Джейка, своего первенца, Маргарет родила в тридцать лет. Она наслаждалась жизнью, ходила на разные вечеринки в самые модные клубы, флиртовала с мальчиками помладше, однако дальше рюмки коктейля дела не доходило. Но все это закончилось, когда у девушки, которая в душе еще была той самой красавицей-старлеткой с глубокими голубыми глазами, шикарными алыми губами, шармом принцессы и грацией пантеры, со скоростью света начал расти живот. Беременность проходила очень тяжело больше в моральном плане, нежели в физическом. У Маргарет была самая настоящая депрессия, ведь рождение ребенка должно было ознаменовать уход от жизни в свое удовольствие к жизни в удовольствие ребенка. Но, вопреки наигранным опасениям мужа, родился крепкий малыш, которого прямо в роддоме нарекли Джейком.
"Джейк Патрик Маклестер, да поглядите-ка, какие причендалы вы отрастили себе в утробе!" - усмехнулся Патрик, отец. Он, к слову, ни разу даже не погладил живот своей беременной женушки. Он спал со стройными певичками и актрисами второго плана, как и всегда (их-то не разнесло до слоновьих размеров), пока Маргарет плакала ночами и еле сдерживалась, чтобы не наглотаться седативных пилюль.
Джейк рос активным ребенком. У него всегда были приятели, с которыми он играл в домике на дереве. И, по подозрениям матери, в подростковом возрасте он с теми же приятелями дымил травой в том же домике на дереве. Но Маргарет ничего не говорила сыну по поводу его "увлечений", ведь понимала, что из поучительного разговора с матерью он не вынесет ничего путного. Абсолютно. Или даже обозлится на нее, станет дымить в десять раз сильнее, сожжет дом, а вместе с ним и мать, и отца, и самое ценное - деньги...
Что еще можно сказать о Джейке? Ах, да, он же бабник! Заядлый бабник. Такой бабник, что можно считать всех цыпочек, которых он склеил смазливой мордашкой и аккуратными мышцами (он находил время сходить в спортивный зал между курением травы, послеобеденным сном, и... курением, опять), пачками. Первая пачка на утро, вторая на обед, третья на ужин. Пач-ка-ми: Маргарет даже хотела начать считать всех любовниц сына, которых он приводил в дом, однако она, к тому времени уже женщина бальзаковского возраста, сбилась со счета на тридцатой с хвостиком.
Патрик не принимал практически никакого участия в воспитании. Но одного отрицать нельзя - сын пошел в отца в плане выбора девушек: ему тоже нравились глуповатые, но до слащавости симпатичные хлопательницы широкими глазами. Только вот разве этого достаточно? Разве отец не должен много времени уделять сыну? Может, если бы мистер Маклестер-старший проводил беспечные летние деньки в компании сына в гараже, ремонтируя ретро-автомобиль, вникая посредством разговора в подростковые проблемы, то Джейк не шел бы после школы "пыхтеть" и потеть в ненадежном кругу, а обратился бы к человеку, который по установленному шаблону должен быть самым любимым и близким? К сожалению, этого уже не узнать, ведь дни беспечной юности уплыли вдаль на корабле разбитых надежд и неоправданных иллюзий. Да и приятелей не осталось. Остались только бесконечные старлетки, отец-миллионер, мать, которой все равно, и младшая сестра, убивающаяся из-за какого-то парня с нижней улицы.
Кстати, о сестре.
Лилит на четыре года младше Джейка. Если первенец вышел совершенно
случайно, то Лилит, второго ребенка, Маргарет и Патрик планировали. То ли миссис Маклестер уже прошла самостоятельно испытание беременностью, то ли это было по причине, описанной в предыдущем предложении, но малышку Маклестер носили в животике очень нежно и трепетно. Если у Маргарет где-то хоть чуть-чуть кольнуло - к врачу; если Маргарет не может пописать - к врачу; если Маргарет чувствует толчки - к врачу. И вот, наконец, через девять месяцев и два дня на свет появилось милейшее сероглазое создание. "Лилит Маклестер, и тебя вырастим", - сказала Маргарет, когда ей принесли подержать ребенка. Муж не явился. Кажется, в ту ночь он развлекался с дочерью какого-то нефтяного магната.
Братец Джейк (тогда еще четырехлетний пухлый карапуз в джинсовом комбинезоне с яркими пуговками) никак не хотел свыкаться с мыслью, что теперь он - не единственный ребенок в семье. Во время беременности своей мамы он строил коварные планы по преждевременному извлечению малыша на свет. Так, ему однажды сильно влетело за натертую мылом ванну.
Но вскоре мальчик свыкся. И на десятилетие он даже подарил своей сестре велосипед (для этого, правда, пришлось украсть пару баксов из отцовского бумажника). Лилит оценила такой неожиданный сюрприз и чмокнула братишку в щеку. Тот, конечно, демонстративно вытер щеку рукавом толстовки и попросил сестру больше никогда в жизни так не делать. Она и не делала.
* * * * *
Сейчас, впрочем, ничего не изменилось. Маргарет, лихорадочно закрашивающая свою седину раз в месяц, все еще ухаживает за садом; Патрик все еще запирается с бумагами в своем кабинете днем, а по ночам гуляет по мотелям; Джейк бьет баклуши дома; а Лилит пытается устроить свою личную жизнь.
У нее есть на примете один парень, который умеет держать дистанцию. То есть Лилит питает к нему возвышенные чувства, а он не может позволить ей целовать свои в меру влажные губы, пока сам не полюбит ее
всем сердцем. Ну или этот ублюдок просто набивает себе цену (а если это так, то Джейк с особой радостью набьет ему морду).
Одним вечером он сам пришел к Лилит. Девушка как раз собиралась искупаться в бассейне, однако визит возлюбленного помешал этим планам.
- Стив? Что ты тут делаешь так поздно? - она действительно не ожидала его увидеть. Хотела,
всем сердцем хотела, но не ожидала.
- Знаешь, я хотел купить тебе цветы. Краси-и-и-вые. Такие же красивые, как ты, - Стив взял Лилит за руки. Та недоумевала. Хотела этого
всем сердцем, но недоумевала.
- Зачем цветы?
- До меня тут дошло, что я тебя люблю.
Всем сердцем люблю, Лилит. Вот так вот: поздним вечером. Я несся к тебе через все побережье. Только чтобы сказать. Только чтобы увидеть мою красавицу в потрясающем пурпурном свете. Тебя, Лилит.
Я. Люблю. Тебя.Девушка не успела ничего ответить, потому что Стив жарко впился в ее губы, провел руками по ее голой спинке, покрывшейся мелкими-мелкими мурашками, по роскошным каштановым волосам, легонько коснулся груди. И, в конце концов, локализовал свои запястья на пояснице Лилит. Девушка, в свою очередь, гладила шею Стива. Шею, о которой так давно мечтала. Поцелуй, ожидание которого прожигал девушку изнутри.
- А ты меня любишь, Лилит? - парень прервал ласки. Он знал, что девушка без ума от нее, но ни за что не стал бы пользоваться своим положением. Стив - романтик, как ни крути.
- Больше всего на свете, милый. Я очень долго ждала этого. Уже отчаялась, пыталась сама сделать первый шаг. Ты бы оценил?
- Я? Не знаю. Я бы был смущен, наверное.
- Почему это?
- Ну я же готовил восхитительную речь и хотел купить цветы.
Эта фраза рассмешила Лилит, у которой от счастья на глазах выступили прозрачные, словно кристальные, слезы. Стив подтер пальцем слезу с лица девушки и еще раз поцеловал ее в губы. Менее страстно, более нежно. "Мне пора. Я завтра приду, любимая", - парень обнял возлюбленную. Лилит закусила губу и, шатаясь, пошла в сторону задней входной двери. Горел свет - домашние собираются ужинать. Все будет по шаблону: Симона, повар-служанка, как обычно, сготовит вкуснейших лобстеров; Маргарет сядет напротив Патрика и будет прожигать его взглядом (ей нечего терять, ведь муж уже далеко не в той прекрасной форме, как в день их знакомства, а это значит, что никому он не нужен, кроме меркантильной жены, которая, хоть и с неким напрягом, сможет о нем позаботиться); Джейк либо приведет очередную пустышку и будет развлекаться с ней в своей комнате, либо тоже сядет и будет есть этих проклятых лобстеров.
А Лилит было не до еды, ведь только что исполнилась одна из ее заветных мечта. Она просто стояла возле двери и думала о любви до гроба, любви
всем сердцем.
"Никто и не заметит, если я не приду ужинать", - подумала она. На лице ее показалась некая светлая грусть и тоска, причина которой неизвестна была даже самой Лилит.
- Эй, сестрица! - стеклянная дверь приоткрылась, и оттуда выглянул смеющийся Джейк. - Чего лобстеров есть не идешь?
- Да не хочется что-то.
- А, ну хорошо. Передам, что ты не появишься, - только Джейк собрался убрать голову внутрь и закрыть дверь, как Лилит окликнула его: "Постой!"
- Да?
- У меня к тебе есть разговор. Эх, возможно, что ты - не тот человек, с которым мне бы хотелось обсуждать свои чувства, но...
- Но? - Джейк полностью вышел на улицу. Свежий воздух ударил в его ноздри.
- Но не к матери же мне идти. И, тем более, не к отцу.
- Сходила бы к Симоне.
- Все тебе шутки, Джейк. А я ведь серьезно. Вот ты любил когда-нибудь кого-нибудь
всем сердцем?
Братец Джейк задумался. Очевидно же, что нет. И Лилит это понимала. Вопрос был задан, скорее, лишь для того, чтобы начать разговор издалека. Но Джейк все равно задумался и стал копаться в воспоминаниях: "Моника? Нет. Стефани? Ну не-е-е-т. Может, Кейт? Не-а".
- Нет, наверное. Именно всем сердцем не любил.
- А вообще - любил?
И опять он задумался.
- Знаешь, в чем твоя проблема, Лилит?
- В чем же?
- Ты слишком большое значение придаешь любви.
- А можно иначе?! - Лилит всерьез удивилась словам брата. "Да ему все равно не понять, он в койку валит все, что шевелится".
- А как же! Если ты по каждому парню будешь убиваться, как по этому... Как там его...
- Стиву?
- Бинго! Десять очков! Так вот, о чем это я. Ах, да. Если ты будешь по каждому парню так убиваться, то помрешь старой и никому не нужной девой. Не тот век, сестренка. Не тот век.
- Мы только что целовались.
- Ого, да Барби и Кен ожили? Не дурно, не дурно. И как оно тебе?
- По твоему, я ни разу не целовалась с парнями прежде?
- Ну этот поцелуй должен был быть особенным. С "любимым" же, - на слове "любимом" Джейк пальцами показал кавычки и скривил лицо в ухмылке.
- Да, ты прав. У меня было такое чувство, что сердце на мгновение замерло, а потом снова начало стучать, только в бешеном ритме, как никогда! Я чувствовала его руки, его шелковистые волосы. Будто я попала в рай...
Тут Джейку надоели смазливые речи своей сестры, и он, дабы разрядить слишком сопливую обстановку из женских бульварных романов, подхватил девушку.
- Э-э-эй!!! Ты чего делаешь?! - Лилит сначала не знала, как реагировать, но шустрые пальчики, которые с неистовой силой начали щекотать девичьи бока, прояснили ситуацию и отрезвили девушку, опьяненную любовным эликсиром. - Да что же ты? Поста-а-авь!
Она хохотала. "Сейчас ты окажешься в настоящем раю!" - Джейк поднял хохочущую сестру, и...
... и бросил ее прямо в бассейн.
- Поздравляю, ты в Атлантиде. Пока! - Джейк рассмеялся и зашел в дом. А Лилит так и осталась буйком качаться в воде, раздумывая над словами брата: вдруг она действительно слишком большое значение придает любви? Вдруг она и правда умрет старой девой?..
Продолжение следует.