меня довольно большой выбор книг.


Габриэлла, потрясенная таким заявлением донельзя, еще с минуту сверлила Джонатана взглядом, но, поняв, что тот углубился в свои дела и больше не обращает на нее никакого внимания, встала с койки и направилась к книжному шкафу. Чтение – вот что действительно могло сейчас отвлечь от гнусных мыслей. Хотя девушка с трудом верила, что сможет расслабиться в присутствии капитана.
Будучи уверенной в том, что Джонатан на нее не смотрит, она осмотрела каждую полку, заставленную пыльными книгами. Решив не мучиться с долгим выбором, Гэби взяла первую попавшуюся книгу.
– Ромео и Джульетта, – Габриэлла усмехнулась. – Вы издеваетесь, должно быть? – пробурчала она. Увидеть столь живописное творение в библиотеке пирата Гэби никак не ожидала. Впрочем, она была уверена, что все, что находится в этой каюте, не принадлежит Джонатану. И книги в том числе.
Девушка вернула книгу на полку и осмотрела кожаные переплеты остальных творений.
«Гамлет, Потерянный рай, История жизни Бускона… но она же…»
– … на испанском, – вслух закончила Гэби и оглянулась на Джона. Сосредоточенный и уставший, сильный и красивый, но…
«Никогда не поверю, что вы образованный человек».
Габриэлла мотнула головой и отвернулась. Прошлый владелец этих книг может и был начитанным гением, но пират украл их. Не мог же он все это прочитать? Да, Кьюберри действительно ужасный человек.


Гэби взяла следующую книгу, все еще надеясь наткнуться на что-то более захватывающее.
– Франсуа Фенелон «Приключения Телемака», – на одном дыхании прочла она и, едва не поперхнувшись от удивления, посмотрела на капитана. Он смотрел на нее, не сводя глаз, с явным беспокойством.
– Этот роман… его ведь запретили во Франции. Откуда он у вас? – чуть успокоившись, спросила Габриэлла.
Джонатан молчал. Он внимательно смотрел на Гэби, совсем не задумываясь над ее вопросом. Прожигающий взгляд капитана заставил девушку поежиться, и только после этого он непринужденно улыбнулся, чем только смутил ее, и тихо начал:
– Да, его запретили, но это было несколько лет назад. Не знаю, как в данный момент обстоят дела во Франции, но, насколько мне известно, роман получил скандальную известность во всей Европе. Поэтому здесь нечему так удивляться.
Габриэлла выдохнула. Она слишком бурно отреагировала на эту книгу, что определенно заметил капитан. Но как же сильно она ликовала в душе! Любовь к чтению Габриэлла унаследовала от матери, и единственным увлечением в детстве было перечитывание каждой книжонки в библиотеке небольшого города. Трактат «О воспитании девиц» вызвал у девушки вечную любовь к творчеству Франсуа Фенелона. И сейчас улицезреть произведение, которое она так мечтала приобрести, сродни чуду.
Габриэлла, стараясь выглядеть более спокойной, невозмутимо села в рядом стоящее кресло. Она открыла книгу и углубилась в чтение, все еще чувствуя на себе внимательный взгляд льдисто-голубых глаз.
– Вы знаете французский? – спустя несколько минут тишины, как-то весело спросил Джонатан. – Или вы взяли книгу французского писателя ради забавы?
– Что? – девушка отвлеклась от чтения и удивленно подняла взгляд. Когда смысл слов капитана дошел до нее, она прикусила от волнения губу, мысленно ругая себя за глупую оплошность. – Нет… ну, если только несколько слов.
– И с маленьким набором слов вы решили прочесть целую книгу? – Джонатан явно наслаждался всей этой ситуацией. Судя по реакции Гэби, она что-то недоговаривала, хотя и усердно старалась делать вид, что это не так. – Вы удивительная девушка, Габриэлла, – Джон улыбнулся и откинулся на спинку стула. – Вы смелая и чувственная, гордая и внимательная. И последнее время меня не покидает чувство, что вы образованная леди из высшего света. Скажите, что я не прав, или я точно сойду с ума.
– Почему? – недоуменно спросила Гэби, не до конца понимая слова капитана.
– Потому что держать умную девушку на корабле – это… странно, – Джонатан передернул плечами. И все же образ лондонской красавицы никак не вязался с образом Габриэллы. Слишком она невозмутима для такой хрупкой натуры как светская девушка. – Впрочем, забудьте… Я явно сегодня не в своем уме.
Джонатан улыбнулся и, с большим усердием подавив желание продолжить разговор, вернулся к своим делам. А Габриэлла еще мгновение смотрела на него, внимательно изучая черты его лица, но вскоре тоже отвлеклась и продолжила чтение.



Уже была глубокая ночь, когда Джонатан почувствовал усталость. Он отложил трактат в сторону и устало потер виски.
За последнюю неделю на него обрушилось слишком много проблем, чтобы в силу этого отказывать себе в отдыхе. И если он с большим трудом забыл о стычке с братом и заявлением Наамы, то с упрямой и заносчивой девчонкой такой трюк не проходил. Джон не понимал, отчего его голову заполнили сплошные мысли о Габриэлле, почему, когда он просыпается каждое утро, перед глазами возникает ее образ, янтарные глаза то полные негодования, то обиды с крапинками гнева.
Думы о ней ослепляли, сбивали с толку, и капитан все чаще забывал о преследуемой им цели. Но осознание приходило внезапно, Джон встряхивал головой, словно отгоняя ненужные мысли, так и норовившие захватить его разум.
– Вы не хотите спать? – спросил он, наконец, спустя несколько минут размышлений и поднял взгляд на Габриэллу. Но та уже мирно посапывала с книгой в руках, и Джон удивился тому, как смог упустить момент, когда она уснула.


Он поднялся из-за стола и подошел ближе к девушке.
– Уже так много прочитали, – улыбнулся капитан, аккуратно взяв из ее рук книгу. – Кажется, вы знаете больше, чем несколько слов.
Он положил книгу на место и опустился на колени рядом с Гэби. Тень от ресниц падала на ее заострившиеся скулы, а под глазами, видные даже в ночи, темнели круги.
– Как часто вы плачете? – спросил Джон, зная, что его вопрос так и останется без ответа.
Мужчина осторожно коснулся руки Габриэллы, отчего та дрогнула во сне. Джон вдруг ощутил ее спокойное дыхание и, не смея пошевелиться, продолжал сидеть, вдыхая ее запах.
«Такая красивая, но несчастная», – пронеслось в мыслях, и Джонатан непроизвольно скривился. Внутри что-то неприятно жгло. Почему вдруг его настигла такая глухая… злость?
Это была точно она. Тихая, но неукротимая злость. Тело затрясло в конвульсиях, и где-то в глубине словно натянулась невидимая струна, готовая вот-вот порваться. И вновь это чувство… Чувство раздражающего тепла.
Джонатан протяжно втянул воздух, чувствуя, что накатившая злость начинает его душить. Глаза медленно закрылись, дыхание сбилось, и Джон засопел долго и изнурительно. Он чувствовал, как слабеет внутри, но снаружи… сила только возросла.


– Больно…
Жалобный голос как ток бьет резко и болезненно. Джонатан распахнул глаза и столкнулся с взглядом Габриэллы. Напуганное выражение лица девушки приводит в чувства, но хватка капитана остается по-прежнему сильной и крепкой.
– Капитан… отпустите. Пожалуйста.
Джон на несколько секунд будто впал в транс, и слова Габриэллы долго доходили до его помутившегося разума. Он опустил взгляд на свою руку, крепко сжимавшую кисть Габриэллы, и, наконец, пришел в себя. Джонатан, с трудом разжав одеревеневшие пальцы, понял, что так напугало девушку. Ладонь от самых кончиков пальцев была залита прозрачной завораживающей водой. Мужчина чувствовал, что Габриэлла внимательно и настороженно следит за каждым его движением, и потому медленно, словно боясь обжечься, отвел руку за спину и поднялся на ноги.
– Простите. Я… забылся, – выпалил он. – Не хотел вас будить.
– Все хорошо, – зачем-то соврала Гэби, слегка потирая больную кисть другой рукой.
Нет, на самом деле все было намного хуже. Девушка содрогалась при каждом легком движении капитана и буквально вжалась в жесткое и такое неудобное кресло. Снова этот звериный страх и чувство незащищенности засели глубоко в душе. Но Габриэлла понимала, что чем больше она показывает, что боится, тем больше свирепеет Кьюберри.
– Прекратите, – вдруг сухо и совсем низко проговорил капитан. Брови его сошлись на переносице, а рука показалась из-за спины, медленно сжимаясь в кулак.
– Что, простите? – девушка оторопело посмотрела Джонатану в глаза. Они сверкали под тусклым светом свечи, догоравшей на столе капитана, странным и доселе неизвестным ей блеском… От такого взгляда захотелось быстро спрятаться, но путей к отступлению не нашлось – капитан стоял прямо подле нее.


– Вы совсем не умеете лгать. – Хищный оскал застыл на красиво очерченных устах мужчины, и Джон рывком нагнулся над девушкой, уперев ладони в спинку кресла по обе стороны от ее лица.
От такой внезапной близости Габриэлла едва не задохнулась. Сердце сжалось в груди, а разум решил, что пора на боковую, и нагло отключился, оставляя Гэби в полной растерянности наедине с явным безумцем.
– Стараетесь делать вид, что совсем меня не боитесь? – спросил он, но прозвучало это больше как утверждение, нежели вопрос. Лицо капитана искривилось в странной усмешке. Он наклонился ближе к лицу Габриэллы и продолжил едва слышно: – Скажите… Как долго вы будете показывать свою гордость и пытаться скрывать очевидный всем страх?
– Что вы хотите от меня услышать? – с дрожью в голосе вопросила Гэби и заметила, как со лба капитана скатилась капля воды, а затем еще одна, и еще... Они скатывались до тех пор, пока полностью не залили левый глаз.
Вместо каких-либо слов девушка услышала лишь глухую усмешку, которая в исполнении пирата походила на предупреждение. Джонатан вдруг нарочито-медленно двинулся вдоль ее тонкой и изящной шеи, едва касаясь разгоряченными губами смуглой с каким-то золотистым отливом кожи. От легких, но будоражащих прикосновений девушке стало трудно дышать.
– Скажите… – спустя тягостное мгновение прошептал Джон. Горячее дыхание обожгло кожу, вызвало волну мурашек, пробравших девушку с головы до пят. – Скажите, что боитесь меня...
Габриэлла зажмурила глаза, все еще не веря своим ушам. Он действительно просит ее об этом? Просит ее сдаться и признать свое поражение? Впрочем, Гэби не понимала, что его просьба имеет более глубокий смысл, но отчего-то твердо решила, что даже под натиском смерти не произнесет вслух эти слова.
– Я… – Габриэлла открыла глаза и устремила взор на тлеющую свечу. Слабый огонек успокаивал и Гэби тяжело вздохнула. – Вы никогда не услышите от меня подобных речей, капитан, – на одном дыхании произнесла она.
Тонкий голос резанул по ушам Джонатана. Он улыбнулся, вполне ожидая подобного ответа. Любая благоразумная женщина на ее месте прикусила бы язык, так и не отважившись что-либо сказать. Кто угодно, но только не она.
– В таком случае, – после затянувшегося молчания начал Кьюберри, – я не буду жалеть о содеянном.


– О чем…
Девушка споткнулась на полуслове, когда горячие губы капитана накрыли ее – такие холодные и омертвевшие. Сильный, выбивающий из колеи напор Джонатана сбил Габриэллу с толку, и она безвольно опустила руки, содрогаясь от жгучего тепла, раскатившегося по всему телу. Гэби затаила дыхание. Кровь бешено стучала в висках, и все происходящее показалось ей сном. Но… таким страстным сном.
Пират углубил поцелуй. То нежный, то властный он сводил девушку с ума, и она даже не могла шевельнуться – внутри все обрывалось от напряжения. Габриэлла вздрогнула, где-то глубоко в душе возникло какое-то странное, незнакомое ей ощущение. Она закрыла глаза, с головой утопая во власти горячих и бесстыжих губ капитана.
Вкус поцелуя будоражил обоих. Джонатану всего на мгновение показалось, что он стоит на берегу моря в бушующий шторм. Над головой расстелилось черное небо, так ясно олицетворяющее его душу. Вокруг пусто – он остался наедине с непокорной стихией. Но как бы капитан не старался, ублажить ее не получалось. Джон вдруг ощутил дрожь, дрожь от близости этой пылкой женщины. Ради такой женщины, возможно, любой моряк мог бы оставить даже самую капризную, требовательную, но непокорную госпожу – море.


Эта мысль прочно засела в голове мужчины, он ясно осознал, что снова позволил себе отвлечься, и отстранился от лица Габриэллы, в унисон вместе с ней тяжело и прерывисто дыша.
Джон не торопился отходить, нет, он продолжал смотреть в безмолвные янтарные глаза, нежные, околдовывающие… Но не увидел в них ни злости, ни страха, ни даже отвращения. Только страсть, безумную, неудержимую, ту же страсть, что одолевала и его.
«Черт!» – мысленно выругался он и стремительно отпрянул от девушки. Легким движением капитан коснулся своего лица и… не почувствовал никакой прежней влажности. Вода испарилась.
– Ложитесь спать, – обрывисто выдыхает Джон, следя за тем, как огонь, охвативший девушку, постепенно утихает и на ее щеках появляется легкий румянец. Всего мгновение капитан еще смотрит на нее, а затем, как ни в чем не бывало, разворачивается и уходит в направлении стола.
Напряженное молчание сдавило воздух, казалось, не только в каюте, но и в легких Габриэллы. Она боялась пошевелиться, обрести способность вновь здраво мыслить. Ведь именно после придет осознание всего того, что произошло. На губах девушки все еще хранится вкус чужих губ, заставляя сердце жалко стучать в груди. Страх вновь овладел ею и вскоре усилился, как только каюта погрузилась во мрак.


Джонатан затушил свечу, и Габриэлла, привыкнув к темноте, увидела, как он снял рубаху и направился к ней. Она подскочила тут же, стоило ему ступить еще шаг, и рывком бросилась к кровати.
Гэби услышала усмешку, сорвавшуюся с губ капитана, и, быстро скинув с себя сапоги, юркнула под шерстяное мягкое одеяло. Она с радостью почувствовала, как по телу заструилось расслабляющее тепло. После нескольких часов проведенных в жестком и неудобном кресле, это оказалось невероятным блаженством – вновь оказаться в уютной и теплой постели. Но радость вмиг испарилась, и по спине девушки прошел озноб, когда кровать прогнулась под весом капитана. Он улегся на другую сторону койки и затих.
Габриэлла не слышала ни звука, лежащий рядом с ней мужчина не подавал никаких признаков жизни. Их тела не соприкасались, но девушка четко ощущала его присутствие. Ноздри щекотал чужой, крепкий, мужской запах.
Кровать скрипнула, Габриэлла напряглась еще больше, но Джонатан только повернулся на другой бок. Она слышала, как он поправляет одеяло, а потом его дыхание стало ровным и спокойным.
Гэби еще долго неподвижно лежала, прислушиваясь к каждому шороху со стороны капитана, но постепенно страх и волнение начали отпускать, и девушка погрузилась в глубокий сон.