"В храме было тихо и спокойно, лучи солнца проскальзывали сквозь цветные витражи, разукрасив деревянный пол яркими пятнами. Однако, воздух оставался прохладным и после жаркой, прокаленной летним солнцем улицы здесь было особенно приятно.
У подножия статуи Спасителя горели свечи, чадила лампадка, распространяя запах ладана, лаванды и едва уловимой, горькой ноткой полыни. Сама статуя, установленная на невысоком постаменте, выглядела необычно и казалась слишком простой на фоне убранства храма, но странным же образом притягивала взгляд. Виктор помнил скульптуру, что украшала молельню в Лабберте. Отец, барон Вилфрид Бауэр, часто хвалился перед гостями, что Лаббертская статуя Спасителя точная копия той, что стоит в главном Лимпийском храме (разве что размером поменьше), скульптора для ее создания приглашали из Лимпии и даже камень закупали аж у гномов (и по словам отца эти мелкие ублюдки ломили за него просто дикую цену). Тот Спаситель был молодым мужчиной, за спиной поднятые и расправленные крылья, вскинутый меч, а удивительно правильное, красивое лицо дышало решимостью и отвагой. Скульптура вдохновляла на великие свершения, за таким Спасителем хотелось пойти и, конечно же, верилось в победу.
Для статуи, что украсила Ригельский храм не заказывали редкого мрамора и не выписывали скульптора аж из Лимпии, здесь статуя была вырезана из дерева. Впрочем, неизвестный творец не уступал в мастерстве Лимпийскому камнетесу и Виктор невольно залюбовался созданным образом - опущенные крылья, руки, сложенные на оголовье вертикально установленного меча, усталая улыбка, притаившаяся в уголках губ... Нет, этот Спаситель не обещал громкой славы, не звал на великие подвиги, но отчего-то верилось, что он непременно встанет на защиту праведников и сумеет одолеть любую нечисть."
Проклятые земли.