Труд пристально смотрела в огонь, завороженно наблюдая за первобытным танцем диких волков в жарком пламени охоты. Слышен пронзительный вой вожака, сплотивший ряды лесных следопытов, вокруг жертвы смыкается кольцо, острые когти, клыки разрывают горячую плоть изящной ноги пятнистого оленя, отставшего от стаи. Труд помнит, как старые войны тихо бурчали себе в поседевшие бороды древние легенды предков, ныне лежащих в фамильных склепах, о верных псах Одина, волках.

Рядом с ней могучий варвар вальяжно раскинулся на грубо-вытесанной дубовой скамье, остервенело обгладывая свиные ножки, запивая хорошо-выдержанным элем жирное купающееся в масле мясо.

Обхватив исполинскими ладонями чашу с медовухой, Отюрмир приник влажными губами к краю кубка, окунув в него свои рыжие космы. Викинг смычно рыгнул, оторвавшись от янтарного пойла и, подняв повыше кубок, с размаху грохнул его о деревянный стол:

- Еще! – повелительно повел рукой Отюрмир. Труд видела, как в волчьей стае вожак устанавливает порядок.

Она смиренно выскользнула из темноты, создаваемой колоссальной тенью супруга, с большим кувшином меда, завернутым в полотенце. Едва она поставила яства на стол, Отюрмир мгновенно сосредоточился на поглощении жареного ягненка и алкоголя.

Труд знала, что совсем скоро их припасы закончатся. За чередой жестоких битв от Отюрмира скрылось их шаткое хозяйственное положение.

Но Альфа обязаны обеспечить пищей каждого члена своей семьи. Вне зависимости от обстоятельств.

Пока ее муж выскабливал кусочки пищи из-под ногтей и вытирал жир с волосатых пальцев, она наконец заговорила:

- Нам необходимо позаботится о нашем будущем, Отюрмир. Ветер холодный. Зимние заморозки все посевы пожмут… - ее точеная фигурка выражала решимость. Огонь рассказывает свои истории.

Отюрмир лениво покосился на свою супругу:

- Еще! – полностью игнорируя ее слова, скомандовал он. Вожаки укрощают бунтовщиков в стае, кусая до крови своих подчиненных.

- Если ты не возьмешь в руки плуг, то… - она стойко держалась под натиском брызжущих из пасти Отюрмира рек слюны. Но как может он приказать самке, равной ему по праву?

- ЕЩЕ! - варвар стоял спиной к камину, и снова его длинная тень протянулась через всю длину чертогов, и, лозой обвив тоненькое тельце Труд, подчинила себе ее волю.

Одного единственного пристального взгляда вожака достаточно, чтобы члены стаи покорились.

Преданная жена послушно опустила глаза.

А затем тихо удалилась из освещенной красным огнем столовой, направляясь за новой порцией вина для Отюрмира.

Труд помнила, как волки, подавленные превосходством вожака, заискивающе ухмыляясь, валились на землю.

Если удавалось, крадучись убегали.

Сам дьявол сплел ниточки ее судьбы с судьбой бездушного норманна. Цепкими перстами соскреб нежную кожу на шее и склонил к чаше, полной вязкой жидкости насыщенного гранатового цвета. Захлебнуться в ней очень просто. Но насколько трудно удержаться на хрупкой границе между супружеским долгом и потаканию исчадью ада…

Волчья верность поражает. Восхищает. Очаровывает. Закаленная огнем, крепко соединяет воспаленные волчья сердца. Ее легко сохранить.

А как насчет человеческой…

Здание вспыхнуло белым светом, озаряя лица людей. Водная гладь фонтана, до этого остававшаяся спокойной, покрылась рябью от трёх мощных ударов по двум десяткам бомбо*. Протяжно и терпко запели сампоньо*, разнося свои звуки далеко по улицам Лас-Вегаса и привлекая ещё большее количество людей к шоу. Горловое пение добавило свой штрих в полотно.

Главную артерию города — The Strip* — на пару часов перекрыли для автомобилей. Город основательно подготовился к представлению.

«4 мая 2023 года. Стены Bellagio*. Откровение современного музыкального мира, восьмое чудо света, и самое ожидаемое событие последнего года. Видеон. 10:00 p.m.» — красными буквами на белом фоне. Полтора месяца по всему Вегасу были развешаны плакаты, приглашавшие туристов и местных жителей полюбоваться зрелищем.

Видеон.

Это слово не покидало всемирную сеть — уникальное сочетание музыки и анимации, которое транслировалось на проекционный экран или любую другую светлую поверхность. Человек получил возможность не просто писать музыку и выражать чувства, но и рассказывать с помощью мелодии историю: инструмент преобразовывал звуки в картинку, дополняя одно другим.

Рэй Шварц — один из трёх людей, который знает, насколько адски сложно писать музыку для видеона. Первое время Рэй играл чужое. И порой ужасался тому, что получал: фантасмагория, уныние и абсурд были частыми спутниками признанных, известных композиций.

Первый запрет для не успевшего ещё выйти в широкие массы инструмента: не адаптировать классические произведения под него.

Послышался звук, напоминавший причудливое смешение органа и фортепиано. Электронные инструменты порой звучали настолько странно, что музыканты сами недоумевали: зачем? Кто будет слушать это? Но в случае с видеоном жертвы были оправданы.

Шварц не мог отвлекаться ни на аккомпанемент, ни на происходящее на стенах здания, ни на реакцию зрителей. Максимальное сосредоточение и отдача — инструмент наказывал за фальшь неправильной картинкой.

А проецируемое было поистине грандиозно.

На тридцатишестиэтажном здании, в предрассветной дымке, появилось типи* шамана. Ударили бубны, горловое пение стало громче. И тут же смена — перед взорами зрителей предстал пожилой мужчина, раздетый до пояса. Узоры, нанесённые краской, ещё блестят при свете огня.

В тёмных глазах пляшут искры, перья орла и ястреба на головном уборе покачиваются от раскалённого воздуха.

Губы шамана беззвучно двигаются: он молится, взывая к духам-покровителям, напоминая им, что в видениях они обещали даровать ему свою помощь. И сейчас настал такой момент — позади него лежит человек, укушенный змеёй; просьбы просты и незамысловаты: он заплатит духам сполна, если они позволят вдохнуть в больного силу, вернуть гармонию с матерью-землёй.

Виказа вакэн* раскуривает трубку, принося в жертву покровителям табак. Мужчина поочерёдно становится лицом к четырём сторонам света, начиная с востока, и трясёт трещоткой, продолжая молебен. По артикуляции видно, что он стал говорить громче, лицо его искажается, а на лбу проступают капли пота.

Рэй знает, насколько старику трудно в этот момент. Так же трудно, как было музыканту, когда он писал эту музыку.

Музыку, прославляющую его предков.

Шаман бьёт в бубен, принимаясь за вторую трубку: требуется очистить тело больного с помощью табачного дыма. Из связки* он достаёт немного высушенной полыни и кидает в костёр. Типи наполняется чёрным едким дымом, на мгновение кажется, что старик и его пациент растворяются в нём, уходя к небесным людям*.

Каждая часть тела больного, обкуриваемая виказа вакэн, покрывается таким же рисунком, что на теле самого шамана. Узоры помогут передать силу — подобное стремится к подобному, им надо стать единым целым, как когда-то единым целым была вся природа. Он не торопится, зная, что спешка или ошибка повредят, что этим можно рассердить Великого Духа.

Работа закончена, и костёр, по желанию духов, гаснет, оставляя двух мужчин в сумраке.

Старик садится напротив больного, закуривает третью трубку и начинает петь для Наги Танка*, прося отпустить четырёх помощников: выдру, бобра, волка и синицу, что дали ему знания. Его глаза закрыты, ресницы чуть подрагивают, морщины становятся глубже.

Шаман поёт свою песню, и вокруг него собираются разноцветные искры.

В глаза зрителей, застывших напротив «Bellagio» — восторг. Они не могут слышать индейца, но что-то глубокое и светлое пронзает их сердца. Люди умиротворены пением целого хора, ритмичными ударами бомбо, нежным звучание сампоньо, странным звуками видеона. И ритуалом, что проносится перед их глазами.

Рэй Шварц ничего не видит из происходящего. Не догадывается, что натворил.

«Хей-эй-хи-ии»* — вот что протяжно, низко, гулко распевает шаман. Он раскачивается из стороны в сторону, а перед ним появляются его покровители: они приобретают всё более и более человеческий вид. Предводитель — волк, первый, кто даровал виказа вакэн силу.

На его шкуре горят узоры, напоминающие вязь из краски на теле человека. В гриву вплетены перья кетэна* и красно-белые бусины, подобно головному убору человека. Он стоит на задних лапах, а на поясе — такая же связка, как у человека. В нём видна стать, присущая человеку.

Шаман открывает глаза, кивком приветствуя покровителя, выдыхая табачный дым прямо на него. Его цель достигнута, теперь он не один будет противостоять болезни. Волк подходит к пациенту, кладёт передние лапы ему на грудь, всматривается внимательно в лицо.

Дух недоволен соперником. Змея — сильный и опасный враг.

В его лапах оказывается бубен: он приглашает старика разделить танец жизни с ним. Два силуэта, звериный и человеческий, в сумраке рассвета двигаются как один, и невозможно разглядеть кто есть кто. Два брата танцуют, сопровождая танец их общей песней. Нога человека ставится туда, где только что была лапа зверя, а морда приобретает то же выражение, что и лицо виказа вакэн. С них стекает градом пот, с каждом минутой они становясь слабее; в апофеозе танца дух и шаман не в силах разогнуть спины.

Гул бомбо нарастает.

Вспышка.

Зрители промаргиваются.

Старик и его покровитель отправляются тропою духов в вэнэги юати*, а больной, будучи недавно парализованным, встаёт, впервые за несколько дней не чувствуя боли. Подбирает трубку и кладёт её на грудь виказа вакэн, закрывая ему глаза.

Пустыню Невады охватывают аплодисменты.

---

Оглала — одно из племён народа сиу.

Бомбо — ударный инструмент латиноамериканских индейцев.

Сампоньо — национальная флейта североамериканских индейцев.

The Strip — старое, а сейчас неофициальное название Las Vegas Boulevard.

Bellagio — пятизвёздочный отель-казино, расположенный в Лас-Вегасе.

Типи — переносное жилище кочевых индейцев.

Виказа Вакэн — шаман.

Связка — представляет собой универсальный набор инструментов и талисманов индейского шаман, в т.ч. в ней всегда есть мешочки с высушенными травами и кореньями.

Небесные люди — души ушедших, которые, по верованиям равнинных индейцев, живут на небе в облаках.

Наги Танка — Великий Дух.

Хей-эй-хи-ии — взывание в Великому Духу.

Кетэн — ястреб.

Вэнэги юати — долина душ.

---

Источники: Джон Мэнчип Уайт «Индейцы Северной Америки. Быт, религия, культура», Юрий Стукалин «Наделенные силой. Тайны индейских шаманов», частично — Бейкер Мэдлин «Тропою Духов», очень частично — Википедия.

Сегодня он опять удачно выкрутился и провернул грандиозную сделку. Теперь его компания станет самой известной и лидирующей на рынке. И все будут говорить, какой он, Шарпе, счастливчик и как ему повезло! Но он то знал, что тут дело не в везении, а всего он добился сам. Он с нечеловеческой ловкостью, догадливостью понимал, когда его хотят обмануть, подставить… И с такой же нечеловеческой хитростью всегда выскальзывал из неловких, нехороших ситуаций.

Он спускался по винтовой лестнице, тихонько нашептывая:

-Шарпе – молодец… Шарпе – умница… Шарпе… Шарпе…

Ему нравилось свое имя. Шшшарпе… Оно звучало как шелест засохших, но еще держащихся на дереве, осенних листьев, как шепот утреннего весеннего ветра, как шипение смертоносной змеи…

Да он и сам ассоциировал себя со змеей. С коброй, с опасной, красивой и гордой змеей… Шшшарпе… С королевской коброй, бесстрашно бросающейся на соперников и противников, и легко побеждающей их… Шшш…

Продолжая шипеть он спускался по ступенькам… В его голове крутилось множество мыслей: как провернуть еще сделку, как обойти конкурентов, как из всего этого обмана потом выкрутиться… как змея… шшш… Ему казалось, что он ничего вокруг не слышит, даже своих мыслей, только шипение… Шшш…

Вот осталось всего пару ступеней… А вот и последняя… Но с лестницы спустился уже не Шарпе… На пол опустилась змея… Шшш… Темно-коричневая, почти черная чешуя поблескивала под лучами солнца, падающими из окна… Красные глаза смотрели зло и беспощшщадно… Да, на полу лежала змея… Но не кобра… А обыкновенная маленькая гадюка… шшш…

Веселин в который раз огляделся вокруг, пытаясь подметить среди чащобы хоть что-то, могущее послужить ориентиром, а затем с более заметным беспокойством взглянул на клонящееся к горизонту солнце. И снова почудился охотнику тихий смех.. ах, нет, то всего лишь листья шумят.

Казалось бы, только вот был перед глазами ручеёк, нёсший свои воды через светлый березняк - и разом вдруг встала, ощетинилась старыми мохнатыми елями чащоба, что становилась с каждым шагом всё непролазнее. Пробовал охотник вернуться назад, да куда уж! Ведь не упомнить, как забрёл в глушь. И то слышались Веселину тихие смешки, то под корнями елей, казалось, прятался кто-то.

А время шло, и небесная синь уж начала уступать предзакатному золоту. Опустившись на камень и положив у ног сумку с добычей, охотник решил обратиться к заморочившему его хозяину леса:
- Батюшка-лесовой! Почто же ты меня в чащу завёл, почто уйти не даёшь? Али я с тобой добычей не поделился? Али обидел чем?

Но не ответил ему никто. Лишь закричала где-то невдалеке птица. А спустя несколько мгновений Веселин услышал треск сучьев. Кто-то пробирался сквозь чащу прямо к небольшой проплешине, на которой решил отдохнуть мужчина. И чем ближе становился этот шум, тем крепче охотник сжимал в руке верный лук. Но чуть не выронил его Веселин, когда на полянку, отряхиваясь от мелких веточек и хвои, выполз исполинский змей. Слыхивал мужчина о таких змеях, что в заповедных мессах жили.

Длинный хвост заменял ему ноги, а верхняя половина тела была вполне себе человеческой, разве что вместо кожи была чешуя. Вытянутое лицо, покрытое всё той же чешуёй болотно-зелёного цвета, раскосые глаза, вместо носа – лишь щели-ноздри. В когтистой руке змей держал ладный лук, на поясе у него Веселин заметил охотничью суму, а за спиной – колчан.

Заметив человека, змей потянулся за стрелой. Но прежде, чем он достал её из колчана, охотник поспешно произнёс:

- Доброй охоты тебе, брат-добытчик. Позволь вернуться мне домой живым. Поневоле пришёл я сюда.

Владетель заповедных земель недоверчиво сощурился, но руку опустил. Не успел Веселин и глазом моргнуть, как взметнулись вдруг склонившиеся к земле еловые ветки, и змей выволок на поляну лешачонка. Мальчишка шипел, пытался пинаться и кусаться, но змей всё одно держал его крепко.
- Отпусти меня, змей подколодный!

- Ты его зачем сюда привёл, сморчок? - хвостатый охотник встряхнул внука лесовика, дабы лешачок успокоился. Однако мальчишка лишь обиженно засопел, замолкая и зыркая то на змея, то на охотника.

- Верни, откуда взял. Людей нам ещё тут не хватало.

- Вот сам и верни!

- Деду расскажу про походы к людям.

Притихнув ненадолго, лешачонок вздохнул и махнул рукавом. Непролазная чаща вдруг сменилась светлым березняком, зажурчал знакомый ручеёк. Веселин постоял на бережке, глядя на игру закатных лучей в хрустальной воде, а затем убрал за спину лук, поднял свою суму и зашагал к знакомой дороге, ведущей в родную деревню. Шёл да посматривал – не мелькнёт ли в кустах внук хозяина леса, не блеснёт ли зелёная чешуя?

Ночь. Я медленно бреду по до боли знакомой тропинке, средь покореженных домов брошенной деревни. Уже несколько часов как из ведра льет дождь, холодный, даже для начала лета. Возможно, он сможет смыть с воздушной пелены запах гари. Однако этот ливень все равно не радует меня. Его большие капли обжигают кожу, словно впиваются в нее, как огонь или как маленькие стрелы. И становится так невыносимо холодно, что кажется, замерзает все. Тело... душа... сердце…

Аргерды* наступают, и вряд ли их уже кто-то сможет остановить. Поэтому завтра мы с друзьями отправляемся на пароме к другому берегу, в поисках лучшей жизни. Вот и настало время после долгого отсутствия вернуться домой. Вернуться, чтобы через несколько часов покинуть навсегда. Я подошла к полуразвалившемуся домику. О, время ни капли не пощадило это место! Дверь заунывно скрипела на ветру, как будто она помнила меня да звала зайти внутрь. И я зашла.

Внутри вид был не лучше, чем снаружи. Пол местами прогнил. Из мебели осталось лишь то, что не доели термиты: старый шкаф, а точнее что-то отдаленно на него похожее, наклонившийся к полу стол, креслице с порванной обивкой, и часы на стене, которые на удивление все еще шли. Тик-тик-тик. Напевали они свою бесконечную песню времени.

После долгой дороги я сразу же присела на кресло. Тревожные мысли окутали мой разум, заставив схватиться за голову от безысходности, от невозможности что-либо исправить. Зачем? Зачем я пришла сюда? Ведь ни одно счастливое воспоминание не было связано с этим местом. Видимо, просто так положено - возвращаться туда, где мы выросли и жили, прежде чем безвозвратно уйти.

По щекам покатились слезы. Мне вдруг стало так тяжело дышать в этом пронизанном сыростью месте. Я рванулась к окну, чтобы открыть его и вдохнуть хоть каплю свежего воздуха. Но стоило мне только неаккуратно прикоснуться к подоконнику, как что-то холодное и склизкое упало с него прямо на мои ступни. От неожиданности я попыталась отскочить от окна, но запуталась в собственных ногах, споткнулась и упала прямо спиной на старый шкаф.

Приходя в себя, я почувствовала, что по мне что-то ползало. Наверное, это просто паранойя. Или... Нет, я все-таки ощущала чье-то присутствие. А моя интуиция никогда меня не подводила. Через пару минут я услышала дыхание - сначала еле заметное, как у небольшого животного, а потом отчетливое, словно в доме находился человек или нечто схожее с ним. Но в темноте сложно было разглядеть наверняка. Все силуэты смазывались в окружающей обстановке, играя с моим воображением. Я судорожно стала искать в карманах спички. Пальцы дрожали и не слушались, поэтому лишь после нескольких неудачных попыток я смогла зажечь огонь.

То, что я увидела, заставило меня впасть в ступор. В самом темном углу комнаты находилось настоящее чудовище, получеловек-полузмея. Блики огня отражались в каждой чешуйке ее огромного хвоста, добавляя ему призрачного великолепия. На теле не было одежды, лишь растрепанные волосы закрывали склизкую кожу. Глаза змеи сверкали коварством и злобой. А лицо... О ужас! У нее было мое лицо!

Спичка погасла и змея, извиваясь лентой, тихо подползла ко мне так близко, что казалось, можно было услышать ее мысли. А я, загипнотизированная страхом, все еще не могла сдвинуться с места.

-Не меш-ш-шай мне, уж-ж-жее поз-з-здно, ты слиш-ш-шком бес-с-спомощ-щ-щна, - протяжно прошипела змея и схватила мою руку своей холодной как лед рукой.

Я почувствовала, как моя магия покидает меня. Не знаю, от куда в этот момент у меня взялись силы – видимо, адреналин сделал свое дело - но я вырвалась из этого смертельного рукопожатия и побежала к двери. Заперто. Не может быть! В двери не было даже замка! Бесполезно - я в западне.

Не зная, что делать, я поставила вокруг себя барьер. Я понимала, что мне не хватит сил долго его поддерживать, но, возможно, это позволит выиграть мне время. Змея все еще шипела что-то в мой адрес, но все ее слова пролетали сквозь моего сознания, и я не слышала уже ничего, кроме бешеного биения собственного сердца. Однако один звук из внешнего мира все же смог добраться до меня. Дооннн. Внутри все замерло и сжалось, а холод лавиной прихлынул к ногам. Дооннн. Звук повторился. "Наверное, это часы", - подсказал мне отголосок здравого смысла. Дооннн. В последний раз повторился звук и сменился на монотонное тиканье. Только три ночи. Друзья придут часа через четыре, не меньше. Я пропала.

Стоило мне подумать об этом, как барьер растворился в воздухе, открывая путь змее. Я попыталась закричать, но получился лишь писк, который был чуть громче, чем у мышей, снующих меж прогнивших досок.

-Зачем тебе я?! Оставь меня, пожалуйста! - выкрикнула я, сама не зная на что надеясь.

-Мне нуж-ж-жна магия, ч-ч-чтобы с-с-с-тать ч-ч-человеком, - голос склизкого монстра показался мне еще более противным, отчего у меня по коже побежали мурашки.

-Но ведь тогда я погибну!

-Поз-з-здно, - зашипела змея и вновь схватила мою руку, только уже не за кисть, а за запястье. Я почувствовала, как затрещали кости. Но мне было слишком страшно, чтобы обращать внимание на боль. Судя по всему, этой змее был нужен лишь телесный контакт с магом, чтобы стать сильнее, и я даровала ей такую возможность, когда случайно скинула себе на ноги. Но самое ужасное то, что это чудовищное существо право на мой счет. Уже поздно. Оно стало достаточно могущественным, а я и так была слишком слаба.

-Знаешь, вместе с твоей энергией я получаю и твои воспоминания, всю твою жизнь, - издевалась змея, голос которой стал более походить на человеческий и, кажется, ее раздвоенный язык уже не был таковым,- я вижу, как ты бежала из дома, как примкнула к Гриндмарам** и как тебя вышвырнули от туда, я вижу все беды, что по пятам шли за тобой, уничтожая все, что было тебе дорого. Ради чего ты все еще сражаешься. Ты ведь больше не можешь это терпеть. И мы обе это знаем, не так ли, Аманда.

- Не могу... больше не могу... - это все, что я успела сказать, прежде чем силы окончательно покинули меня.

***

Раннее летнее утро. Дождь давно закончился. В воздухе витает аромат свежести и молодых трав. Солнце только проснулось и еще лениво пробегает своими лучами по окрестностям. К старому дому на краю заброшенной деревни подъехала повозка, на которой сидели простые поселенцы с узелками в руках.

-Я позову ее, - сказала друзьям рыжеволосая девушка и ловко спрыгнула на землю.

Она подошла к дому, отворила дверь и увидела в самом темном углу комнаты Аманду. Но что-то с ней явно было не так. Осанка, взгляд, непонятно от куда взявшееся дорогое изумрудное платье. А в ногах лежали странные ошметки, издали напоминающие змеиную кожу.

-Ты готова отправляться, - робко спросила девушка.

-Более чем! - улыбнулась Аманда.

(Примечания автора)

* Аргерды – орден темных магов.

** Гриндмары – отряд королевского сопротивления Аргердам.

Высоко в горах, куда забредают лишь самые отважные путешественники, в глубоких пещерах, где нет ни единого луча света, жила девушка, в полном одиночестве.
Она была обречена на абсолютное одиночество не по своей воле – природа, наградив её добрым нравом и чистой душой, прокляла нечеловеческим видом – змеиными хвостом и глазами – жёлтыми, как речной песок, с тонкими вытянутыми зрачками. Если бы не данные обстоятельства, то Силвер можно было бы назвать красивой – иссиня-чёрные прямые волосы, стройная фигура, от талии переходящая в чешуйчатый серебристый хвост. Девушка дала себе имя сама – Силвер - из-за цвета хвоста, потому что быть безымянной было тяжело для неё – она даже не могла разговаривать с собой в мыслях… Одна добрая женщина, найдя в кустах у своего дома крохотный свёрток, обнаружила там ребёнка, настоящего монстра. Но всё-таки сердце её дрогнуло, и она на протяжении нескольких лет держала девочку у себя, пряча от людей. Но случилась беда - женщину обвинили в колдовстве, схватили и сожгли на костре. Девочка, прячась в кустах, наблюдала за этой ужасной сценой, и не могла ничем помочь. После этого она отправилась в горы.
Сейчас девушка, свернувшись клубком на большом камне, смотрит на книгу, которую забыл когда-то давно неосторожный путешественник. Она с воодушевлением рассматривает яркие красивые картинки – это всё, что Силвер может сделать, ведь читать она не умеет. На картинках – красивые молодые люди, у которых нет недостатков, может, они даже не знают, что существуют такие, как Силвер. Девушка со вздохом захлопывает книгу. На её глаза наворачиваются слёзы, вот они уже ручейками бегут по бледным щекам. Почему ей было не суждено родится обычной, нормальной девочкой, у которой были бы родители?
Силвер не голодна – она перекусила парочкой горных сурков, однако что-то толкает её на открытое пространство. Девушка ползёт к выходу из пещеры, попутно вытирая капли слёз.
Сидя на каменном выступе, она внимательно всматривается в живописные летние пейзажи. Силвер, смахивая слёзы, отворачивается, но спустя пару мгновений что-то сильно ударяет её в хвост. От боли девушка теряет сознание. Последним, что Силвер увидела, были испуганные глаза незнакомца, а затем её взгляд заволокла тьма…
Силвер открывает глаза и смотрит перед собой, а если быть точнее, то вверх. Потолок знакомой пещеры увешан летучими мышами и паутиной. Девушка чувствует, как больно в спине, и с ужасом понимает, что она жива. Как это произошло?!
Она немного привстаёт, сжав зубы, и видит того самого незнакомца. В глазах ужас, губы сжаты. Конечно, ведь Силвер монстр…
- С тобой всё в порядке? – спрашивает он с тревогой в голосе. Девушка качает головой, с недоверием глядя на парня.
- Я не знаю, кто ты и что с тобой произошло, но я на всякий случай спрятал тебя, - говорит он, не глядя Силвер в глаза. – Ты умеешь говорить?
Силвер кивает, всё ещё не освободившись от тревоги.
- Я турист, но отбился от группы. Когда потерялся, то решил осмотреть гору, и наткнулся на пещеру, но увидев тебя, подумал, будто ты подверглась нападению змеи, и кинул в неё камнем. А это оказался хвост…
- Ты не боишься меня? – эти слова оказались первыми, которые Силвер проговорила за долгие года молчания. Парень качает головой.
- Когда я была ребёнком, у меня отрезали ноги и вместо них пришили хвост, - лжёт девушка, сама не понимая, что говорит. – Иначе я бы умерла.
Парень хмыкает, видимо, ничего не поняв из сбивчивой речи Силвер.
- Ладно, - он качает головой, - никогда про такое не слышал. Где ты живёшь? Кто твои родители?
Силвер неопределённо пожимает плечами.
- Я живу в пещере, - смущённо поясняет она, не вдаваясь в подробности.
- Сколько себя помнишь? – в голосе незнакомца сквозит изумление.
- Ага, - кивает девушка, неловко опустив глаза.
- Меня зовут Ди, - говорит парень. – А у тебя есть имя?
- Силвер.
- Вот видишь, кто-то же дал тебе имя! К тому же, ты неплохо говоришь по-английски.
- Я ничего не помню, - раздражённо восклицает Силвер.
- Ты поможешь мне выбраться отсюда? – спрашивает Ди, с надеждой глядя на неё.
- Меня никто не должен видеть! – с ужасом вскрикивает Силвер, распахивая глаза. – Ты умрёшь здесь от холода. Нам нужно ко мне в пещеру, там еда и тепло.
Ди замирает и недоверчиво смотрит на Силвер. Он долго обдумывает предложение.
- Ладно, - нехотя соглашается он. – Пошли.

***

- Почему ты не хочешь помочь мне выбраться отсюда? – устало говорит Ди, пока Силвер собирает сухие ветки в кучку. - Послушай, мне нужно домой, Силвер, - объясняет он. – Если хочешь, можешь пойти со мной, может быть, тебя смогут вылечить? Ты держишь меня здесь уже два дня.
Она качает головой, продолжая складывать ветки.
- Скажи хоть что-нибудь, не молчи! – жалобно просит Ди.
- Тебе нельзя уйти, - наконец после долгого молчания произносит Силвер. – Я не смогу жить одна.
- Силвер, пойдём со мной! Почему ты не хочешь быть счастливой? Тебе сделают операцию, как тогда, и ты сможешь ходить! Мы будем вместе ходить в школу, может быть, ты даже сможешь привыкнуть так жить, а ещё ты найдёшь себе парня…
- Я не хочу парня, - обрывает его Силвер. – Мне не нужен никакой парень. Я хочу, чтобы ты всегда был со мной! Я никогда не смогу быть нормальным человеком! Я родилась такой, ясно?
На миг в глазах Ди появляется испуганное, загнанное выражение.
- Я люблю тебя, - всхлипывает Силвер. – Не уходи! Я не смогу там жить.
За эти два коротких дня по рассказам Ди о себе она узнала столько всего… Силвер, никогда не испытывающая никаких чувств, кроме одиночества и ужаса, поняла, что влюбилась. Она рассказала ему немного о себе из того, что могла поведать, и он также слушал её с интересом, наблюдая, как она забавно машет руками, когда говорит, как на её щеках появляются милые ямочки, когда она улыбается… Кажется, Ди тоже к ней не равнодушен…
Ди хватает Силвер за руку и тащит к выходу из пещеры.
- Ты пойдёшь со мной!
- Нет, нет! Отпусти меня! – через рыдания вопит Силвер. Мелкие камешки своими острыми краями больно царапают хвост.
- Мне надоели твои глупые капризы!
Он тащит её по скалам, не обращая внимания на крики. Силвер с силой вырывает руку, и тут случается непоправимое.
Девушка нечаянно толкает Ди, и тот оступается. Под его ногами – самый край обрыва. Один неосторожный шаг – и нога парня оказывается в воздухе. С воплем он срывается вниз. Тихий крик срывается с губ Силвер. Она падает на землю и обхватывает голову ладонями.
«Что я наделала?!»
Нет, нет, нет! Ей всё это приснилось, привиделось… С Ди всё в порядке, сейчас она проснётся и приготовит ему завтрак…
Силвер сильно щипает себя за запястье и открывает глаза. Нет, это всё реально. Девушка, которая за два дня узнала неведомое до сих пор чувство, понимает, что больше не сможет жить без него. Силвер с силой вонзает клыки в руку. Плотный белый туман закрывает глаза, и её туловище обмякает.
Ещё не до конца заснувший навеки разум воспроизводит слова такого родного человека:
«Я люблю Шекспира. Он верил в бессмертную любовь, которая остаётся жива даже после гибели».

Я никогда не был в суде раньше, но это дело касается меня прямым образом, хоть я и сижу как зритель. Вся это заваруха произошла из-за меня.
Появился судья, серьезная личность. Его запах говорит о его важности, все это почуяли. Все встали. Судья кивнул и заговорил:
– Подсудимая, встаньте. – изящная кошечка с грустным выражением лица встала. Она морщилась, чтобы не заплакать. Ее усики мило подергивались. – По статье 228 Уголовного Кодекса нашей страны вы обвиняетесь в распространение наркотических веществ, а так же статье 111 Уголовного Кодекса за нанесение тяжкого вреда здоровью детям. Вы согласны с обвинениями?
– Нет, господин судья. – тихо ответила обвиняемая. Нет, мое сердце разрывается. Я так не могу! Я должен уйти, но если я уйду, то я буду трусом. Я не могу это сделать!
– В таком случае, госпожа прокурор, вам слово.
Старая и серьезная кошка соскочила со своего места и стала говорить:
– 23 апреля этого года в торговом центре «Анубис» на проспекте Василия Полосатого, в отделе «Игрушки от тетушки» было замечено неадекватное состояние кошек. Они рвали на себе одежду, грызли деревянные вещи, некоторые рвали игрушки и ели, наполняющие их, материалы. Туда был послан отряд милиции, они тоже стали вести себя неадекватно. Туда послали отряд в защитных костюмах. Было обнаружено три детских трупа и один взрослый. Эти четверо подавились. При обыске был обнаружен порванный герметичный пакет с клубком ниток, состоящих из валерианы с новейшими примесями. ­– прокурор достал крепко закрученную пластмассовую банку с тем самым клубком. Я узнал его. Сразу.
Я закрыл глаза. Должно быть, кто-то задел его и порвал, пока за мной бежали два головореза. Боже, как мне стыдно. Мне надо встать и сказать, что это я. Я не могу…
Подсудимая закрыла рукой глаза.
– Подсудимая являлась владелицей магазина, но она отсутствовала при этом инциденте и её заменяла Варвара Лисенская, работающая в соседнем отделе...
Я почувствовал, как кто-то толкает меня в бок. Сосед справа от меня усмирить мой хвост. Я сначала не понял и вскочил с места и ушел из зала суда, психанул. Я чувствую себя как никогда худо.
Телефонная будка стояла сразу через дорогу. Кто-то уже открывал дверь, но я ловким прыжком запрыгнул в будку. Гневный возглас, но я не обращал внимания на него. Мой хвост с огромной силой барабанил по стенке будки. Я не смог его усмирить, как ни пытался. Я набрал родной номер и ждал, пока кто-то ответит.
– Папа? Папа! Где клубок? – послышался шипящий голос на другом конце провода, – Папа, ты же знаешь, что они серьезные ребята. И если они говорят, что все будет плохо, значит, будет плохо! Ты слышишь? – и голос резко изменился. Голос был полон отчаяния. – Пожалуйста, папа! Верни им этот клубок! Я…
Я не хотел быть строгим, но я должен был быть таким.
– Может это история научит тебя хоть чему-то. Позови маму.
– Папа, ты не можешь…
– Я сказал, «Позови мать!»
Послышалось шуршание. Мой хвост продолжал бить по стенке.
– Да, дорогой, что-то случилось? Ты не звонишь обычно в это время.
– Лиза? – я был рад слышать её голос, даже хвост стал меньше дергаться, – Я влип. Прости. Я не знаю, что делать.
На другой стороне повисла тишина. Затем женушка прогнала нашего кота из комнаты.
– Ты знаешь, как правильно поступить, почему ты так не поступишь?
За это я её и люблю. Она понимает все с полуслова. Чистокровная, из расы Рэгдолл, отдалась полностью какому-то дворняге, у которого каких только смесей нет в крови. Я стоял и представлял её страстный и одновременно нежный взгляд её голубых глаз, её белоснежную шерсть, её пышный хвост, обвивающий мою шею. Ради неё я не могу поступить неправильно. Я мог бы просто сбежать и скрываться, но я опозорю её, а на это у меня не поднимется рука. Я не какое-нибудь животное, я – кот!
– Прости меня, дурака. Прости! – я сдерживался, чтобы не заплакать. Но я уже слышал слабое хныканье из трубки. – Это будет уроком.
– Подожди! Знай, я буду приходить к тебе! Ты же знаешь, что я не хочу, чтобы ты так поступил. Но…
– … так надо. Ты Великая Женщина! Пока.
Я быстро повесил трубку, прикусил хвост, чтобы успокоится, выскочил из будки и направился в зал суда.
Я покажу правильный пример сыну, и он вырастит хорошим котом, а он будет правильно учить своих детей. Нельзя его винить, что он хотел попробовать новых ощущений – возраст. Но он ведь он видел, что происходит с другими при приеме наркотиков и должен был подумать. И ещё, ладно бы он купил, но он выкрал этот пакет с клубком. А серьезные ребята, у которых сын выкрал, не любят такого. А я поймал его, понял, что происходит и побежал сам. И спрятал там, где они, по моему мнению, не найдут, среди игрушек. Но пакет порвался, и это навлекло много бед. Я виноват, да!
– Ваша честь, я хочу сделать заявление!

Первоначально планировалось, что солдатам и хищникам будет введена особая инъекция, способствующая слиянию их систем органов путем смерти зверя, свойства которого тем не менее оставались в человеческом теле. Такая мутация требовалась при возможности возникновения особо опасной военной угрозы, когда выдающиеся качества сильных животных могли помочь получить победу в бою. В таком случае требовалась крайняя секретность, чтобы информация об инъекции и мутированых воинах не просочилась в логово врага, поэтому её скрыли и от мирного населения, ибо возможность доноса исключать было бы слишком рискованно.
Но однажды ситуация вышла из-под контроля. Разработчики инъекции не учли, что организм слабых солдат, коих было немало, оказывался неспособным вынести период слияния cистем двух существ. В этом случае выживало животное. И хотя надежды на уничтожение возможной эпидемии мутирования, непредвиденной ранее, практически не присутствовало, была предпринята попытка изолировать солдат, обладавших введенной инъекцией, от общества, но, к сожалению, некоторые смогли покинуть место заточения, что поспособствовало наиболее быстро распространению заражения. Как оказалось, секретность опыта только усугубила положение, начавшееся в городе, ведь качества хищника совместились со способностями человека, и такое сочетание могло представлять невероятную опасность для ничего не знающего мирного населения.
К счастью, пока отлов шел тщетно, в лагере зараженных не думали о нападении со своей стороны. Но вскоре положение вражды ухудшилось - напуганные здоровые солдаты теперь подкарауливали распространителей эпидемии по ночам, когда те покидали скрытое убежище в поисках пропитания.
Ждать ответного удара долго не пришлось на страх и риск было принято решение отправить одного из добровольцев. Выбор пал на юную Мелани, обладавшую качествами кошки. Её черные, похожие на ночное беззвездное небо волосы, отливали серебристо-синим блеском, ослепительно белая кожа дополнялась разбавленным нежным румянцем, глаза цвета чистой небесной лазури, составлявшие в общем прелестную внешность, а также низкий рост, который обеспечивал незаметность, и кошачьи свойства могли сыграть на руку в битве. Ничто не отличало ее от обычных девушек, кроме узких зрачков, но тем не менее именно Мелани должна была отправить в штаб военных.
Девушка с нетерпение дождалась заката и резво и бесшумно устремилась к назначенному пункту. Шагая по пустынным коридорам штаба, Мелани с наглым и насмешливым видом медленно переводила взгляд вокруг от стены к стене, дожидаясь появления тех, за кем она пришла.
Вскоре чуткий кошачий слух Мелли уловил приближение человека, который объявился в конце коридора и представлял собой простого солдата с неприятным грубым лицом. Девушка мгновенно сменила облик обозленного зверя на вид заблудшей овечки, невинной и ничего не знающей, но ее зрачки, и без того узкие, резко уменьшились до размеров песчинки. Прикрыв глаза и хрипло дыша, Мелани отвела взгляд в сторону, стараясь не вызвать подозрений у солдата, направившего на нее оружие. Он испытующе осмотрел девушку от прямых резких очертаний ее лица до крепких мускулистых босых ног.
- Я не встречал тебя ранее на территории штаба, но думаю, что тебе лучше покинуть штаб, ведь тебя случайно могут принять за зараженную и расстрелять. Наверняка ты слышала об этом. Идем, я выведу тебя отсюда, - еле слышно прошептал солдат, обеспокоенно оглядываясь, и протянул руку Мелли.
Как?! Он не стреляет! Ее приняли за обычную девушку, по простоте своей душевной забредшей в военный штаб! Ликование переполняло душу Мелани - она и ей подобные существа будут отомщены хотя бы на одного простака!..
Но неужели она посмеет так легко выдать себя и привлечь внимание более сильных солдат, с которыми она наверняка не сумеет справиться в одиночку, повинуясь своей зверской радости? Кое-как добравшись до здравого смысла и сдержав рычание, Мелани в свою очередь протянула руку солдату и отправилась к выходу, изображая обессиленную и опираясь на плечо военного. Тот медленно ступал по пустым коридорам, то и дело оглядываясь по сторонам.
- Быстрей уходи пока нас не заметили, иначе и тебе, и мне худо придется, - быстро зашептал парень, когда он и его спутница подошли к гигантским распахнутым воротам. - Хотя бы дойти до дома сможешь?
- Да, - хрипло выдавила из себя Мелани, еле сдерживая животные инстинкты и чувство долга перед соплеменниками. Чего же она медлит?
Раздумья одолевали Мелли, от чего ее и так круглые большие глаза стали еще больше. Если бы на месте девушки был кто-то другой из ее лагеря, то он моментально впился бы в глотку этому несчастному солдату или расцарапал бы ему лицо до потери пульса!..
Мелани оглянулась вокруг и, не обнаружив посторонних, кроме военного, лиц, по-кошачьи зарычала и обнажила свои острые хищные зубы. Девушка напрягла каждую клетку своего гибкого тела и отпрянула подальше от солдата, приготовившись к нападению. Звериный инстинкт взял верх над жалостью и милосердием. От Мелли осталась только дикая, разъяренная кошка, не подчиняющая свою волю себе. Последний хрип вырвался из уст несчастного глупого военного, горло которого сковали острые, как лезвия, зубы.
В тот же миг округ сотрясся от грохота патронов, пущенных в зараженную, убившую одного из солдат, и песок приобрел насыщенный багровый цвет.

Никто не знает, какие существа могут обитать на нашей планете. Мы привыкли к тому, что знаем, а новое покажется нам странным и пугающим…

На улице шел дождь. Большие серые тучи закрыли все небо, что не один лучик света не мог проникнуть наружу. Геля уныло смотрела в окно. Смотрела, как стекают серые капельки дождя по стеклу, как с деревьев слетают серые листья и медленно приземляются в серые лужи… Казалось бы, что именно так и пройдет весь день. Но несмотря на погоду, девочка вышла из дома и вдохнула в себя свежий прохладный воздух. В такую рань вся деревня еще спала, поэтому Геля направилась в лес, что был неподалеку. Она любила уединяться с природой; слушать пение птиц, лежать на свежей зеленой травке… Придя на место, девочка легла на траву и наслаждалась каплями дождя, падающими на нее. Неожиданно она услышала шорох в кустах. «Зайчик, наверное».-Подумала Геля и не придала этому значения. Но вместо зайчика из кустов вышла лиса. У нее были большие выразительные глаза. Животное медленно двигалась к девочке. На этот раз немного испуганная Геля села на траву, и так же медленно отодвигалась от лисы. Во взгляде животного девочка видела, что лиса не собирается на нее нападать. Но все равно это не успокаивало ее. Оба смотрели друг на друга, не имея ни малейшего понятия, что будет происходить дальше.

- Ты ведь не причинишь мне вреда?- Тонким голоском спросила у животного девочка.

Лиса, будто понимая, покачала головой, что означало, что не тронет ее.

Геля осторожно встала и не торопясь стала отходить от животного. Лиса смотрела ей вдаль. Когда девочка скрылась за горизонтом, животное, как ни в чем не бывало, ушло. Все это время Геля думала о том, что сейчас произошло. Животное, которое понимает человека и умеет размышлять. На вид это обычная лиса, но умеющая чувствовать, думать и переживать. Это никак не укладывалось у нее в голове.

Больше девочка не видела это умное создание, чем-то похожее на человека. Но была очень рада такой встрече. Это навсегда останется у нее в памяти…

Пепел. В раскалённом воздухе стоит запах крови. Земля побагровела. Кругом были слышны крики и лязг металла. Это была война. Долгая и суровая. Мало кто возвращался с неё. Война уносит множество жизней. Она уже унесла не мало. И продолжает.
Лапы медленно идут по тёмной земле. Шерсть в пепле и крови. Глаза опущены. Молодой лис идёт по полю боя. Раненый. Он ищет помощь. Сколько ему идти? День? Неделю? Месяц? Никому не известно. Как вдруг он остановился. По телу прошла дрожь. Он склонил голову.
На земле лежала молодая лиса. Яркая рыжая шёрстка обрела тёмный пепельный цвет. Глаза были закрыты. Но, не смотря на внешний вид лис чувствовал, что потерял единственное, что у него было. Единственное что удерживало его не идти на пролом, на верную гибель. Единственное кого он любил, и кто у него был. Он потерял её. Не просто лисицу. Он потерял часть его жизни. Часть его воздуха. Часть его мира.
Это была его любовь. Из маленьких лисьих глаз потекла маленькие капельки. Слёзы. Это не просто слёзы. Это боль.
Очень трудно осознавать, что тот, кого ты любил, погибает. Его больше нет в живых. И пусть пройдут года. Её уже не вернуть. Она ушла навсегда. И поздно что-то менять. Очень больно понимать, что это не страшный сон, не рассказ который кончится счастьем. Это жизнь. Мы все кого то теряем. Безвозвратно. Надо ценить близких. Их может и не быть рядом уже завтра.
А ведь она просто бежала, что бы его увидеть. Ей было всё равно на войну. На осколки что кололи лапы. Она бежала, что бы сказать ему что любит. Глупо, скажите вы. А она просто хотела его видеть. Видеть его. А не очертания в памяти.
Мы начинаем ценить, лишь потеряв,… Но потом уже поздно. Оглянись! Кругом те, кто тебя любит. Береги их!

От автора: Я ещё не опытный автор. Годков пока что мало. Но я надеюсь что понятно выразила чувства и мысль.

По лесу промчалась огненная фигура, очень приметная и быстрая. Какой-то дикий зверь, сносивший всё на своём пути, то неуклюже падая, то во что-то врезаясь. Это была лиса, которая резко затормозила и пристроилась у дерева. Теперь, можно рассмотреть её поближе.

Это было воплощение изысканного животного, гордого и до безумия красивого. В лучах солнца, прорывавшихся сквозь мрачный лес, блестела шуба лисицы, яркая, будто, живым пламенем переливается. Но в тени, мех животного выглядел потрёпанным и ужасным, собранным в лохмотья и комки репейника. Мордочка слегка вытянута. На правом глазу виднелся след, это был, что есть, самый настоящий шрам. Конечно, длинный и пушистый хвост, который выглядел не чище, чем всё одеяние лисицы.

Взгляд лисы был встревоженным, не испуганным, а встревоженным, она всё время оглядывалась по сторонам, будто, поджидая кого-то. В этом же взгляде можно было увидеть и уверенность, дикость зверя, даже злобу, которая таилась глубоко в душе. Грустные глаза были полны чувств, эмоций, можно сказать, человеческих страданий, которые не отпускали бедное животное.

Раздался резкий звук, взлетели птицы. Лисица вздрогнула от неожиданности, вскочила и вновь побежала в неизвестном направлении. Путь зверя лежал через непроходимые заросли леса. Лиса продолжала пробираться, постоянно мотаясь из стороны в сторону, как будто пытаясь запутать следы. Наконец, огненная дива добралась до места назначения – это была какая-то обширная поляна, с ровно высаженными деревьями. Почти под каждым деревцем была вырыта глубокая яма.

Вдруг, как по волшебству, из этих ям начали вылезать лисы, множество лис, которые подходили к нашей главной героине. Хищными глазами они осматривались по сторонами, уверенно шли, мотая своими рыжими хвостами.

Вдруг, впереди всех выступил крупный и староватый лис, который медленно подкрался, к только что прибывшей лисе. Он спросил немного хриплым голосом:

- Где они? – кратко проговорил лис.

- Они…. – лисица растерялась, смотря на своих собратьев, растерянными глазами. – Я видела их, охотников.… С собакой…. Но они ведь не видели меня! - убеждающим и дрожащим голосом ответила рыжая.

- Это не имеет значения, - тихо пробурчал старый лис. – Мы уходим, сейчас же! – Более громко выразился он.

Послышались недовольные возгласы и мычания среди обитателей лесной поляны. Наша лиса решила возразить:

- Но-но почему? Сколько можно бегать из одного места в другое? - Она прищурила свои глаза, которые не были такими пустыми, как у остальных, в них был огонь, маленькая надежда и вера.

- Ты можешь и не бегать, - «вожак» повернулся своей мордой к ней и посмотрел одичавшим взглядом. – Мы все лисы одиночки и объединились ради спасения, а не ради своих принципов и нравов, - пробурчал он.

- Это наш лес, почему же мы должны его кому-то отдавать, постоянно жить в вечных бегах, прятаться, искать еду и жить в страхе? – Лисица уверенно вступила в бой, пытаясь отстоять свою независимость.

- Мы не стая волков, чтобы идти против людей, которые уже давно стали хозяевами этих лесов. – Злобно оскалился лис, смотря безумным взглядом на лисицу. – Они с собакой, она уже сегодня пойдет по-твоему следу, - Тихо бурчал он.

- Вы просто боитесь, - Лисица всхлипнула, посмотрев на всех помутневшими глазами.

- Да! Боюсь, снова потерять всю свою семью, снова вспомнить, что мои дети пошли на корм этим шавкам, - Зло отреагировал лис, направляясь в сторону большой норы, видневшейся в старом тресковом дубе.

- Мы не стая, но… мы можем…. – Все вокруг начали расходиться, лишь оборачиваясь и неодобрительно кивая головой.

Глаза лисицы были наполнены дикой грустью, отчаянием и беспомощностью, которую ничем нельзя было приглушить. «Кто сказал, что животное не умеет страдать и чувствовать, что оно служит лишь для выгоды человека и не имеет право на собственный выбор?» - Эти мысли лиса постоянно прокручивала у себя в голове, пытаясь понять, почему всё именно так, по правилам и законам, установленных человеком.

Вдруг лиса начала кричать, пытаясь привлечь внимание, она громко вскрикнула:

- Нет, нет,… Я всё исправлю, пожалуйста, не уходите, - Она ошарашено помчалась туда, откуда и прибежала.

Никто не обратил на это никакого внимания, но старый лис, он остановился, поменял решение, позволил всё исправить.



- Что случилось? – Раздался грубый голос мужчины, до невозможности хриплый и громкий.

- Не знаю, - Он держал на руках собаку в крови, которая иногда дёргала беспомощной лапкой. – Какая-то дикая лиса накинулась на моего пса, безумная, я никогда не видел таких, старая, нам даже шкура её по боку…. Такую собаку хорошую «испортила», - С сочувствием проговорил мужчина. – Поехали уже отсюда, что без собаки теперь делать…

Лиса лежала обездвижено. Наверно, она была счастлива. С самого начала она просто хотела доказать, что есть возможность вступить в бой, нужно только иметь чуточку храбрости и силы воли, иметь людской характер, чтобы пойти против самих людей.

Лисенок по имени Дэмин и его сестра Синьхуа всю жизнь прожили в густом лесу у восточного склона Большого Хингана на северо-востоке Китая. В тот год, когда они появились на свет, на землю опустилась первая по настоящему холодная зима. Снежное одеяло накрыло долину, спрятав от взора солнца деревья, траву, и зверей, принеся с собой разорение и голод.
- Я укрою тебя от холода, - Дэмин сильнее прижался к сестре, обернув ее пушистым хвостом. Тоненькие лапки дрожали от обжигающих прикосновений к мерзлой земле. Их мама не возвращалась с охоты уже вторые сутки. Синьхуа подняла на Дэмина красные полные слез глаза и чихнула, - мы остались совсем одни, - едва слышно прошептала она и уткнулась шершавым носом в его мягкий пушистый хвост.
- У тебя есть я, - возмутился Дэмин, - а у меня ты. И я клянусь, что никогда тебя не оставлю, - зеленые огоньки глаз, наделенные вертикально-овальным зрачком, вспыхнули, и он прижался узкой мордочкой к ее мягким ушам цвета тусклого золота.
- Обещаешь? – ее голос впервые прозвучал громко, словно она вложила в это слово последние силы.
- Мы всегда будем вместе, - твердо ответил лисенок и по-детски вскочил на все четыре лапы, протягивая ей натянутый, как стрела хвостик.
- Всегда! - улыбнулась Синьхуа и, приподняв задние лапки, обвила его хвост своим.
В норку задувал морозный ветер, разнося по разрытым проходам гулкий пугающий звук.
- Когда я выросту и окрепну, я отомщу за маму, и больше не буду бояться зимы, - в полусне пробормотала Синьхуа. Лисенок поднял мордочку, но не сказал ни слова, лишь крепче прижался к сестре. - Но сейчас мне страшно.
- Мне тоже, Синьхуя, мне тоже…
Та зима принесла несчастье не только в лес, но и в деревню на его окраине. Запасы продовольствия стремительно истощались, а люди голодали. В ночь, когда мать покинула лисят и ушла на поиски еды, в лес на охоту отправился человек. Он убил рыжую лисицу, его семья получила теплую шкуру и мясо, которого должно было хватить на несколько дней.
С тех пор прошел ровно год. Лисята выросли. Дэмин опекал сестру и помогал остальным зверям справляться с трудностями. Он возмужал и стал поистине настоящим лисом. Однако Синьхуа все чаще отказывалась от его помощи, тайком убегая в лес. И хотя Дэмин запрещал ей подходить к селению людей, он знал, что сестра его совсем не слушала.
- Где ты была? – прямая спина натянулась в гордой осанке, и Дэмин спрыгнул с камня на сырой мох, медленно ступая навстречу лисице.
- Гуляла, - холодным тоном ответила Синьхуа, зализывая пораненную лапу.
- Ты помнишь, о чем я тебя просил? – не выдержал лис и ткнулся мордой ей в щеку.
- Я нашла ее, - повысила голос лисица, - я узнала ее по черному треугольнику на спине, это была наша мама!
- Я много раз просил тебя забыть об этом! – не выдержал Дэмин и зарычал на сестру, - люди все чаще ходят в лес, разоряют норы, убивают зверей. Зима надвигается, земля стала совсем твердой. Ты чувствуешь холод в воздухе? – он оскалился, и глаза его наполнились гневом, - поклянись, что не ты привела сюда охотников!
Синьхуа едва заметно улыбнулась и, махнув пушистым хвостом, молча скрылась в норе.
На следующий день ближе к вечеру Дэмин проследил за сестрой. Она шла прямо в руки к охотнику. Лис был готов кинуться на человека, когда тот вдруг замер, сжимая в одной руке горящий факел, а другой опустил на землю свой охотничий нож. Синьхуа гордой походкой обошла человека и села напротив. Ее глаза горели желтым огнем, словно что-то поселилось в них до этого неизведанное. Ее чары околдовали путника, и он упал перед ней на колени. И тогда Дэмин увидел, как она обращается в девушку. Синьхуа была воистину прекрасна в своем новом великолепии: ее хвост стал длиннее и покрылся более густым ярким мехом, тонкие лапы вытянулись в подобие рук, а маленькое тельце превратилось в тонкую человеческую фигуру, едва покрытую коротким мехом. Она была Хули-цзин - лисой-оборотнем. Дэмин оступился от неожиданности и покатился с камня. Острые ушки Синьхуа развернулись на шум, а следом обернулась и она сама.
- Выйди, брат мой, - ласковым голосом произнесла Лиса. Дэмин выглянул из-за куста и нерешительно вышел вперед, - Лес одарил меня чарами, когда увидел мою боль. В тот день я пообещала себе отомстить, - она запрокинула голову, и развела руки в стороны. Ее взгляд устремился в затянутое тучами небо, и в ту же секунду пошел снег.
Дэмин словно очнулся, когда услышал крики за ее спиной – деревня была объята огнем. Человек сжимал в руке факел, в его пустых глазах отражалось пламя, и кажется он начинал понимать, что натворил.
- А-Цзы! – крикнул человек, - я исполнил твою волю, разреши мне прикоснуться к тебе, моя богиня, разреши мне быть рядом с тобой!
- А-Цзы? - прошипел Дэмин, - предание о прекрасной коварной женщине, что обращалась в лисицу.
Синьхуа кивнула:
- Однажды, когда я подкралась к охотнику слишком близко, он смертельно ранил меня, но я успела убежать. Я лежала под деревом, истекая кровью, когда услышала шелест листьев, который донес до меня слова о возмездии. Лес вдохнул в меня новую жизнь, сделав оборотнем А-Цзы, - она опустила глаза, сдерживая хрусталики слез.
Холод подкрадывался к ним все ближе. Мягкие подушечки лап обожгло морозом, Дэмин поджал лапы под хвост, и все его тело охватила дрожь.
Осознав, какую плату ей придется понести за темные чары, Синьхуа бросилась к брату и упала перед ним на колени.
- Дэмин! – закричала она, поднимая маленькое тельце с холодной земли, - зря! Зря я это затеяла! – она положила лиса к себе на колени и обернула его хвостом. Лес охватил пожар, огонь потрескивая поглощал деревья, пожирал кустарники и опустошал чужие норы. Лишь Синьхуа сидела нетронутая огнем, зная, что он обойдет ее стороной. С глаз катились крупные слезы, Лиса ссутулилась, ее тело содрогалось от рыданий, но она ничего не могла изменить - температура продолжала падать.
- Я укрою тебя от холода… - всхлипывая, прошептала она. Дэмин поднял на нее свои зеленые выразительные глаза, наполненные болью. В них не было осуждения, лишь горечь и сожаление, что он не уследил за строптивой лисицей.
- У тебя есть я, - спокойно произнес он, - а у меня ты. И я клянусь, что никогда тебя не оставлю, - он горько улыбнулся сестре и сильнее прижался к ее телу.
- Обещаешь? – ее голос сорвался, и с глаз с новой силой потекли слезы.
- Мы всегда будем вместе, - успокаивающе прошептал Дэмин.
Белые «ангелы» кружились в хороводе и опускались на землю снежинками. Огонь давно погас, оставляя за собой лишь белые клубы дыма. Лед тонким слоем покрыл стволы деревьев, застыв сосульками на каждом листе.
- Синьхуа, мне страшно… - севшим голосом прошептал Дэмин, и уронил голову на ее ладони – он совсем ослаб. Лис закрыл глаза, и маленькая слеза упала на пушистый хвост.
В небе зарождался новый день. Рассвет пролил первые лучи на шелковую шерсть, и она заиграла многими оттенками золотого. Вертикально-овальные зрачки вспыхнули желтым огнем, и Синьхуа подняла к небу глаза:
- А мне нет.

__________________
Примечание:
* Дэмин – мужское имя, в переводе с китайского означает «добродушный»;
* Синьхуа – женское имя, в переводе с китайского – «новое великолепие»;
* В Китае верили, что Лиса в глубокой древности была развратной женщиной, и имя ей было А-Цзы. Потом она превратилась в лисицу;
* Климатические условия в миниатюре заметно преувеличены.
* Все события и диалоги выдуманы автором миниатюры и не имеют никакого отношения к Китайской мифологии.

в этот раз я не буду разбирать детально ошибки: читала-перечитывала по нескольку раз каждую миниатюру, всё выносила в блокнот некоторые поправки. и в итоге не забрала с собой домой этот самый блокнот.