– Как долго Вы планируете оставаться в нашем городе, мистер…
– Смолл, – подсказал Чарльз пожилой женщине, с которой договаривался о временном жилье.
В ответ женщина кивнула, затем повторив вопрос:
– Так на какое время Вы к нам?
– У меня поезд обратно через пять дней.
– Хорошо, – дама улыбнулась в ответ, – если захотите продлить время проживания здесь, обращайтесь. Все равно никогда этот дом не интересует.
– Прошу прощения?
– Ну, – вздохнула женщина, делая паузу, словно подбирая слова, – некоторая череда событий, что здесь произошла отталкивает потенциальных покупателей и арендаторов, но Вас же это не смущает? Я слышала, что в других местах так сильно во всякие подобные приметы не верят. Или… это не так?
– Нет-нет, все так. Произошедшее никак не повлияет на мое решение, – поспешил уверить собственницу Чарльз.
– Вот и славно! Подпишите, пожалуйста, здесь.
Подписав бумаги, Смолл распрощался с женщиной и устало рухнул в ближайшее кресло. Тусклые и в нескольких местах ободранные стены, скрипучий пол под ногами, продавленное кресло, не исключено, что где-то тут можно найти и других обитателей дома. И стопка старых газет. Именно она привлекла особое внимание Чарльза.
«Неудачный эксперимент. Интервью с Родриком Синапсом» – гласил заголовок.
Руки сами потянулись к газете. Что за неудачный эксперимент должен был быть, чтобы о нем написали в газете?
Если верить написанному, то профессор Синапс, местный ученый и научный исследователь, изучал необычную форму жизни, до этого нигде не встречавшуюся. Эти существа были физически более приспособлены к существованию, благодаря исследованиям с ними, можно было упростить существование обычных людей. Представители данного типа до этого нигде не встречались, многие научные деятели даже отказывались признавать их существование. Но Родрик Синапс нашел это существо, правда, никому его не показывал и не говорил, где этот «экземпляр», как он выражался в своем интервью, отыскал. Но когда он пытался провести определенный эксперимент, неверно рассчитал количество биоптата, который можно было взять у этого живого существа без ущерба для здоровья (он требовался живым, не каждый же день такого встречаешь). «Экземпляр» оказался в предсмертном состоянии. Но если бы только это. Той же ночью существо пропало из домашней лаборатории ученого.
Смолл отложил газету и зажег сигарету. Не то чтобы он был заядлым курильщиком, но один из его коллег подсказал ему, что это неплохой способ снять напряжение. Теперь сигареты были его частым спутником при размышлениях: в напряженном состоянии думалось тяжело.
*** – И тебя совершенно не интересует этот человек?
– Думаешь, он может быть как-то связан с ним?
– Почему нет? Он совсем недавно прибыл, а уже ходит и расспрашивает, что кто слышал о том «неудачном эксперименте». Откуда он вообще знает об этом?
– Я не думаю, что они связаны, Опал. Я думаю, что они даже не знают друг друга и никогда не виделись, – мужчина отошел к зеркалу.
– С чего ты взял?
– Он… не похож на тех, кто может быть замешан в этом. И не спрашивай, почему. Я знаю множество таких людей. Как он.
*** Поразмыслив, первым делом мистер Смолл решил разузнать о тех событиях у горожан: что они знают и думают по этому поводу. Возможно, назревал сюжет для репортажа.
Спустя множество расспросов, Смолл понял, что у всех свои взгляды на произошедшее.
Васкезы, например, говорили, что лично знали того, кто был этим самым «экземпляром», однако, отказались говорить, кто это был, подозрительно переглянувшись.
Мистер Гайд поделился своим скептицизмом по поводу этого эксперимента. Он считал, что это все бред, никакого существа не было, а старый профессор все это выдумал, так как сначала журналисты хотели напечатать статью о самом эксперименте, а не об этой неудаче.
Джулиан Пуаро поведал «господину репортеру» печальную историю о маленьком мальчике, которого судьба завела в руки не того человека. Чарльз лишь сделал вид, что слушает, не придавая значения сказанному.
Мистер Лимб сказал лишь, что у ученого действительно что-то последнее время не ладилось с экспериментом, но лучше пусть об этом расскажет Сара Хольден, что живет с профессором. Но Чарльз решил пока не появляться на пороге Синапса.
Оливия Спектр предположила, что этот эксперимент как-то может быть связан с недавней заинтересованностью Родрика Смертью. Правда, она не смогла объяснить, что именно имела ввиду, когда Смолл осмелился об этом спросить.
Натан Уаттс сказал, что был очень зол на своего коллегу, Родрика Синапса, когда узнал об этом эксперименте. Мистер Уаттс был категорически против экспериментов на разумных живых существах. Кроме того, Натан высказал свое желание помочь с репортажем на эту тему Смоллу, если тому будет это нужно.
Последними в списке Чарльза были супруги Карпентер. Поднявшись к их двери по каменным ступеням, Смолл нажал на кнопку звонка, звук которого прозвучал несколько иначе, чем у предыдущих людей. Репортеру не было понятно, почему он обратил внимание на эту незначительную деталь, но в этом что-то было. Дверь долго не отпирали, Смолл уже собрался уходить, как услышал стук шагов по лестнице внутри дома.
– Что Вам угодно? – дверь открыл аристократического вида мужчина, чуть позади него стояла женщина, его жена, как понял Чарльз.
Что-то напрягло Смолла, заставляя выдержать паузу. Заметив вопросительный взгляд миссис Карпентер, он поспешил исправиться:
– Здравствуйте, я Чарльз Смолл, репортер из Рорин Хайтс. Я провожу небольшой опрос в этом квартале. Могу я войти?
Супруги переглянулись. Получив одобрительный кивок, хозяин дома обратился к репортеру:
– Да, конечно. Пожалуйста, входите.
Смолл проследовал за Карпентерами в небольшую залу, оформленную в коричневых тонах.
– Так, о чем Вы хотели нас спросить, мистер Смолл? – спросил мистер Карпентер.
– Меня отправили сюда в командировку в поисках какого-нибудь сюжета для репортажа в данных местах. В доме, который я сейчас снимаю, мне на глаза попались газеты за прошлые месяцы и годы. Одна статья меня заинтересовала. Там говорилось об эксперименте профессора Родрика Синапса с неизвестной формой жизни. Также было сказано, что после неудачных действий, «экземпляр» пропал, будучи при смерти. И сейчас я опрашиваю жителей этого квартала, что они…
– Монохром? – голос миссис Карпентер прервал Смолла.
– Я… отойду, мне н-нехорошо, – поднимаясь с софы тихо проговорил мистер Карпентер и удалился из комнаты.
– Миссис Карпентер… мы говорили о том, что я опрашиваю жите… – попытался возобновить разговор Чарльз.
– Уходите. Мой муж сейчас не в состоянии принимать гостей. И я тоже, – с нажимом сказала женщина.
*** – Отлично, Монохром, теперь этот репортиришка обязательно нас в чем-нибудь заподозрит! – грубо заявила женщина с порога спальной комнаты.
– У тебя паранойя, Опал, – тихим голосом произнес мистер Карпентер. – Он репортер, а не детектив. К тому же, может он и не понимает, что было на самом деле. Ну, чтобы подозревать.
– Мне бы твою уверенность. Сколько ты уже не появлялся на работе?
– Опал…
– Тебя наверняка уже в больнице потеряли. Или начали в чем-то подозревать.
– Опал.
– Они-то уж знают все, что произошло тогда!..
– Опал! Я просил тебя уже стараться не поднимать эту тему.
Тихо хмыкнув, миссис Карпентер вышла из комнаты. Да, у Монохрома действительно было, что скрывать.