Просторный бальный зал был практически заполнен. Паркетный пол блестел, банкетные столы были заполнены до краев множеством блюд; стены, украшенные золотом, сверкали и восхищали своей красотой, лепка на колоннах блестела позолотой, а свет от огромного количества настенных бра из золоченого металла и огромных хрустальных люстр слепил глаза.
Габриэлла зажмурилась, как только они прошли в зал, и, когда глаза привыкли к искусственному свету, она, стараясь выглядеть естественно, как и велел ей капитан, осторожно осмотрелась. Незнакомые лица, надменные и с натянутой улыбкой, мелькали перед глазами. Некоторые из гостей все же не упустили возможности рассмотреть выделявшуюся среди блеклых девиц Габриэллу. А саму девушку такие взгляды раздражали – они говорили лишь о том, что людям чужда ее внешность.
– Сэр, – прозвучало над ухом Гэби. Она вздрогнула от неожиданности, не заметив заранее квартирмейстера, пробирающегося через толпу дам в пышных платьях. – Я поймал одного из слуг у входа и сказал ему предупредить о тебе хозяина. И еще проверил территорию вокруг дворца, – чуть тише проговорил Жак, неприметно оглядывая все вокруг. – Везде стоят солдаты. Событие довольно масштабное… Я не уверен, что в случае неудачи мы сможем избежать погони. Или вообще выбраться живыми наружу.
Джонатан недовольно посмотрел на товарища:
– Не спеши представлять свой конец. Твои мысли порой имеют свойство становиться явью.
– Надеюсь, это ложь. – Жак усмехнулся и слегка оттянул ворот рубахи.
В дальнем конце бального зала оркестр уже играл спокойную мелодию, совсем не предназначенную для танцев; возможно, такая музыка лишь придавала роскошному дворцу некую загадочность. Но красивая мелодия ничуть не успокаивала Габриэллу. Вся обстановка зала словно давила на нее – было трудно дышать. Желание покинуть дворец появилось еще тогда, когда девушка поднималась на второй этаж, замечая по пути любопытные взгляды гостей, а сейчас – только усилилось.
Гэби медленно выдохнула, понимая, что никогда не испытывала симпатии к такому образу жизни. Да, ее детство прошло среди людей привилегированного класса, но внутри Габриэлла оставалась любопытным, бойким и упрямым ребенком, которого не способен был исправить ни один наряд, ни один учитель танцев или этикета, ни один взрослый аристократ. Она всегда знала, чего хочет, – вырваться из этой ловушки, разрушить людские надежду и веру в ее аристократическое воспитание. И ей казалось, что она сделала это – доказала всем, что она другая, не такая как все. Но отчего же сейчас кажется, что это совсем не так? Почему же, стоя сейчас здесь – посреди бального зала великолепного дворца, ей кажется, что она снова оказалась в ловушке? Но удастся ли сбежать в этот раз?
Тяжелый вздох сорвался с губ Габриэллы, она осмотрелась и зацепила взглядом одного из слуг, который уверенно направлялся к их компании.
– Простите, мистер Джонс? – Слуга остановился возле Джонатана и, дождавшись его кивка, продолжил: – О вашем прибытии доложено Его Светлости. Следуйте за мной.
– Даниэль, жди здесь. Тебя пропустили на входе лишь потому, что ты мой сопровождающий, незачем заставлять Его Светлость запоминать столько лиц, – шепнул Джон и вместе с Габриэллой последовал за слугой.
Они вышли в длинный коридор, чуть затемненный, нежели бальный зал, и с меньшим количеством людей, и вскоре остановились у одних из дверей.
– Прошу. – Слуга, немного помедлив, отворил двери и пропустил Джонатана и Габриэллу вперед.


Как только они оказались в небольшой комнате, напоминающей кабинет, дверь захлопнулась, и Габриэлла осмотрелась. Посреди кабинета стоял длинный дубовый стол, за которым сидели несколько мужчин. Шторы задернуты, свет свечей, вставленных в канделябры, едва освещает небольшую комнату. Гэби показалось, что своим появлением они нарушили очень важный разговор этих господ; в комнате царила тишина, а любопытные взгляды мужчин скользили по лицам незнакомца и незнакомки. Один из господ, все это время сидевший спиной к Джонатану и Габриэлле, поднялся, следом за ним поднялись и остальные.
– Его Светлость, Кристофер Рольф, герцог Нортингтонский, – почтительно поклонившись, объявил слуга, когда мужчина, наконец, обернулся к гостям.
Габриэлла так и застыла на месте, когда увидела снисходительную улыбку герцога. До боли знакомые черты лица этого человека колыхнули все внутри, заставляя вспомнить один из самых ужасных периодов в ее жизни – то время, которое она предпочла бы стереть из своей памяти раз и навсегда.
– Уильям Джонс, я полагаю, – сказал герцог, глядя прямо в глаза Джонатану.
Его голос, громкий и резкий, заставил сердце Габриэллы биться в разы чаще; к ее горлу подступил ком, она боялась сделать вдох. Этот человек ничуть не изменился за прошедшие три года. Хищный взгляд серых глаз и притворная улыбка всегда красовались на его лице. Копия отца. Напудренный парик с мелкой завивкой, волосы которого были зачесаны назад и убраны в низкий хвост, украшенный черной лентой, парадный костюм, обшитый серебряной нитью, и начищенные до блеска башмаки с пряжками еще больше делали его похожим на отца.
Габриэлла почувствовала, как по телу забегали мурашки, внутри нее будто что-то перевернулось, стоило ей поймать взгляд герцога. На мгновение ей показалось, что улыбка спала с его лица, а в глазах блеснуло изумление. Неужели он узнал ее?
Страх душил, а воспоминания терзали душу; девушке было трудно совладать с собой. Она лишь присела в изящном реверансе, как бы приветствуя герцога, но на самом деле ей всего лишь хотелось отвести от него взгляд.
– А это ваша спутница, не так ли? Ваш отец упоминал о ней в письме. – Улыбка вновь засияла на лице герцога, и он сделал шаг навстречу к Габриэлле.
– Леди Джорджиана Фостер, Ваша Светлость, – ответил Джонатан.
– Леди Джорджиана… – протянул герцог, внимательно вглядываясь в лицо Гэби. – Очень приятно. – Он невесомо коснулся губами кисти руки девушки и, резко выпрямившись, продолжил: – Должен признаться, мистер Джонс, вам сказочно повезло с будущей супругой. Такая красота редкость в моем окружении. Разумеется, вокруг полно дам красивых, милых, способных своей изящностью околдовывать мужские сердца. Но можно с уверенностью сказать, что вы, леди Джорджиана, особый… сорт.
– Благодарю, Ваша Светлость, – неуверенно проговорила в ответ Габриэлла и попыталась улыбнуться. Словосочетание «особый сорт» задело ее и только усугубило сложившуюся ситуацию.
– А где ваш отец, Уильям? – полностью переключив внимание на Джона, спросил герцог.
– Прошу прощения, сэр, но мой отец неважно себя чувствует. Он сожалеет, что не сможет присутствовать сегодня на празднике, и передает вам свои поздравления.
– Очень жаль. Сколько себя помню, старина Джонс всегда посещал балы и званые ужины моей семьи. Должно быть дело совсем худо. Скорейшего ему выздоровления. Надеюсь, в скором времени он вновь усладит нас забавными историями своего детства и юности.
– Непременно, сэр.
– Что ж, господа, леди, думаю, нам пора вернуться в зал и начать торжество. Я всю ночь репетировал свою речь, не терпится начать.


Мужчины и женщины приветствовали герцога, не забывая натягивать на лица улыбки и отпускать в сторону хозяина праздника кучу комплиментов. Каждый желал выделиться, попасть в круг постоянного общения герцога и показать себя с лучшей стороны. Удавалось немногим. Лишь с некоторыми Кристофер Рольф беседовал от силы минуту-две и обрывал разговор, несмотря на желание гостя продолжить болтать. Герцог пробрался через толпу и вышел в центр зала, а гости торопливо столпились вокруг него.
– Уильям, мне нужно кое-что сказать вам. – Габриэлла схватила Джонатана за рукав и потянула на себя. – Уильям, – настойчивее позвала она, заметив, что Джонатан не обратил на нее внимания. – Капитан…
– Что? – Джон недовольно огляделся, проверяя, не услышал ли кто-нибудь девушку, а затем посмотрел на нее. – Я же просил тебя.
– Но вы меня даже не слышите, – возмущенно шепнула Гэби. – Этот человек, герцог, я знаю…
Габриэлла не договорила. Вовремя заметив примкнувших к ним мужчин, которые сидели в кабинете герцога, она замолкла и опустила глаза. В зале вдруг воцарилась тишина, смолкла музыка; все гости обратили свое внимание на хозяина торжества.
– Добрый вечер, дорогие гости! – громко начал герцог. – Я рад приветствовать каждого из вас на сегодняшнем торжестве. Мы собрались в этом великолепном дворце, стены которого хранят столько событий, чтобы отметить восемнадцатый год со дня рождения прекрасного человека, который, я уверен, никого и никогда не оставит равнодушным по отношению к себе. Она как луч света в кромешной тьме. Она дарила мне свою любовь и поддержку, когда мне это было крайне необходимо. Она моя и ваша госпожа...
Он говорил и говорил, а Габриэлла с замиранием сердца вспоминала образ той, о ком слагал свою речь герцог. Счастливая, милая и невинная – именно такой Гэби помнила подругу детства. И та наверняка помнит ее, узнает с первого взгляда. Не так Гэби представляла себе эту встречу и не думала, что будет бояться этого – встретиться вновь с человеком, который провел с ней все детство плечом к плечу.
– Джеймс не солгал. – Тихий голос Джонатана проник сквозь всю толщу мыслей Габриэллы и зацепил ее внимание. – Рольф до безумия любит свою сестру.
– Уильям, герцог, он...
– Не сейчас, Джи.
Габриэллу всю обдало жаром от негодования, страха и волнения. Весь этот маскарад ее как никогда злил. Она проклинала этот день, это событие, герцога и его сестру, капитана. Она боялась, и с каждой секундой чувство беспокойства только росло.
Неприятный Габриэлле голос герцога вновь проник в сознание. Да, Кристофер Рольф любил свою сестру, но лишь по той причине, что она была единственным напоминаем о давно покинувшей его матери. Однако, несмотря на все это, его слова казались Гэби фальшью.
– ...признаюсь, для меня этот день самый счастливый день в году. Ведь ровно восемнадцать лет назад на свет появилась моя дорогая сестра, леди Элизабет. – Он взмахнул рукой, указывая прямо перед собой. Гости расступились, и в центр вышла девушка в пышном кремовом платье, украшенным ажуром. По залу прокатился восторженный вздох.
– Лизи… – шепот невольно сорвался с губ Габриэллы, она прикрыла рот рукой, с ужасом глядя на виновницу торжества.
Все с восхищением рассматривали сестру герцога. Ее нельзя было назвать первой красавицей среди знати, но она была мила и притягивала людей своей улыбкой, белоснежной кожей и любовью к моде. Ее белесые длинные волосы были собраны в высокую прическу, несколько завитых прядей свисали вдоль длинной шеи, а платье, пошитое специально для нее, сидело на ней идеально, подчеркивая все достоинства ее фигуры.
– С твоим днем, дорогая.
Рольф нежно поцеловал руку сестры и кивнул дирижеру, позволив музыке снова заполнить зал. Аплодисменты и восхищение гостей слились воедино с чарующей мелодией, но вскоре поутихли – гости приступили к танцам.


Герцог взял слегка смущенную от такого внимания Элизабет под руку и направился в сторону Джонатана и Габриэллы.
– Нет... – испуганно шепнула Гэби. – Нет, Уильям... нам нужно срочно уйти. – Она с надеждой посмотрела на капитана и потянула его за рукав жюстокора. – Джон, я знаю этих людей, – еще тише проговорила Гэби, заметив, как сторонники герцога придвинулись ближе. Она огляделась по сторонам. С ужасом пришло осознание, что люди Рольфа окружили их; они оказались в ловушке.
– О чем ты говоришь, Джорджиана? – Джонатан изумленно оглядел девушку и только сейчас заметил невероятное беспокойство на ее лице.
– Все в порядке, мистер Джонс?
– Разумеется, Ваша Светлость. Ваша речь произвела на нас неизгладимое впечатление. – Джон улыбнулся и аккуратно отцепился от хватки Габриэллы. – Примите мои искренние поздравления, леди Элизабет.
Девушка улыбнулась в ответ:
– Спасибо, сэр.
– Элизабет, это Уильям Джонс, сын губернатора Ямайки – Эндрю Джонса. Думаю, ты прекрасно помнишь нашего старого друга. А это его невеста, леди Джорджиана Фостер. Они оба первый раз в Лондоне, что не может не удивить.
Габриэлла почувствовала, как взгляды стоящих рядом с ней людей обратились к ее персоне. Она глубоко вдохнула и подняла глаза.
– Мои поздравления, миледи. Всех вам благ.
Девушки встретились взглядами. Гэби улыбалась, но ей казалось, что тревога в ее глазах заметна всем. Она увидела, как Элизабет приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но слова словно застряли в горле шершавым комом, и девушка лишь тяжко выдохнула в ответ. По ее недоумевающему взгляду и дрожащим рукам Габриэлла поняла лишь одно – она ее узнала.
– Какая чудная мелодия! – вдруг воскликнул Рольф. – Одна из моих любимых. Леди Джорджина, не откажите ли вы мне в удовольствии танцевать с вами?
Джон взглянул на Габриэллу. Ее реакция была ожидаема: девушка пребывала в шоке. Джон и сам был крайне удивлен. Он, разумеется, предполагал, что кто-нибудь из гостей осмелится быть представленным его спутнице и пригласит ее на танец, но по многочисленным слухам получить приглашение от герцога не удавалось еще ни одной достопочтенной даме.
– Я… С удовольствием, Ваша Светлость.
Габриэлла подала герцогу руку и мимолетно взглянула на Джонатана, дав ему понять, что совершенно сбита с толку. Оказавшись в самом центре зала, они бесцеремонно влились в толпу танцующих гостей. Впрочем, никто не посмел возразить герцогу и каждый сделал вид, что не заметил его бестактности. Габриэлла бросила взгляд за спину Рольфа и заметила, что Джон продолжил беседовать с Элизабет. С виду их беседа протекала мило и непринужденно, и Гэби предположила, что сестра герцога не спешит рассказывать всем подряд, что знает ее. Нет, Элизабет была не способна на такую подлость.


– Вы выглядите встревоженной, леди Джорджиана, – сказал Кристофер, едва коснувшись руки Габриэллы на весу.
– Все в порядке. – Уголки губ Гэби дрогнули в улыбке.
– Я так не считаю.
Герцог сделал несколько шагов назад вслед за остальными кавалерами, а затем плавно вернулся к Габриэлле. Он двигался легко и уверенно, девушка же под его изучающим взглядом несколько раз сбивалась с ритма.
– Признаться, леди Джорджиана, вы напомнили мне одну особу, – непринужденно начал Рольф. От его заявления у Гэби побежали мурашки и в ответ она лишь растерянно улыбнулась. – Мать ее была безродной женщиной, но на удивление довольно образованной. Моя матушка считала эту женщину своей… подругой, – как-то брезгливо бросил он. – И не желала слушать ни меня, ни моего отца о том, что ей и ее дочери не место в нашем доме. Матушка была непреклонна…
Габриэлла молчала и старалась не смотреть на герцога. Взгляды их сталкивались только тогда, когда Рольф подходил слишком близко. В такие моменты девушка переставала дышать.
– Я не скрываю, что они были противны мне. От таких людей нужно вовремя избавляться. Полагаю, вам стало интересно, что же сейчас сталось с ними? Я расскажу. После смерти матери у отца больше не было причин оставлять их в своем доме. Он выгнал их, не дав и пенса. Я гордился своим отцом. Он сделал то, что я бы тогда не смог сделать. Не из жалости, леди Джорджиана. А лишь потому, что моя мать этого бы не хотела. Не имею представления, что с ними было после того, как они были выставлены на улицу. Однако спустя год та женщина вновь появилась на пороге нашего дома. Жалкое зрелище. Она была убита горем, ее дочь осмелилась бежать и бросить мать на произвол судьбы. – Рольф внимательно следил за Габриэллой и, когда снова оказался вблизи ее лица, прошептал: – Представляете, сколько гнили было в душе той девчонки.
Гэби едва сдерживала слезы. Она не смотрела на герцога, изредка искала взглядом Джонатана, но так и не заприметила его. Слова Рольфа ранили измученную душу девушки, терзали, издевались. Гэби знала, что он получает от этого наслаждение, но не знала, когда он изволит остановиться.
– Ваша жалость неуместна, леди Джорджиана. Догадываетесь ли вы, что просила цыганка у моего отца? Да, она всей душой молила его отыскать ее дочь и взамен предложила все, что у нее было – себя. Я до сих пор помню брезгливое выражение лица моего отца и звук пощечины, которой он наградил эту женщину. И все же ее тело он брезговать не стал. На славу повеселился в своей спальне, а затем отправил ее на плантацию в качестве раба. Я уверен, что она давно скончалась от горя и стыда.
– Прошу, остановитесь. – Габриэлла прекратила танцевать, отстранилась от герцога и от волнения сжала пальцы рук в замок.
– Вас ранит правда, леди Джорджиана? – спросил Рольф, особо выделив ненастоящее имя девушки.
Габриэлла отвернулась от него и отошла к одному из банкетных столов. Она вновь осмотрелась. Джонатан либо затерялся в толпе, либо его вообще не было в зале. От этой мысли стало совсем дурно. Гэби до боли в пальцах сжала подол платья, глубоко в душе надеясь в скором времени покинуть этот дворец.
– Не думали же вы, что я забуду вас? – шепот герцога прозвучал над самым ее ухом. Габриэлла вздрогнула, но не обернулась к нему. – Ваши чертовы глаза невозможно забыть, мисс Габриэлла.
Гэби ощутила невероятный страх, переходящий в ужас, и сделала прерывистый вдох. Сердце гулко стучало в груди, ладони вспотели, а на глаза навернулись слезы. Девушка услышала отдаляющиеся шаги герцога и посмотрела ему вслед через плечо, продолжая стоять на месте. Рольф вышел из зала.


Габриэлла знала, что не сможет сбежать из дворца незамеченной без чьей-либо помощи и что герцог удалился из зала, чтобы оповестить о ней стражников. Единственная мысль, которая крутилась в этот миг у нее в голове, – она должна найти и предупредить Джонатана. Из-за нее он и Жак находятся в большой опасности.
Но ни капитана, ни его верного товарища поблизости не было. Габриэлла обошла бальный зал, нервно озираясь по сторонам и не замечая шутливые взгляды гостей, направленные на нее, вышла в коридор и не осмелилась идти дальше. В зале было меньше стражи, чем у дверей в коридоре и у большой лестницы, ведущей на первый этаж, поэтому девушка вернулась обратно. Наконец, она по-настоящему отчаялась, и все мысли вновь заполнили ноющую от боли голову. Гэби закусила губу и прикрыла рукой рот, не представляя, что делать дальше.
Ее внимание вдруг привлекла мелькнувшая в толпе гостей фигура человека с темно-рыжими волосами, стянутыми черной лентой в хвост. Сердце Габриэллы замерло, стоило только предположить, кем является этот человек. Она зажмурилась, резко распахнула глаза и, вновь зацепив взглядом знакомого, устремилась за ним.
– Фредерик, – негромко позвала Гэби и ускорила шаг. – Фредди!
Музыка и говор гостей поглотили ее крик; преследуемый ею человек даже не обернулся. Он удалялся и уже практически скрылся в толпе где-то в конце зала. Гэби вдруг споткнулась и едва не упала на пол. Выпрямившись и оглядевшись, она облегченно выдохнула. Фредерик остановился возле колонны и начал беседовать с каким-то старым господином.
– Фредди… – прошептала Габриэлла, коснувшись плеча возлюбленного. Радость и надежда поселились в ее душе, но были вдребезги разбиты, когда человек со знакомой рыжей шевелюрой, наконец, обернулся.
– Мисс, я могу вам чем-то помочь?
Незнакомец был чуть старше Фредерика, черты его лица были грубее, и лишь рыжие волосы смогли обмануть разум и заставить трепетать сердце девушки.
– Прошу прощения, сэр, – негромко ответила Гэби, отходя от незнакомца. – Я обозналась.
Габриэлла не понимала, что чувствовала в данный момент. В тот миг, когда она заметила этого человека, радость поднялась в ней и заполнила каждую клеточку тела, а вместе с ней пришло странное облегчение. Мысли о предательстве испарились, она не желала думать об этом. Но сейчас, понимая, что Фредерика рядом не было, Габриэлла не ощущала тоски. Внутри словно образовалась пустота, в которую как вода в песок утекали все чувства. Она знала, что сейчас ей необходимо увидеть только одного человека, способного заполнить пустоту.
– Мисс. – Горячее дыхание обожгло кожу девушки. Погруженная в свои мысли она не заметила приближающегося к ней Джонатана. – Вы в порядке? Где герцог?
Габриэлла обернулась к нему. Она поймала его взгляд, и с ее губ сорвался облегченный вздох.
– Он ушел, – прошептала Гэби. – Я не знаю куда именно. Он вышел из зала, как только я прекратила с ним танцевать. Капитан, насчет того, что я вам сказала тогда…
– Не здесь, мисс. Идемте.
Джонатан обхватил ее ладонь и направился к распахнутым дверям в конце зала, которые вели на огромный балкон. Когда они вышли на него, дуновение легкого прохладного ветерка показалось Габриэлле чем-то сродни благословению. Несмотря на стоящих у дверей стражников, девушка чувствовала себя в безопасности.


Они скрылись за одной из колонн. Джон осмотрелся и, убедившись, что поблизости никого нет, и что стражники стоят на приличном расстоянии, посмотрел на Габриэллу. Та все это время не сводила с него глаз.
– Вы сказали, что знаете этих людей, – начал капитан. – Кого вы имели в виду? Герцога и его сестру? Это та самая влиятельная семья, что приютила вас?
– Вернее их мать, капитан.
– Они узнали вас?
– Элизабет сразу же, как только увидела меня, а герцог терзался в сомнениях. Но когда мы начали танцевать, он… Он все вспомнил.
– Полагаю, вы были не в лучших отношениях, – сказал Джон, заметив, что Габриэлла опустила глаза и нервно начала сжимать подол платья.
– Он ненавидел меня и мою мать, капитан. И разрази меня гром, его ненависть не сравнится с моей ненавистью по отношению к вам.
Джон вдруг усмехнулся:
– Я рад, что вы не теряете себя в таких ситуациях, Габриэлла.
Его беззлобный смех и нежность в голосе заставили девушку поднять взгляд. Джонатан выглядел другим. Габриэлла не понимала, чем объяснить эту перемену, но ей она безумно нравилась. Чувство привязанности к этому человеку росло, но сейчас Гэби не корила себя за это. Ей казалось, что она разобралась в своих чувствах и в самой себе уже давно, еще перед высадкой на берег, лишь только боялась в этом признаться.
Габриэлла приоткрыла рот, желая высказать все, о чем думает в данный момент, но в итоге решила сказать только одну фразу, которую, она не сомневалась, капитан поймет и примет.
– Джон, забери меня отсюда.
Джонатан поначалу смотрел на нее удивлено, не понимая, с чего вдруг она заговорила о таком, но потом улыбнулся и, осторожно погладив ее по щеке, прошептал:
– Конечно. Я увезу тебя в безопасное место, обещаю. Но для начала нужно отыскать Жака и уходить отсюда, пока герцог не напустил на нас своих солдат. Боюсь, он выжидает подходящего момента.
– Разве квартирмейстер не должен был быть с вами? – изумленно спросила Гэби. – Я не видела его в зале, когда искала вас. Должно быть, он бродит снаружи.
– Скорее всего, вы правы. Хотя я и настаивал ждать меня в зале.
Габриэлла, заметив, что Джон намерен возвратиться внутрь, схватила его за руку и неуверенно спросила:
– Капитан, я знаю, что сейчас не самое подходящее время, но могу я узнать, что вас связывает с герцогом?
– Время для ваших расспросов и впрямь не подходящее.
– Я не виновата в том, что вы не рассказали мне об этом раньше, – недовольно буркнула Габриэлла. – Если бы вы сказали мне о Рольфе, все могло бы быть иначе.
– Я решил не нагружать вашу голову лишними заботами. – Джонатан выглянул из-за колонны: стражники продолжали стоять на своем месте, гости сновали туда-сюда по коридору и выходить на балкон, чтобы вдохнуть свежего воздуха, явно не намеревались. – Я не знаю герцога так, как знаете его вы, мисс. Все, что мне необходимо, это получить одну вещь, которая по праву должна находиться в моих руках.
– Это как-то связано с островом, что вы ищете?
– Какой у вас удивительный слух, мисс, – улыбнувшись, заметил Джон. – Определенно это связано с островом. Это карта, мисс, которую я, судя по обстоятельствам, не заполучу в этот самый вечер.
Отчего-то Габриэлла почувствовала себя виноватой. Она смутно понимала, что все происходящее – лишь неудачная ситуация, не зависящая ни от Джонатана, ни от нее самой, но едкое чувство вины не отпускало ее. Гэби уже хотела раскаяться в случившемся, но не успела произнести ни слова. Из бального зала послышались женские крики и недовольные возгласы мужчин. Двое стражников, что стояли у дверей, ринулись внутрь. И Джонатан, чувствуя что-то неладное, вместе с Габриэллой направился вслед за ними.


В бальном зале творилась настоящая суматоха. Непонятно откуда взявшиеся гвардейцы преграждали гостям путь к выходу. Хотя часть гостей и испытывали неясный Джонатану ужас и сторонились гвардейцев, другая часть любопытно протискивались к центру, чтобы взглянуть на того, кто оказался задержанным этими самыми гвардейцами. Джонатан поспешил сделать то же самое, надеясь не увидеть на месте бедолаги верного товарища. Габриэлла отстала, но продолжала пробираться через толпу неуемных аристократов.
– Пират! – вдруг вскричал один из гостей.
– Не может быть! Куда смотрела стража Его Светлости?
– Было бы лучше знать, как смели они быть такими спокойными, когда все мы находились в такой опасности!
Джонатан без стеснения и страха распихивал толпу локтями и, наконец, вырвавшись в центр, где Жака держали под руки два гвардейца, а остальные стояли в ожидании приказаний, грозно спросил:
– На каком основании задержали моего подчиненного?
– Оснований у меня предостаточно, мистер Джонс, – незаметно выйдя в круг, который образовали самые любопытные из гостей, проговорил герцог.
– Я не понимаю, о чем идет речь, Ваша Светлость, – спокойно ответил Джонатан и заметил, что трое из гвардейцев направились к нему.
– Я думаю, вы прекрасно все понимаете. Офицер, – обратился он к рядом стоящему солдату, – арестуйте этого человека.
Офицер громко отдал приказ и два солдата схватили не успевшего опомниться Джонатана и заковали его в кандалы.
– По какому поводу вы посмели задержать нас? – не унимался Джон.
– Все предельно просто, мистер Джонс. – Кристофер Рольф посмотрел вначале на молчаливого Жака, осмотрел его с безразличным выражением лица, а затем перевел взгляд на Джонатана. Даже не дрогнув под тяжестью взгляда капитана, он добавил: – Вернее сказать Джонатан Кьюберри.
После заявления герцога в зале поднялся шум и гвалт. Женщины с неподдельной гримасой ужаса на лице отстранились как можно дальше от капитана, и даже мужчины, отреагировав на это более спокойно, сделали несколько шагов назад.
– Как посмел он заявиться сюда! – кричали из толпы. – Какой ужас!
– Это тот самый, верно? Читала о нем столько ужасного… Он не щадит даже детей! Убийца и вор, – шептались женщины, искоса поглядывая на пиратов.
Габриэлла стояла среди этих дам, не сдвигаясь с места и подавляя желание закричать о том, как они не правы. Не видящие ничего дальше своего носа подобные женщины только и могли, что распускать слухи. Но возражать сейчас было не лучшим решением; Гэби внимательно следила за дальнейшими действиями гвардейцев и герцога.
– Полагаю, теперь вы достаточно понимаете, за что именно вас задержали? – усмехнулся Рольф и оглядел толпу гостей. – Дамы и господа, сохраняйте спокойствие. Эти люди, уличенные в пиратстве, подлежат смертной казни через повешение. Завтра на рассвете и без суда.
Вместо негодования зал заполнили радостные возгласы.
– Чертов мерзавец! – гневно выкрикнул Жак. – Клянусь честью, я вспорю тебе брюхо, во что бы то ни стало!
– Пирату вроде вас чужда честь, – ответил герцог. – И, боюсь, вы будете не в том состоянии, чтобы сделать это. Увести их.
Солдаты крепко ухватили Джонатана и Жака за руки и, несмотря на их сопротивление, повели на выход. Джон вдруг перестал вырываться и начал нервно оглядываться по сторонам, ища в толпе Габриэллу. Поймав, наконец, ее взгляд, полный злобы, страха и непонимания, он мотнул головой, прерывая все ее мысли об оказании помощи ему и Жаку. Он взглядом указал ей на распахнутые двери, ведущие в коридор, желая, чтобы она поскорее скрылась из виду, пока внимание солдат приковано лишь к нему и Жаку. Борясь внутри с желанием остаться и сделать хоть что-нибудь, Габриэлла неуверенно направилась туда, куда указал капитан.
– Жители Лондона надолго запомнят этот день, – тихо сказал герцог, когда Джонатан поравнялся с ним. – Неуловимый Джонатан Кьюберри, гроза всех морей наконец-то потерпел поражение.
– Радуйся и пируй, пока есть возможность, кретин, – дернувшись, шикнул Джон.
Герцог высокомерно улыбнулся и, наклонившись к самому уху капитана, прошептал:
– Я позабочусь о леди Джорджиане. Уверен, моя забота ей придется по нраву.
– Хоть пальцем ее тронь, и между мной и тобой не встанет даже виселица.
– Ты припозднился, Джонатан. Мои пальцы касались и буду касаться ее тела бесконечное множество раз. Недолго тебе осталось своим именем вселять ужас в сердца людей.
Джонатан не сказал ничего в ответ, лишь у выхода из бального зала оглянулся и, не найдя среди гостей Габриэллу, облегченно выдохнул.