Огонь… Священный огонь исцелит этот мир от зла. Гори, дьявол, гори в огне ада! Во имя Господа!

Свеча чуть вздрагивала, такая хрупкая, неуверенная, пыталась укрыться от каждого его вздоха. Он тихо стонал, скрипя половицами, всем своим просыревшим нутром чуя в этой робкой свечке смертельную опасность. Он дул на неё холодным дыханием сквозняков, пытался потушить капельками с потолка, но маленький огонёчек был под надёжной защитой такой же дрожащей старческой руки.

Седая старуха с впавшими щеками и пустыми безразличными глазами тихо шагала по коридору, стараясь не задеть разбросанный повсюду мусор. Этот старый мрачный дом, пугающий местную молодёжь, навевал ей только горькую ностальгию, печаль и скорбь. Она шла, что-то нашёптывая себе под нос, то ли молитву, то ли проклятие. То ли говорила ли с кем, а дом ей всё так же шёпотом истлевших листов отвечал. Сколько лет он не видел её, бывшую хозяйку, как она изменилась, постарела, осунулась. Собственно, как и он. Время, жестокое время, никому не даёт второго шанса, отнимает последнее и ничего не даёт взамен.

Но в этот поздний час старуха пришла не просто так, не от того что соскучилась. Она была здесь с дурными намерениями, он это чувствовал. Вот она поднимается на второй этаж, кряхтит, и каждый раз замирает, когда где-то в глубине скрипнет половица или ветка стукнет в окно. Они вокруг, крадутся всё ближе, эти тени, холодные, склизкие, мерзкие! Шуршат обёртками, скрипят дверьми, стучат в окна. Они давно ждут её, здесь, под сводами некогда родного дома. И вот она полностью в его власти, во власти этого одержимого дома, он тянет свои щупальца к ней, всё такое же одержимой.

Вслушиваясь в вновь наступившую тишину, она продолжала свой путь, наверх, в спальню. Аккуратно открыв старую скрипящую дверь, с которой при первом же движении посыпалась пыль, она вошла в душную комнату, насквозь пропитанную трупным запахом. Он всё ещё лежал тут, в той же позе, с тем же выражением лица, разве что немного разбух.

- Любимый, ты меня не ждал? - оставив на комоде свечку, старуха встала на колени у трупа мужчины. Она смотрела на него с тоской, разрывающей её сердце, в тусклом свете блеснули на глазах слёзы.

- Ты ведь не обижаешься на меня? Ты меня простишь?

Весь дом вновь тяжело вздохнул, застонал и даже слегка вздрогнул, звеня пыльными чашками в серванте. Она вздрогнула вместе с ним, и как бы невзначай толкнув под кровать чашку с белым порошком на стенках, легла на кровать.

- Я устала. Устала от их косых взглядов, в которых лишь презрение. Они считают меня сумасшедшей, но я-то знаю, кто здесь живёт - последнюю фразу она прошептала одним губами.

- Но ты не волнуйся, мы теперь всегда будем вместе! – она погладила его по гниющей руке, - Огонь, он нас рассудит. Он нас исцелит…

По коридору прокатился дикий вой, сквозь старые доски пола в комнату просачивался горячий воздух и запах гари.

- Ты мне снился, милый, ты звал меня и я пришла! Звал в тех долгих, сводящих с ума кошмарах. И я всё мечтала, когда же им будет конец. Я не смогла жить без тебя!

Снова стоны, где то обрушилась мебель. Весь дом, объятый жарким пламенем, казалось, корчился и завывал от боли.

- Ещё немного, милый! Это последний кошмар, - уже кричала она, стараясь перекрикнуть треск дерева, грохот обваливающихся стен…

Лопнули оконные стёкла, со звоном осыпавшись на землю, под потолком заметались тени, бешено, осознавая свою безысходность. Раздался дикий, полный отчаяния визг и безумный смех, прерываемый раздирающим лёгкие кашлем, отчего он казался ещё страшнее и безумнее. Они горели, горели в огне, породившем их! Зло, таившееся в подвале. Семь демонов. Семь смертных грехов. Её грехов…

На отшибе, там, куда редко ступает нога человека, где живая душа появляется лишь в виде заблудившегося дикого животного, ютится дом, старый, одинокий, словно не упокоенный. Может быть, когда-то он был приветлив и в нем кто-то жил, но теперь от этого здания веет только печальной тишиной, до боли режущей слух.

Земля пропитана смертью. Ни единой травинки, ни самой ничтожной лужицы не было очень долгое время, которое измеряется здесь уже не в минутах или часах, оно замерло. И ничто не остановит беспрерывное увядание этой грешной, состоящей из гнилой плоти, земли. Она стонет от неутолимой боли, боли, что причинил ей однажды человек, запустивший самоуничтожающий механизм.

Сложно поверить, но всего лет десять назад, на этой земле в этом доме, жили люди, звучала музыка, детский смех разливался над округой, огород на заднем дворе приносил вкусный урожай и кормил всю семью. Тогда казалось, что так будет всегда, потому что иначе и быть не могло! Но теперь повсюду тьма, везде пустынно и одиноко.

Никто не знает, что творилось в этом доме в последние дни населявших его людей, но окна заколочены, и двери закрыты на ключ, будто люди хотели спрятаться от чего-то. Время не пожалело ни стен, ни деревянного пола, ни мебели, абсолютно все в доме покрыто отвратительной плесенью и грибком. Может кто-то и пытался жить здесь, как в убежище, на неопределенное время, но выжить не сумел никто. Жизнь этого дома закончилась, ее уже не вернуть. Печальный свидетель минувших дней - ныне мертвец со следами разложения и гнили.

- Хватит пугать меня, Джон! Все знают, что призраков не существует! - воскликнула девушка, обижено поджав губки.

- А я тебе говорю, что существуют. В доме старика Уилбертона их целая куча! - доказывал свою правоту Джон, - Ты сама можешь в этом убедится, мы с Тони сегодня опять едем туда.

Джессика прикинула степень опасности. Она не отличалась особой храбростью, но с двумя крепкими молодыми парнями ощущала надежность. Джон и Тони, ее друзья, конечно большие разгильдяи, но в опасности точно не бросят. Тем более парни ездили в таинственный дом на каждый уик-энд и там побывала половина ее подруг. И конечно же ее саму терзало любопытство.

- Хорошо, я согласна. - с ноткой неуверенности сказала Джессика, - Поехали в ваш дурацкий дом.

Как только на небольшой город Пенсакола на севере Америки легли сумерки, компания подростков отправилась в путь. Дорога была не длинной и всего через сорок минут пикап Джона въехал на участок. Сад был запущен, когда-то плодоносные яблони засохли и своими скрюченными руками-сучьями раскинулись вокруг дома. Трава иссохла от недостатка влаги, этот год для Пенсаколы был засушливым. На вид дом был достаточно крепок, создавалось ощущение, что время не властно над ним. Конечно, деревянные доски сильно потрепал ветер за многие годы, но в целом они хорошо сохранились. Общий вид дома не внушал устрашения, создавалось ощущение, что он обитаем. Почти все окна были целы, хотя и изрядно запылены, в некоторых горел свет.

Ребята вышли из машины и стали осматриваться. Джессика прижалась к Джону, ей было не по себе. В тот момент, когда они подъехали к дому, поднялся сильный ветер. Он колыхал ветки деревьев, и тени от них, разбросанные по земле, создавали ощущения движения чего-то страшного в пожухлой траве. Неожиданно Джессика пронзительно вскрикнула.

- Что такое, Джесс? - спросил Джон, еле сдерживая улыбку.

- Я...я не знаю! Я видела что-то! Вон там, на втором этаже. - Джессика указала пальцем в сторону дома. Глаза девушки были расширены и она тряслась от страха, - Давайте уедем отсюда.

- Ну ты и трусишка, Джесс. - сквозь хохот процедил Тони, - Пошли в дом.

Девушка в ответ заупрямилась.

- Ну как хочешь, оставайся тут. А мы пойдем поищем кого ты там увидела. - сказал Тони и вместе с Джоном отправился в дом.

Джессика подумала, что сейчас гораздо безопасней держаться поблизости от парней и поспешила за ними. Войдя в дом, ребята очутились в просторном холле, посередине которого располагалась деревянная лестница, ведущая на второй этаж. Слева и справа от нее вели двери на кухню и в большую гостиную. В доме было немного старинной мебели и всю ее покрывал толстый слой пыли, а по углам вилась паутина. Стены были оклеены грязными обоями с затейливым рисунком. В тяжелых больших рамах висели картины, описывающие события минувших столетий, в маленьких же располагались старые пожелтевшие фотографии хозяев дома. По скрипучей лестнице ребята поднялись на второй этаж и зашли в первую попавшуюся комнату. Обстановка в ней была такая же унылая, как и в холле дома, повсюду пыль и паутина. Возле дальней стены располагался полуразрушенный камин, на котором стояли тяжелые чугунные подсвечники. Возле камина валялось перевернутое старое кресло, а вдоль противоположной стены находился огромный книжный шкаф. Из комнаты вели две двери: одна - в хозяйскую спальню, а вторая - в ванную комнату. Обе они были открыты. Неожиданно в соседней комнате что-то с грохотом упало. Парни, переглянувшись друг с другом, вышли в коридор на поиски источника шума. Немного замешкавшись в нерешительности покинуть комнату, Джессика осталась одна. Когда она осознала свою оплошность, то поспешила к ребятам, но дверь резко захлопнулась перед самым ее носом. Девушку охватил ужас, она стала звать друзей на помощь и барабанить в дверь. С противоположной стороны ребята пытались ее вызволить. Вдруг Джессика услышала, как из ванной комнаты кто-то с громким топотом быстро пробежал в спальню. Она резко обернулась, но никого не увидела. Паника охватила девушку и она, двигаясь вдоль стены, забилась в угол комнаты. Свет старых лампочек стал мигать, а из спальни послышался леденящий душу смех. Джессика осознала, что загнана в угол и ей некуда бежать. Одна надежда, что друзья успеют вовремя ее спасти. Из спальни показалась белая бесформенная фигура, которая медленно приближалась к девушке. Джессика, закрыв лицо руками, истошно закричала. Слезы ужаса и отчаянья струились по ее щекам. Неожиданно она услышала смех своих друзей. Убрав руки от лица, она увидела хохочущих Джона и Тони, а так же двух своих подруг, Кейт и Одри. На плечи Кейт была накинута белая простынь и девушка поняла, что ее разыграли. Гнев и обида захватили Джессику, она стала отчитывать друзей за дурацкую шутку.

- Что здесь происходит? - раздался скрипучий голос в дверях комнаты.

Ребята обернулись и увидели старика, стоявшего в проеме. На нем был почиканный молью вельветовый халат темно-вишневого цвета, в руках он держал дымящуюся курительную трубку. Вид у него был довольно суровый.

- Я спрашиваю вас, что здесь происходит? Кто вы такие и почему так кричите? - старик задал очередной вопрос.

- Эм... мы думали этот дом заброшен. - первым откликнулся Джон, - А, вы кто?

- Я здесь живу. И мне надоело, что малолетние безобразники постоянно ошиваются тут. - ворчал старик.

- Этот дом довольно привлекателен для туристов. Ходят легенды, что здесь обитают призраки. - с улыбкой заметил Джон.

- Сколько живу тут, ни разу не видел ни одного призрака. - заметил старик.

- Странно, что вы не знаете про дурную славу этого дома. - сказал Тони.

- Может ты посвятишь меня в эту историю? - прищурив глаза, спросил старик.

- Этот дом построил доктор Клиффорд Уилбертон для своей жены. Но счастья так и не нажил, через год после свадьбы молодая супруга скончалась от дифтерии. Эти стены видели еще много страданий и смертей. Во время гражданской войны по инициативе доктора дом стали использовать как госпиталь для раненых солдат конфедерации. Когда старик Клиффорд умер, кто только не пытался поселиться в этом доме, но видимо угнетающее прошлое не давало покоя жильцам. Постепенно все пришло в запустение. В городе ходят слухи, что здесь обитают призраки. Но я думаю это всего лишь слухи. - многозначительно закончил свое повествование Тони.

- Правильно думаешь, - сказал старик, - А теперь убирайтесь отсюда.

Ребятам ничего не оставалось, как покинуть дом, они не хотели получить неприятности с полицией. Спустившись в холл, Джессика обратила внимание на одну из фотографий, висевших на стене.

- Вы все не успокоитесь в своих розыгрышах? - недовольно пробурчала девушка.

- Да мы вроде уже и не стараемся. - заметил Джон

- Ну да, а как же шутка со стариком? - ехидно ответила Джессика.

- О чем ты? - спросила Кейт.

- О фотографии старика. - в голосе девушки чувствовалось раздражение. На этот раз она сразу догадалась, что друзья снова разыгрывают ее, - Прикольно придумали, сделать в фотошопе снимок старого Уилбертона и его жены. Этот старик работает у вас статистом?

Ребята подошли к фотографии, на которую указывала Джессика, и увидели на старом пожелтевшем снимке доктора Уилбертона со своей, еще живой, супругой. Он был одет в почиканный молью вельветовый халат темно-вишневого цвета, в руках он держал дымящуюся курительную трубку. Вид у него был довольно суровый. Еще никогда ребята не покидали дом с такой спешкой.

- Останови здесь, Джонсон!

Мы припарковались на обочине, возле ряда торговых автоматов, стоящих вкривь и вкось вдоль дороги.

- Нам сюда? - Салли уныло оглядел здание напротив, - веселенькое местечко! Кто здесь жил?
- Меган Мерриуэзер.

Лицо Салли исказила мучительная работа мысли. Несмотря на свою профессию, людей он запоминал плохо - ни лица, ни их имена надолго в его голове не задерживались.

- А, та помешанная дурнушка, которую привезли в понедельник... Нда, Дом под стать хозяйке.
Салли снова посмотрел на мрачное и безмолвное жилище.
- Ладно, давай поскорее закончим с этим, - он задумчиво почесал нос. - Выходные впереди, солнышко светит... Никого другого не могли послать, что ли? Тем более, следователям здесь делать нечего - и так ясно, что это было самоубийство.

В общем-то, Салли прав - дело было настолько простым, что мы здесь, вроде как, и не требовались. Но формальность есть формальность. Мы перешагнули через оградительную ленту и оказались во дворе.

Дом Меган Мерриуэзер, больной сумасшедшей женщины, скончавшейся несколько дней назад, оказался даже хуже, чем можно было представить. Безликий серый фасад, невзрачная смесь бетона, металла и ржавчины и заколоченные окна были, пожалуй, "светлой" стороной этого места, но и они навевали тоску даже на случайных прохожих, а о жильцах и говорить нечего.
Салли поддел ногой велосипед, загородивший проход. У крыльца он зачем-то наклонился.

- Эй, Бен! Лови!

Об мою ладонь легонько шлепнулся садовый гном - один из тех, которых так часто ставят в садах люди, не обладающие особым вкусом. Только у этого была оторвана голова. Что ж, для этого не надо быть сумасшедшим - будь у меня такой уродец, я бы тоже его ненароком разбил...

Едва мы ступили на порог, как нас обдало душным зловонием - обычно так пахнет только в домах у мужчин, да и то у тех, что пьют не просыхая и при этом не моются неделями. Салли брезгливо поморщился, а я поспешил раскрыть окно.

- Боги, какое же здесь все старое! Не удивительно, что она съехала с катушек... Может, для начала стоило сменить обстановку? Ну или уборку сделать.

Интерьер оказался и в самом деле - печальнее некуда. Вся мебель - старая и грязная, - навевала мысли о том, что ее притащили с городской свалки. Краска на стенах облупилась и отваливалась здоровенной шелухой, с дивана свешивался старомодный плед. Мне вдруг представилось, как Меган, одинокая и никому не нужная, укрывалась этим пледом и пялилась бессмысленным взглядом в стену напротив. От таких мыслей стало немного грустно.

- Бен, посмотри-ка! - Салли поманил меня рукой и, ухмыльнувшись, ткнул пальцем в листки, расклеенные по всей стене. Тетрадные листы в клетку были исчерканы параноидальными надписями и рисунками.
- Она что, любовалась на них, что ли?

Я промолчал и пошел на кухню. Дверь слетела с петель - наверное, до этого она держалась на честном слове, а когда отвалилась, её поставили рядом. Судя по нетронотому слою пыли, стояла она так уже довольно давно.
Кухня казалась даже грязнее, чем все, что мы видели до этого, вместе взятое. Плита покрыта слоем жира, копоти и налипшей на них пыли, пол, казалось, еще немного - и превратится в земляной. На столе остались пустая упаковка из-под йогурта и нетронутый уже подернутый плесенью фастфуд из Мака.
У меня за спиной хлопнул холодильник.

- Мородерствуешь? Смотри, как бы не отравиться.
- Да так, интересно стало... Здесь пусто, как шаром прокатило. И давно, судя по всему.

Пора было закругляться, и мы отправились прямиком в ванную комнату. Именно здесь по заключению экспертов Меган покончила с собой.

- Не лучшее место, чтобы уйти в мир иной, а?

Да, трудно не согласиться. Серое, отсыревшее и холодное помещение отдавало могильным душком. Личчных вещей здесь почти не было - пара грязных застиранных полотенец, зубная щетка и бритва. Совсем непохоже на душевую обычной девушки. На зеркале остались бурые следы запекшейся крови - забавно, но в них было больше от личности хозяйки дома, чем во всем остальном ванном "убранстве".
Осмотр места происшествия занял чуть меньше получаса - все заключения следствия подтверждались, и делать здесь больше было нечего.
Направляясь к выходу, мы с Салли заглянули в комнату судя по всему, мастерскую Меган, или что-то вроде кабинета. Он был похож на ее яркий уголок, "стакан", под которым она пряталась от мира. Все то немногое и нормальное, что было в этом доме, наверное, сосредоточилось именно здесь. Кипы газет, старые работы, здоровый мольберт - не поломанный, в отличие от большинства вещей в этом доме, палитра с невысохшей еще маслянной краской... все это походило на якорь, который связывал человека, жившего здесь, с этим миром. Но якорь остался, а корабль ушёл, и оттого казалось, что дому, каким бы жутким он не был, плохо в одиночестве.

Салли уже хлопнул входной дверью, а я задержался в спальне покойной хозяйки. Здесь, как и в других комнатах, царила напряженная, душная атмосфера. На стене аляповатый творческий бардак - было в нем что-то притягательное, особенно в портрете на стене. Меган и впрямь была не бесталантна, раз даже в худшие времена могла делать что-то стоящее... Хотя откуда мне, ничего не смыслящему в искусстве, знать.
На тумбе у телевизора стояла фоторамка - старый снимок, с него мне улыбалась светловолосая девчушка, простая и милая. Кто это - родственница Меган, ее подруга? А может, сама Меган, пойманная фотокамерой много лет назад? Теперь уже не узнать, да и вряд ли это нужно.

Я собрался было уходить, но тут мое внимание привлекла одна мелочь, сущий пустяк - пылесос, притютившийся у стены. Этот обыденный предмет быта вдруг резанул мне по сердцу - сам не знаю, почему я так отреагировал. Пылесос был новый, идеально чистый - ни царапины. Казалось, его и не включали ни разу, да и дата на чеке говорила о том же. Меган купила пылесос за день до смерти - будто в последние мгновения ей удалось осознать, что она скатилась на самое дно, но еще не поздно, пока все еще не поздно свернуть на другую дорогу. Как жаль, что на это ей не хватило сил... или желания.

Поток мыслей прервал возмущенный гудок - это Джонсон, поторапливая меня, сигналил из служебной машины. Бросив последний взгляд на дом, я ушел, чтобы никогда больше в него не вернуться: запахи, шорохи, грязь - все ушло в прошлое, как обычная рабочая рутина. И все же размашистые рисунки на потертой бумаге и веселая девочка с фотографии даже спустя годы иногда вспоминались мне.

- Куда мы едем?

- Старый дом на опушке леса... Черт, я уже надеялся, что больше никогда там не буду — офицер полиции снял кепку и кинув на заднее сидение, провел ладонью по седым волосам. Не смотря на возраст, у мужчины по прежнему была густая шевелюра, только теперь практически белого цвета.

- И что там? - девушка повернулась и пристально посмотрела на своего коллегу. Точнее было бы сказать - наставника. Она пришла работать в полицию месяц назад, у него же за плечами был огромный стаж работы. С ним было интересно, всегда масса историй, одна кровожаднее другой. Иногда, после очередной истории, ей казалось что он специально все придумывает, пугает или веселит. Чувство юмора у старых копов штука странная и не всем понятная.

- Увидишь, осталось пару минут...

Крик ворон нарушал тишину на опушке леса. Темное, грозовое небо, через которое не пробивались лучи солнца. Увитая плющом терраса, отсутствие цветов и ярких красок. Сложно было представить, что совсем недавно тут жила семья. Самая обычная, каких сотни в округе.

- Чей это дом?

- Города.

- Города?

- Да. Не смотря на то, что каждые три года тут происходит одна и та же чертовщина.

- И его сдают?

Офицер остановился и выйдя из машины, закурил. Бросил быстрый взгляд на дом и повернулся к напарнице.

- Ты видела хоть одного чиновника, который отказался бы от денег? Я нет. Если увидишь, покажи. Пойдем, я расскажу тебе как все было. Даже если бы это случилось один раз, я не забыл бы.

- Но ведь тут произошло убийство, а его по-прежнему сдают?

- И не одно. Но в каждом случае есть виновный, есть признание. И по их мнению, ничего не мешает сдавать его дальше.

- И люди соглашаются снимать?

- Послушай. Не все, начиная новую жизнь, могут начать ее с дома с огромным садом, бассейном и прочими прелестями. Кто-то старается начать с чего-то. К тому же, у нас тут выбор не большой. И дешевле ничего нету.

Скрип ступенек, а потом и половиц деревянного пола, эхом разносился по дому. Старым дом был не только снаружи, но и внутри. Старая, видавшая виды, мебель. Стены, требующие покраски. Ощущение чьего-то присутствия неуловимо витало в воздухе, не смотря на то, что в доме никого нет, а последнюю живущую здесь увезли в местную психиатрическую клинику.

- Любили читать - девушка кивнула на книги, лежавшие стопкой в тумбочке и присев на корточки, взяла открытую - Библия. Надо же.

- Лишняя книга в этом доме. Если Бог и есть, то это место он стороной обходит - В общем так... Это, как ты уже поняла, гостиная. Кстати, наши тут все осмотрели, изрыли носом каждый клочок земли вокруг. Но как и в прошлых случаях, ничего нет. Да и искать нечего, ребята работают по протоколу. Есть место преступления, нужен осмотр. Даже не смотря на то, что есть признание. Пусть и такое бредовое, на первый взгляд. Пойдем, самое интересное дальше.

Пара шагов, и они зашли на кухню. Маленькие комнаты позволяли довольно быстро передвигаться по дому. Зрелище, представшее глазам, ужасало.

- Видишь? И так из раза в раз. Все одно и тоже, как под копирку. Тут сидел отец - офицер кивнул на стул - А тут, за столом, мать. Она зашла и убила их обоих. Стремительно кромсала ножом, словно всю жизнь только этому и училась. Черт, ей всего 12 лет. Как она могла такое сделать? Живого места не было. Видишь нож? Ним она и орудовала. И знаешь, что характерно? Они все неудавшиеся самоубийцы.

- Все? Подожди... Все убийства одинаковые и попытки суицида тоже?

- В точности! Те же места, та же причина. Каждая из виновных утверждал одно и тоже, каждая после содеянного хотела повеситься. Но в последний момент передумывали, в ярости пиная ногой стул. Черт, даже стул всегда в одном месте. Представляешь?

Когда они поднялись на второй этаж и зашли в детскую, девушка посмотрела на стол и заметив яркий рисунок букета цветов, окинула взглядом комнату.

- Все дети жили тут?

- В этой комнате. Насколько я помню, тут всегда была детская. Унылая очень, но детская. Я еще тогда, когда оказался тут в первый раз подумал о том, почему никто не сделал ремонт. Ну там разные светлые обои, мебель и прочее. Вложений минимум, а ребенку хорошо.

- Что с ней теперь будет? С девочкой.

- С убийцей? Тоже, что и с остальными девочками убийцами своих родителей. Кстати, они до сих пор находятся в больнице. И до сих пор твердят одно и тоже - Дом сказал их убить... Дом мне всегда говорил, что делать... Невнятное бормотание. Больше ничего. Но знаешь, мне и самому кажется, что тут не все нормально. Не с людьми, с домом... А еще, у меня постоянное чувство, что кто-то прокручивает одно и тоже событие, только в разные периоды времени. Вокруг все меняется, а тут нет. Словно все замерло, как в другом мире. Не знаю как объяснить... Поехали? Можешь ее допросить. Хотя сомневаюсь, что она скажет что-то новое.

- Ты езжай, я тут еще побуду... Хочу осмотреться.

- Уверенна? Я на твоем месте уехал.

- Допросить я ее успею, верно ведь?

Пожав плечами, офицер вышел, оставив открытой входную дверь. Девушка присела на кровать и посмотрела на зеркало, стоящее в углу комнаты. Откинулась назад, облокотившись о стену. Старалась вернуться в прошлое, чтобы увидеть собственными глазами тех, кто тут жил. Прочувствовать все то, что они делали, о чем говорили, что думали. Удостовериться, что этот дом живет, думает, чувствует и приказывает. Ведь не может быть таких случайностей. Хотелось понять, почему все происходит именно так, зачем и с чего все началось. Все имеет начало, но все имеет и конец.

Вечер сменял день, на полу появились странные тени, в соседней комнате послышался скрип, а после него тихий голос... Беззвучный, где-то в голове.

- Расскажи мне о себе...

Уже и не вспомню, что чувствовала и думала, когда Джим делал мне предложение, и когда впервые взяла на руки Лили. Многое позабылось, рассеялось, стало неважным. Но я четко помню, словно воспоминания въелись мне в череп, образы, запахи, звуки, ощущения – всё, каждую малейшую деталь, связанную с нашим домом.
Небольшой, старый коттедж на опушке леса достался нам практически бесплатно. Он стоял вдали от города, одинокий и заброшенный, израненный временем. Но я влюбилась в него с первого взгляда, слишком уж мы были похожи, будто оба познали жестокость этого мира. Гуляя по комнатам, я бродила в уголках своей души, такой же серой и унылой, истрепанной и мрачной. Но Джим подарил мне любовь, заботу, новую жизнь, и я захотела вдохнуть ее в этот дом.
Работы было не меряно, а денег катастрофически не хватало. Старый деревянный пол прохудился, некоторые балки сгнили, другие покрылись венами трещин. Стены осыпались градом из штукатурки, поднимая серую пыль, от чего мои темно-каштановые волосы часто выглядели седыми. Обои почернели, приобретая жуткие, неестественные цвета. Сквозь щели крыши можно было увидеть звезды или собирать дождевую воду. Каждый шаг сопровождался скрипом, а в нос ударял запах сырости и плесени. И вечная прохлада, даже в жаркие дни, будто дом специально отсеивал солнце. Мебель, на удивление, сохранилась не плохо, хотя и стоит тут лет тридцать, не меньше. Комнаты не большие, как и сам дом, но этого было более чем достаточно для семьи из трех человек.
Помню, как в первую ночь Лили все время плакала. Ветер на улице был таким сильным, что даже лес не мог его удержать. Потоки воздуха, как копья, пронизывали стены, и дом выл. Казалось, он был живым и несчастным, чувствующим боль и холод.
Время шло. Мы привыкли. Все силы и средства старались вложить в коттедж, создавая свой уют. Не знаю, чувствовал ли Джим это, но обдирая обои, крася, латая пол, я всем телом ощущала его дрожь. Будто мои прикосновения мучают его, пытают. И чем больше он менялся, тем сильнее страдал.
Как-то я проснулась посреди ночи, словно кто-то резко меня толкнул, выдернул из снов. Вокруг было темно, даже слишком, ни капли света с улицы или комнаты Лили, хотя она не выключает его. Джим спал крепко. Тело покрылось странными «мурашками», будто кто-то трогает меня, то лапает, то щекочет. И, хотя больше никого не было, ощущение, что что-то смотрит сквозь темноту, не покидало. Вдруг окно соскочило с петель. Его швыряло из стороны в сторону, издавая безумный грохот, но Джим не просыпался. В ужасе я обхватила колени руками, а по щекам побежали слезы. Стены, украшенные странными тенями, стали хрустеть и сжиматься до размеров кровати, пол трескался и распадался, осыпаясь в черную бездну, потолок падал на плечи, и под его тяжестью я врастала в фундамент. А затем стало тихо. И, посреди этой оглушающей тишины, я впервые услышала шепот, будто сотни разных голосов сплелись и говорили ко мне, каждый о своем. Он больше не давал мне шевелиться и дышать, лишь слушать, утопая в звуках. В ту ночь я почти умерла.
Теперь дом говорил со мной каждый день, а я наоборот перестала. Муж не понимал, что происходит, а дочь очень часто плакала. Я хотела им объяснить, утешить, но забывала слова. А вскоре их жалобы и слезы начали меня раздражать. Все, чем я стала – безграничное, сплошное равнодушие. Я растворялась. Замыкаясь в спальне, касаясь дома, вдыхая запахи, я была счастливее и свободнее, и не понимала, почему они другие.
Однажды утром Лили бежала по лестнице и оступилась. Ноги сплелись, и она камнем полетела вниз. Щепки, как кинжалы, врезались в ее тело, остальное превращалось в труху. Больше она не ходила. И где-то внутри я задыхалась, дрожала от боли и сочувствия… но всего пару минут. Теперь она навредила дому, стала обузой, и я ненавидела ее.
Не помню, в какой день Джим пропал, забрав с собой дочь. Я не сразу заметила это, и даже не расстроилась. Я мало думала о них и вспоминала. Все, что было нужно, осталось со мной. За несколько лет дом вернул себе прежний вид, словно ничего не менялось. Те же потрескавшиеся стены, выцветшие обои, прогнивший пол и запах сырости. Никто больше не боролся с ним, и это привычное состояние разрушения являлось его сущностью. Но как по мне, он идеален. В конце концов, я разделила с ним не один десяток лет, переставая быть человеком и превращаясь в предмет интерьера.

Записки умалишенной

Вам когда нибудь доводилось оказаться в самом уютном месте на свете? Таком, где ощущение реальности становится нереальным, время рассеивается, а на душе разливается огромное чувство тепла, любви и нежности? Нет? А мне доводилось. У меня был свой собственный дом - моя крепость и мой мир. Это не то что сейчас. Меня насильно поселили в какой то маленькой комнатке с мягкими стенами. Все что осталось от моей прежней жизни - воспоминания и мои письма. Хотите почитать?

"О, Анна! Моя милая Анна! Какое это чудесное место! Я только сейчас поняла, как это здорово иметь свой дом! Он такой же как и я! Ты не поверишь, но увидев его я влюбилась. Меня переполнило чувство уверенности в завтрашнем дне, когда я только открыла водную дверь. Обшарпанные стены, скрипучий пол, затхлый запах и толстый слой пыли! Но все так уютно. Я ничего здесь не трону. Совсем совсем ничего!"

"Я немного пришла в себя от восторга и рассмотрела каждый уголок дома. Оказывается он очень большой! Здесь столько комнат. Я даже нашла детскую. Но мне она не понравилась, потому что здесь жил непослушный ребенок. Это была девочка. Очень непослушная девочка по имени Анна. Ужасное совпадение с именем. Ведь меня зовут тоже Аня. Но дело не в этом. Под кроватью я отыскала дневник где детскими каракулями были исписаны практически все страницы. Разбирать чужой почерк дело весьма не легкое, но интересное. Так я узнала, что маленькая девочка всегда спорила с родителями, общалась со своим другом по имени Морис. Кстати, он тоже жил в этом доме, в подвале..."

"А Морис очень забавный. Он говорит, что он хранитель дома! Мне сказочно повезло подружиться с ним. Он мне провел экскурсию по каждой комнате. Он знает абсолютно все! Помнишь, я тебе про дневник рассказала? Так вот, Морис сказал, что я очень похожа на ту девочку!"

"Давящая обстановка. Стены, эти стены сводят меня с ума. Их тусклый и обшарпанный вид, особенно в ванной комнате, наводят на меня черные мысли и депрессию. Вообще мне кажется, что это была ошибка поселиться здесь. Дом живой. Он наблюдает за мной и каждый раз издает какие то звуки. Порой я слышу, как половицы играют музыку, как на пианино. Жуткий, жуткий дневник! Я воткнула в него нож..."

"...страдание. Я плачу второй день подряд. Спустившись в подвал я запуталась в растущих там диких кустах. откуда они? Почему меня дом выгоняет? Я же его люблю...Морис. Дом. Морис...он мертв. Я нашла его тело. Он лежал в луже собственной крови и не шевелился..."

Да. Скудный набор писем. Но это все что у меня осталось и я скучаю. Мне безумно плохо и больно. Я хочу вернуться обратно, но люди в белых халатах препятствуют этому. Но я не сдаюсь, я закрываю глаза и...

Густой туман обволакивает старые стены дома, которые слегка потрескивают словно дыхание. Пустой обветшалый коридор наполняется легким шебуршанием крыс. В нем ничего не изменилось с тех пор, как мы вместе жили. Я и мой прелестный замок. Все та же гостиная, где был большой камин. Я его никогда не использовала, потому что мне было жалко дымовую трубу. Мне казалось , что камин – легкие моего дома. Если я разожгу костер, то дом не сможет дышать и умрет. Поэтому холод я ощущала всегда. Но это было не страшно, зато из под крана в ванной текла ржавая горячая вода. Меня это не сильно беспокоило, что вода ржавая. Ведь она была горячей. Я и сейчас чувствую, что мы с домом оберегали друг друга. Каждый насколько мог.

Пусть сейчас нас разлучили, но это не надолго.