Не долго думая я вызвала такси и отправилась в городской парк.
Парк и, правда, оказался местом чудесным. Чего нельзя было сказать о его посетителях. Окинув взглядом серую, скучную массу человеческих тел, мой взгляд упал на единственного в парке мужчину. Молодой человек сидел в гордом одиночестве, играя с собой в шахматы, вид у него был сосредоточенный, на шоколадного цвета лысине проступили блестящие капельки пота.
- Шах и мат, - я села напротив «шоколадного зайца» и смахнула со стола деревянную фигурку.
Мужчина поднял на меня удивленный взгляд и игриво улыбнулся.
Вот знаете, так иногда случается: люди нравятся вам с первого взгляда, и еще не узнав его имени, у тебя возникает к нему чувство вселенского доверия и симпатии. У меня такого чувства не было.
Мужчина протянул мне руку.
- Меня зовут Эрик Льюис.
Я ответила на рукопожатие.
- Руку жмешь, как девчонка. Я Кэсси.
Эрик оказался очень болтливым. За пол часа я выяснила, что он человек очень практичный, добропорядочный домохозяин, из грехов признался только в обжорстве. Ах да, еще у него есть жена по имени Элис… Что ж, Эрик, даже боюсь представить, сколько приходиться работать милой Эллис, чтобы тебя прокормить. Я опять почувствовала колючее раздражение. Всю жизнь презирая альфонсов, меня угораздило познакомиться с ним в первый же день своей новой жизни.
Вскоре около нашего столика появился высокий белокурый мужчина с голливудской улыбкой. Неужели боги услышали мои молитвы и послали его мне в награду? Аполлон. Свет моих очей, огонь моих чресл… Джонни Зест! Почти, как Зевс, только лучше.
Душа моя взмыла к звездам. И тело подорвалось вслед за ней. Я встала из-за стола и заключила мистера Обаяние в крепкие объятия! Джонни моя дружелюбность и непосредственность пришлась по вкусу, и Эрику ничего не оставалось, как оставить нас наедине. Мы разговаривали, казалось, целую вечность. Джонни рассказал, что он популярный в этом городе исполнитель, очень серьезно относится к своей карьере, а главное – его сердце абсолютно свободно!
Уже через пол часа мы стояли на пороге моего дома и мило ворковали, его руки игриво блуждали по моему телу, влажные губы прижимались к моему уху, шепча милые пошлости. Мне вдруг захотелось раскрыть ему душу, посвятить во все свои тайны, поведать ему все свои мысли. Что вы чувствуете, когда говорите правду? И сколько причин, чтобы солгать? Перед Джонни у меня не осталось ни единой.
Джонни был для меня таблеткой. Препарат, который стоит испробовать, когда другие медикаменты не помогают. И я искренне верила, что у него нет серьезных побочных эффектов.
Я достала из сумки томик Шекспира и торжественно поклялась на нем в вечной любви. Джонни немного прослезился и, смахнув скупую мужскую слезу, накрыл мои губы поцелуем. От столь молниеносного развития событий у меня закружилась голова.
И знаете, мне вдруг все стало кристально ясно. Я приехала в этот город в поисках новой жизни, людей и событий, что исцелят мою душу, но все, что мне для этого нужно – это любовь. Не раздумывая более ни секунды, я сняла с пальца фамильное кольцо и, встав на одно колено, предложила Джонни незамедлительно на мне жениться!
И Джонни в ответ… замялся. Он прикрыл рот ладонью, по-воровски огляделся по сторонам и отодвинул от себя мою руку:
- Нет.
Нет… он сказал нет. Нет? О, нет! Не может быть! Я вдруг почувствовала, как земля уходит из-под ног, грудь сдавило в безмолвном крике, слезы подступили к горлу тяжелым комом. Он был так откровенен и правдив, пожалуй, впервые с момента нашего знакомства… Боже, я… какая же я дура.
Как много слов было сказано, как много лживой лести. Вы знаете, слова ведь имеют могучую силу. Слова заставляют нас что-то чувствовать, способны ободрить и поддержать в трудную минуту, способны влюбить в человека, с уст которого слетают с легкостью птиц. Но слова могут и убить. Любая правда – ранение в сердце.
- Кэс… ты в порядке? – Джонни ободрительно провел рукой по моему плечу, и я ощутила, как горит моя кожа под его пальцами. Огонь разгорался пламенем, разливался по телу искрами, стрелой устремляясь в самое сердце. Он словно горячая лава прожигал мои вены, разгораясь румянцем на коже, разжигая в моей душе черное, адское пламя ненависти.
Скажите, вы ведь помните тех, кто причинил вам боль? Когда вы ложитесь спать, вы представляете, как даете сдачи обидчику? Вновь и вновь моделируя ситуацию, где плохие люди будут непременно наказаны? Но вы никогда ничего не сделаете и не предпримете, молча глотая слезы, задыхаясь от воспоминаний. Но вы – ведь не Я.
Джонни пытался извиниться, сгладить углы, разрядить обстановку. Джонни, вытирал с моего лица слезы, нежно гладил по волосам, виновато заглядывая мне в глаза. Наконец, он наклонился ко мне и тихо, неуверенно спросил, во сколько завтра ему можно прийти.
- В восемь, - ответила я и скрылась за дверью.
Он сказал, что не опоздает, и еще немного постояв на пороге, ушел.
Я отодвинула занавеску и всмотрелась в растворяющийся силуэт его стройной фигуры.
Я женю тебя на себе, Зест. Женю, чего бы мне это не стоило. – Я прищурилась и сделала глубокий вдох, дрожь в моем теле прошла и голова стала кристально чистой. Вскоре Джонни стал черной точкой и, наконец, исчез.
