Стайка напуганных черных птиц взметнулась в высь.

Еще мгновение - и девушку невозможно было бы уже вернуть. Как в старом кино проносились в голове кадры прожитой жизни, но тем больнее становилось, ведь так не хотелось вспоминать. У нее не было никаких шансов против бешено несущегося автомобиля, в свете его фар она блистала, словно актриса, купающаяся в лучах славы. Настал ее звездный час, она могла бы сделать это красиво там, где ей никто бы не помог. Изящным жестом она манила к себе свет, на ветру развивались ее черные длинные волосы.
Энн так хотелось облегчения…А почему бы нет? Почему бы не найти его под колесами автомобиля? Не такая уж плохая перспектива, уж лучше, чем прозябать в одиночестве в мире, где о ней почти никто не вспоминает. Мысли, такие глупые мысли. Словно это болезнь, передающаяся через отчаянье. Нет, Энн никогда не была такой, почему она взяла на себя смелость быть настолько слабой? Неужели время не способно излечить? Нет? Прошу, ответьте ей. Почему в этот момент рядом не было опоры, которой для других всегда была она? Или все же была…

Из груди вырвался короткий вздох, а потом и вовсе перехватило дыхание. Кто-то быстро схватил ее за руку и изо всей силы отдернул назад.



Энн и не заметила, как она оказалась на обочине, отбив себе, казалось, все, что можно. Скорчившись от боли, она потирала стесанные до крови локти и провожала взглядом проезжавшую мимо машину. В голове не укладывалось, что произошло, да и разум сейчас не позволял ничего анализировать. В сознании опять крутилось «Почему?» и ничего больше. Да разве можно ли это объяснить…

- Питер, - Дебби взволнованно посмотрела на Наблюдателя. На его лице сейчас нельзя было прочитать ничего, кроме злости. Еще бы, ведь только что он в очередной раз нарушил главное правило – не вмешиваться в жизнь наблюдаемого.



Часто дыша, он сжал кулаки и с укором глядел, как девушка пытается прийти в себя. Странные мысли посетили его в этот момент: ему хотелось бежать. Бежать как можно дальше отсюда, чтобы больше не принимать неправильных решений, одним из которых было это. В очередной раз его эгоизм заставил переступить черту. Нездоровое любопытство, жадность до Знания или просто готовность помочь? Нет, все сразу стало ему поводом рвануться вперед.

«Вот дура», - подумал он. – «Что я творю. Опять все сначала».

На ум приходила лишь одна причина, которая могла заставить в тот момент появиться автомобилю на проезжей части…

-Где ты ее видела? – дрожащим голосом спросил он девчушку. Дебби испуганно показала в сторону ряда скамеек возле ограды.



- Питер, пожалуйста, не надо, - крикнула вслед девочка, когда Наблюдатель быстрым шагом направился в парк. – Блин, ну и что мне теперь делать? – почесав голову, подумала она, осматривая все еще сидящую на асфальте девушку.


Питер! – прокричала Дебби. – Она здесь!

Услышав эту фразу, Наблюдатель ускорил свой шаг. С ужасом он наблюдал, как девушка решается броситься под колеса автомобиля. В голове все перемешалось. Как же так? Неужели новое путешествие закончится настолько быстро? Нельзя же позволить совершить ей глупый поступок…Нет, нельзя, но все же, и сделать ничего невозможно. Его охватил и страх, и злоба, и отчаянье – то, чего ему нельзя было испытывать, но что в подобных ситуациях всегда ощущалось ярче, чем всё, что происходит вокруг.

Собрав всю свою волю, он стремительно бросился туда, где неминуемо обрывалась чья-то жизнь. И почему в такие моменты никогда нет рядом пресловутого Ангела-Хранителя? Нащупав в пространстве тонкое хрупкое запястье, он отчаянно пытался ухватиться за него - и ему удалось. Один быстрый рывок – и девушка, охнув, приземлилась на асфальт у обочины. На мгновение проходившие мимо люди могли бы заметить Наблюдателя, если бы не были так увлечены своими мыслями.



В воздухе витал яркий запах страха и отчаянья. Страх – за свой поступок, отчаянье – из-за непонимания того, что делать дальше. Он мог лишь предположить, что следует предпринять, но с каждой секундой нужная мысль все дальше ускользала, а вскоре и вовсе сбежала из его головы. Тогда Питеру ничего не оставалось, как гневно сжать кулаки. Он знал, Кто является причиной этого события, и не осталось ни малейшего сомнения в правильности своих мыслей. Это нужно остановить. Разобраться, поставить точки над «и», не превращая их вновь в бесконечные запятые.

Уверенно Наблюдатель последовал вглубь парка, в то место, куда робко показала ему Ключница. Он остановился возле слабо освещенной лавочки под деревом, где его уже ждали.

Красивые формы этого существа наводили на мысли о богине, нимфе, очаровательной музе. Даже при таком малом свете она сияла, словно высшее создание, такая легкая и хрупкая, как лепестки алой розы. Ее ослепительно белые волосы мягко струились по плечам, выдавали вперед изящные ключицы и тонкую длинную шею. Эти пухлые алые губы так и просили их поцеловать. А глаза – пожалуй, они были самым прекрасным в этой неземной композиции: слегка прищуренные, глубокие, но такие холодные и обжигающие. Красные глаза властной повелительницы, эти прекрасные глаза…



Она со скучающим видом откинулась на спинку скамейки, как знатная дама изящно раскинув руки.
- Давно не виделись, Сорок седьмой, - сладко пропела она и улыбнулась.
- Сколько прошло с нашей последней встречи? Кажется, не больше двух недель, - его спокойный тон выдавал недовольство этим свиданием.

Фигура в черном платье с легким узором воздушного кружева слегка подалась вперед. Ее наряд был неуместен для серых будней города, но для женщины это была рабочая форма, как непременно белый костюм для Наблюдателя. Она тоже была незримым работником, но несколько иного рода. Люди назвали бы ее случаем, несчастным или счастливым – все равно. Она выполняла и то, и другое, но больше всего ей нравилась темная сторона ее работы. И в последнее время черные дела ее очень часто пересекались с наблюдаемыми Сорок седьмого.

- И почему вы все такие пунктуальные, мог бы и подыграть для приличия, - женщина встала и медленно обошла Наблюдателя, пока ее холодная бледная рука не коснулась его плеча. – Я не могла не сделать того, что сделала, ты же понимаешь?



- Не тебе решать, что делать, а что нет, - сквозь зубы произнес Питер, отдернув ее руку и повернувшись к ней лицом.

- Разве ты не рад? Я думала, тебе понравилось то время, что мы провели вместе, - она возмущенно сдвинула брови.

- Разве что в твоих мечтах мы были вместе. Простое путешествие одной дорогой не дает тебе права строить бессмысленные иллюзии.

- Бедный Сорок седьмой, совсем запутался в своих чувствах.

В тот момент я не знал, как поступить. Ее своеобразная форма приветствия всегда удивляла меня, но успокаивался я той мыслью, что она одна такая, и никакие другие Случаи не были похожи на нее ничем. Ничем, кроме глаз цвета красного заката.

Говорят, что цвет глаз может что-то рассказать о человеке. Это маленькая часть особого кода, неповторимого кода, который был стерт у таких, как она. И этот факт путал меня, я никогда не понимал, для чего нас обезличивают. Пытаются что-то скрыть, прячут нас, стирают нашу индивидуальность. Нам запрещено думать об этом, но в пространстве белых стен эти мысли посещали меня довольно часто. Но Случай… нет, уж лучше бы она скрывала свое лицо, тогда я бы не чувствовал себя полным идиотом, когда в очередной раз встречался с ней.



Ее глаза…В них не было ничего пугающего, напротив, этот цвет глаз вызывал во мне больше любопытства, чем васильково-голубые, травянисто-зеленые или облачно-серые. Нет, эти очи всегда были немного другими. В последнее время мне довелось встречаться с ними довольно часто, словно они преследовали меня, хотя я-то понимал, что это далеко не так. Но эта женщина продолжала настаивать на своем, строя свое невероятные предположения и играя со мной в жестокую игру, цена которой – человеческая судьба. Наверно, поэтому она вызывала во мне такое отвращение, она обладала куда большей силой, чем я, но так же не могла нарушить правил.

Случай, как и я, была заложницей ситуации, но мне никогда не было интересно, почему она стала такой. Я не вдавался в подробности «пищевой цепочки» Нашего мира, в котором меня всегда ждали лишь бесперебойно идущие часы в белой комнатке, тетрадь и диван, на котором я не мог уснуть.

Но знаете, эта женщина всегда злила меня больше прочих знакомых, хотя бы тем, что она никогда не умела правильно здороваться. Все ее приветы в мой адрес сопровождались людскими несчастьями и смертями, но это не заботило ее, мне даже кажется, что забавляло. Наверно, при жизни она прилично нагрешила…

Когда я встретился с ней вновь, мой пыл начал медленно угасать. Я вдруг понял, что мой приступ злости – ничего более, чем просто попытка не быть обманутым. Моя натура Наблюдателя одержала верх, в голове снова выстроилась цепочка, в которой выпавшим звеном стал я. Боже, я вмешался в ход событий, в этом нельзя винить никого, кроме меня самого! Все время, что я наблюдал за сероглазой незнакомкой, ее судьба осторожно записывалась на белые листы уже не моей тетради. Меня не могло там быть, мое вмешательство стало жирной кляксой в истории, которой суждено было закончиться на проезжей части. Случай всего лишь выполняла свою работу. Злой рок преследует всех моих наблюдаемых. В очередной раз мое неуемное желание узнать больше создало форс-мажор в чьей-то работе.

Почему Случай спокойна, когда меня раздирают столь противоречивые чувства. Чувства…Нет, это нельзя назвать чувствами. Это моя игра, игра в человека. Каждый Наблюдатель по сути своей эгоист, и мой эгоизм уже вышел за грани простого любопытства. Но я ничего не мог поделать, словно старая сущность бунтовала во мне и пыталась выбраться наружу. Сколько раз я пытался не думать о том, кем был раньше, но постоянно частицы прошлой жизни всплывали в моей голове. Я противился этому, но не мог устоять, это разрывало меня изнутри, ломало мой безликий образ. А сколько раз я пытался снять себя пресловутую маску, но даже не мог к ней прикоснуться. Она обжигала меня, лишала зрения и способности двигаться. Как безжизненное тело я мог сутками лежать на диване, просто ничего не ощущая. Увы, все мои попытки устроить бунт моей природе всегда заканчивались лишь белым диваном…

- Послушай, я ничего не подстраивала, история давно записана в моей тетради. Но теперь эта девушка…

- Не оправдывайся, кажется, я понял.

-Тогда почему ты так злишься, если понимаешь? Который раз мне приходится объяснять, но ты опять упрекаешь меня.

- Нет, я сам виноват. Это…это просто моя игра.

- Ох уж эти твои игры…Впрочем, мне все равно, - она выдохнула и присела на скамью. – Что же мне теперь делать? Моя тетрадь испорчена, ты снова нарушил запрет. Боюсь, в очередной раз переписывать историю у меня просто не хватит сил. Я исписала две тетради, чтобы прийти к кульминации.

- Так много?

- Эта девушка за последние пять лет уже много раз пыталась покончить с собой. Сегодня у нее должно было получиться, - она сжала губы и с интересом уставилась на меня. – Но поскольку ты вмешался, ты должен стать частью этой истории.



-Ты ведь можешь все это замять, Кэт? - нервно отозвался я.

Знаете, неприятная ситуация…Я не особо горел желанием снова предстать перед Главой, да и, если подумать, ну что такого я сделал? Просто подтолкнул девушку на обочину, ничего особенного. Мне вполне хватает неприятностей с Дебби, не хочется еще и отрабатывать свои грешки, коих, однако, скопилось не мало…

Впервые за долгое время я назвал Случай по имени. Нет, она сама его себе придумала, но это хотя бы позволяло отличать ее от сотен других, с кем мне пришлось повидаться. Может, хоть это Кэт хотела сделать своим? Как я чувства, все человеческие чувства? Иметь что-то в собственности было у нас под запретом, но нам дали возможность выбрать себе имя…Помню, как мне впервые задали этот вопрос: «Как ты назовешь себя?» В тот момент я и стал Питером. Наверно, и Случай стала Кэтти, когда у нее спросили, но я не уверен в этом. Смотря на нее, мне казалось, что ее всегда звали Кэт…Ассоциация? Да, пожалуй. Наверно, если бы я встретил ее в реальной жизни, я бы так и назвал ее…

Она прищурила глаза и расплылась в улыбке.

- Только ради тебя, Питер.



Случай описала рукой круг в воздухе. В пространстве образовалась небольшая сфера, наполненная необычной энергией, от которой исходил мягкий голубой свет. Собираясь воедино, в центре сферы возникла небольшая белая тетрадь. Бережно достав ее оттуда, Случай быстро перебирала страницы, что-то старательно зачеркивала и изредка кивала головой. Потом довольно положила тетрадь на колени и прикрыла ее руками.

- Готово, - заключила она. – Можешь не беспокоиться, я всегда выручу тебя.

Странно, как она могла быть злой и понимающей одновременно. Уже который раз она… Впрочем, это не так важно. Кажется, я снова отдалился от цели.

- Но знаешь, Питер. Так это все не закончится. Хочу тебя предупредить. Что произошло однажды, произойдет еще раз. Девушка непременно встретить свой, уже другой «автомобиль». Может, я говорю слишком образно, но ничто не способно изменить ход событий.

- Я прекрасно понимаю это, но я должен узнать ее. Пожалуйста, оттяни срок, - я обнял ее за плечи, пытаясь вымолить чуть больше времени. Глаза Кэт были полны изумления. Да, я ведь никогда так пристально не смотрел в них и уж тем более никогда не обнимал ее. Я поступаю очень глупо, опять. Прошу чего-то, но не могу иначе. - Я должен, она очень интересна для меня…



- Это имеет так много значения? Ну ладно, только один раз…

- Здорово! – улыбнулся я и отвернулся. Мне еще хотелось что-то сказать, но в моей груди что-то бешено колотилось, непонятное волнение охватило мое тело, и…я просто не мог больше ни о чем думать. Ни о чем, кроме встречи с моей сероглазкой. Я нерешительно обернулся, а потом направился к выходу.

Я чувствовал, как Кэт смотрела мне вслед. Ее пронзительный взгляд просто невозможно было пропустить. Холодный и на удивление знакомый взгляд. Опять не попрощался, опять ушел на полуслове. Наверно, мы никогда нормально не поговорим. Но мы оба прекрасно понимали, что слов всегда будет мало, чтобы выразить наше глубокое одиночество. Она сидела там, на скамейке в парке, удивленная. Сложно представить, в какое замешательство ее привела моя просьба. Но еще сложнее было понять, что ждет впереди меня и мою наблюдаемую. Кажется, я слишком много размышляю в последнее время, может, снова пора почитать устав Наблюдателей?


- Я сделала все, как вы просили, - опустив голову, произнесла девушка, и прядь белоснежных волос упала ей на лицо.

- Отлично, Кэт. Скоро просто не останется выбора, нужно принять решение, - раздался тихий спокойный голос из тени от фонаря, освещавшего небольшую скамейку. – Этим займусь я.

- Мне кажется, он еще не готов к испытанию.

- Все мы рано или поздно должны встретиться с нашими монстрами, если все сделаешь правильно, я дам тебе свободу.

- Конечно, сэр. Что угодно…



Ах, если бы она могла отказаться от всей этой затеи, но выбора не было. Неделю назад ей выпала тетрадь с именем некой Анны Лоренс и были даны четкие указания к действию. Впервые Кэт делала что-то не по своей воле, насильно и без творческого энтузиазма. Словно она купила книгу, и продавец сразу рассказал ей имя преступника. Так нельзя делать, но это…возможно это ее единственный шанс…Шанс вырваться из клетки, перестать быть беспристрастной и выбросить из головы самые ужасные эпизоды ее работы. А еще возможность простить, наконец-то простить, чтобы больше не отравлять жизнь самому дорогому человеку, имени и лица которого она уже не помнила…

- Сэр, если вы отпустите меня, вы позволите мне еще раз увидеться с ним? Хотя бы в роли призрака?

- После выполнения задания, дорогая. Задание прежде всего. Будь начеку и записывай.

Кэт, превозмогая боль, комком сидевшую в ее груди, закрыла глаза.

Их разговор уносился куда вдаль, становился все прозрачней и невесомей, пока совсем не исчез за музыкой из местного паба и руганью двух бездомных, бурно обсуждавших человека в белом костюме. Этого человека, якобы, видел один из них, когда девушка бросилась под колеса автомобиля. Им все равно никто не поверит, да и этот факт не так важен: ни для Энн, медленно плетущейся домой, ни для Дебби, отчаянно пытающейся вызвать Питера, ни для самого Сорок седьмого, о чем-то постоянно думающего. Да и для всего мира. Скамейка теперь была одинока, и лишь она одна стала свидетелем начала, о развязке которого еще никто не подозревал, кроме, разве что, Всевидящего.