1. Белые деревья , белые дома ,
Белые прохожие , белая зима.
На полях на белых белый снег лежит ,
Из трубы из белой - белый дым валит.
На полях на белых белый снег лежит , О-о-о-о
Из трубы из белой - белый дым валит.

2. Белая простыня , белая постель ,
Белая девчонка растворилась в ней .
И девчонка белая , словно как зима ,
Тихо просит девочка : " Обними меня ! "
Белая и нежная , словно как зима , О -о-о-о
Тихо просит девочка : " Обними меня ! "

3. Белые ресницы , карие глаза .
Тихо просит девочка : " Ну поцелуй меня !
Поцелуй да крепко , крепко обними ."
Тихо просит девочка : " Ты меня пойми ."
Поцелуй да крепко , крепко обними ." О-о-о-о
Тихо просит девочка : " Ты меня пойми ."

4. Белая простыня , алое пятно ,
Расплылось по белой простыне оно .
И девчонка нежная тихо просит : " Спой !
Про любовь про алую про любовь мне спой ."
И девчонка нежная тихо просит : " Спой ! О-о-о-о
Про любовь про алую про любовь мне спой ."

Где-то пролетел самолёт, просвистела в воздухе бомба и с грохотом рухнула, сотрясая землю. Весь их хиплый домик задрожал, звякнули стёкла, казалось, он стонал под напором ударной волны, но каким-то чудом выстоял.
Эгони вздрогнула и крепче прижалась к любимому, уткнувшись в его плечо.
- Нет, Дин, не пущу! - прошептала она, тихо пуская крупные слёзы на его куртку.
Так они и стояли, обнявшись, в абсолютной тишине. Дин временами тяжело вздыхал, искоса поглядывая на висевшие на стене часы. Эни чуть дрожала, роняя горькие слёзы, но не произнося ни звука. Она решила для себя что будет сильной, что выстоит эти тяжёлые для всех годы, что дождётся его.
Повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь шумом волн. Было слышно биение их сердец, их дыхание, и даже тиканье наручных часов Дина, отсчитывающих секунды до их расставания.
- Мне пора.
- Нет! Пожалуйста, не уходи!
- Я дол…
- Оттуда ведь не возвращаются! - перебила она его, не замечая, что начинает рыдать в голос.
Он укоризненно посмотрел на любимую.
- Ты ведь там погибнешь… - испуганно прошептала Эгони, сама испугавшись своих слов.
- Чшшш… Я вернусь. Обещаю.
Где-то далеко снова прогремел взрыв. Они некоторое время помолчали, а потом он добавил:
- Я буду писать, слышишь? Не своди глаз с горизонта, - и крепко поцеловал её, а потом взял сумку и не оглядываясь вышел за дверь.
Она с минуту стояла в полном оцепенении, касаясь кончиками пальцев губ, будто пытаясь увековечить в памяти этот миг. Прошла ещё минута, и силы Эни вконец иссякли. Она упала на пол, сотрясаясь от рыданий. Ей хотелось выплеснуть через крик всю боль, выговориться кому-нибудь, но разве что только часы, да шум волн за окном могли её слышать. Они никому не была нужна.

«Милая Эни,^*
я слышал, что в нашем городе идёт эвакуация. Надеюсь, письмо дойдёт.
Вчера мы в полдень громили вражеский эсминец. Однако их снаряд пробил хвостовой отсек. Многие погибли. Эдгар погиб. Он умер, не успев сказать мне ни единого слова, ничего не передал своей Элен и малютке Кристи. Но ты не волнуйся, я в порядке.
Никогда я не прожил бы жизнь так, если бы не ты, Эни. Ты помогала мне всегда: и дома, и здесь. Наверное, все-таки, кто любит, тот добрее к людям. Спасибо тебе, родная! Человек стареет, а небо вечно молодое, как твои глаза, в которые только смотреть да любоваться. Они никогда не постареют, не поблекнут.
Пройдет время, люди залечат раны, люди построят новые города, вырастят новые сады. Наступит другая жизнь, другие песни будут петь. Но никогда не забывайте песню про нас, подводников.
Надеюсь, мы скоро увидимся.

Немощные руки дрожали, пытаясь удержать пожелтевший листок, не отдавая его шаловливому морскому бризу. Вновь и вновь она перечитывала последнее письмо своего любимого. Больше он не писал. И не вернулся. Прошло 50 лет, страшная война, унесшая миллионы жизней давно позади, и пора бы уже смириться и похоронить любовь вместе с этими письмами, но она ждала. Она верила, что он всё ещё жив, хоть и вера эта гасла. Она каждый день, как и обещала 50 лет назад, приходила на берег и смотрела на горизонт. Она всё ждала своего принца под алыми прусами, но встречала лишь кровавый закат и тяжёлые свинцовые тучи.
Прозрачная слеза задрожала на седых ресницах. Эти глаза давно не видели слёз. Старушечьи плечи опустились, она коснулась дрожащими пальцами губ и закрыла глаза. над её головой затягивалось сизо-серыми облаками всё такое же юное небо, как и 50 лет назад. Морской ветер раздувал их, словно паруса, они тяжело поднимались, но не выдерживали и рвались, разбредаясь рваными ошмётками по синей глади неба. А небо сочувственно смотрела на старушку, каждый день ждавшую своего погибшего солдата.