Monster9476, Lucy, спасибо за комментарии и что радуете меня своим регулярным посещением)


Да, времени уходит много, в основном вся задержка в них, так как текст написан давно) Очень часто остаюсь недовольна результатом, но выше головы прыгнуть не могу. Что можем то и делаем)

Да, именно к этому идет сюжет)

- Сначала он спросил, как там поживает наша «славная дочь» Эвелин. Я, конечно, испугался: думал, до него уже слухи дошли, и будет мне здесь позор, или выговор, а он так живо о ней спрашивал, говорил, что намеревается попросить её руки! Представляешь?!
Дженел так и раззявила рот от удивления. Она молчала несколько секунд, и лишь затем снова продолжила:
- Оливер, если это не какая-нибудь дурацкая шуточка, то… то наши дела как никогда лучше! Но, ради Бога, я не могу понять ничего! Последний раз они, вроде бы как, виделись на прошлом празднике. Эвелин тогда была невыносимо упряма, и показала себя не с лучшей стороны. Да и вообще, её фокусы…Уж больно мне плохо верится, что Ральф хочет иметь нашу дочь в невесты.

- Какая разница, что он там удумал! Главное, что быть может скоро, нашим зятем будет сам Ральф! Ты понимаешь?!
- А что если у них были тайные отношения?
- Тогда тем более её нужно выдать замуж. Немедленно! Ох, неужели от этой негодяйки хоть когда-нибудь будет прок.. Да и еще и какой!
Но Дженел не могла разделить безудержное ликование своего мужа. Она с сомнениями думала о Ральфе и его неожиданном поступке, а когда представила, какой будет реакция Эвелин, ей стало еще хуже. Второго шанса может и не быть, а вот своей непутевой дочке этого никак не объяснишь.

У Эвелин от всего услышанного волосы на голове зашевелились. Она отсутствующим стеклянным взглядом смотрела впереди себя, уронив себе на колени сестринскую вышивку. Несколько секунд ей понадобилось для осмысления всего этого, и еще меньше понадобилось, чтобы в её глазах появилась натуральная, обжигающая злоба, а в сердце – строптивое желание нарушить планы своего отца и горячо нелюбимого Ральфа.

Нет, ничто и никто на свете не сумеет её заставить сделать это, не существует таких наказаний и предложений, которые сумеют её заставить согласиться! - думала Эвелин. Она вцепились в складку своего малинового платья, представляя на её месте всех, кто был приверженцем этой глупой идеи о замужестве. Ей хотелось вскочить с места и разнести тут всё в пух и прах, сорвать голос в криках на своего отца и убежать прочь из этого дома. Неважно куда, главное – свобода, но потом Эвелин вспомнила, что в этом мире для неё нет свободного места, если только она сама не станет для себя тем самым спасительным убежищем.
Пока внешний вид не выдал её, Эвелин соскочила с места и бросилась к ступеням, ведущим на второй этаж. Она зашла в свою комнату и с растерянным и обозленным видом села на кровать, сложив руки у себя на коленях. Что делать дальше? Этот вопрос терзал её помутневший рассудок, и она боялась, что сейчас может натворить чего-нибудь, за что будет не один день жалеть.
Эвелин стала нервно ходить по комнате, а тем остановившись, заглянула в окно, но вспомнила, что на пути к выходу стоят отец и мать, а значит, путь к отступлению закрыт.

Но вскоре идея сбежать показалась невероятно глупой: бездомным беглецом она выдержит не больше, чем пару дней.
- Эвелин, дорогая, ты здесь? – раздался радушный голос матери за дверью.
Разумеется, такая мягкость в голосе отнюдь не случайна. «Сейчас начнется…» - закатив глаза, фыркнула Эвелин и подала голос, подавляя в себе бурю эмоций. Вскоре в комнату вошла мать.

- Как ты себя чувствуешь? – улыбаясь, произнесла миссис Камбелл, подходя к дочери.
Эвелин едва удержалась от того, чтобы демонстративно не отшагнуть от неё подальше. Теперь весь мир и вся её семья была противна ей. Кроме Вивьен, ведь она никогда не будет заодно с её врагами. Кивнув, она напряженно вдохнула, теребя рукава платья.
- Я не очень хорошо чувствую себя. Кажется, тошнит. И голова болит. Что-то нужно от меня?
Грубая резкость рвалась в голос Эвелин, как и навязчивое желание устроить скандал. Но голос благоразумия, вместе с не подсознательным страхом сковывали её и придавали сил для напускного невозмутимого вида.
- Ох, наверное, это к плохой погоде.
- Да, наверное, скоро будет гроза. Очень сильная, уверенна в этом…
- Эвелин, я хотела поговорить о тебе, - с решительным видом заявила Дженел.
- Правда? И о чем? – Эвелин делала вид, будто совсем ничего не знает и не подозревает.
- О твоем замужестве. Тебе шестнадцать, ты юна, красива, бойка. Знаешь, я думаю, обязательно найдутся мужчины, которым нравятся такие девушки, как ты.
Эвелин презрительно скривилась и демонстративно подняла голову, выказывая свое неповиновение.
- Я не буду выходить ни за кого замуж.

- И останешься в девах до конца своих дней. И будешь одиноко сидеть здесь, на могиле своих родителей, старая и сморщенная, и…
- Не обязательно! Может, со временем, я найду кого-нибудь, но только точно без вашей помощи. Я хочу еще пожить, хочу быть свободной и независимой, хотя бы пару лет.
- Ты говоришь так, словно замужество – это казнь или тюремное заключение, - спокойно отвечала миссис Камбелл, намереваясь загнать свою дочь в тупик. – Поверь, дорогая, это не так страшно, как кажется тебе. Если бы всё было так ужасно, разве все женщины всего мира стремились бы обрести свою любовь и скрепить её узами брака?
Эвелин почувствовала, что уже не может сдерживать себя. Она стояла здесь напротив матери, возмущенная и пылающая от злобы, а на неё смотрели спокойные, глубокие глаза, задумавшие нечто нехорошее. Её так и подмывало сделать или сказать что-нибудь такое, что повергло бы мать в такое же неконтролируемое возмущение, чтобы она тоже почувствовала это противное беспомощное чувство – сильное, но бесполезное.
- Вы, конечно, уже решили, кого мне подсунете? Или всё решили за вас?

- Мистер Кинг просил твоей руки, глупая. С ним ты обретешь настоящую шикарную жизнь.
- Он подлый негодяй! Гнилой человек! К черту все его деньги, они мне ни капли не нужны.

- Тогда подумай о других, - холодно произнесла Дженел. – Подумай только – по твоей просьбе он мог бы помочь нам с лавкой, ты могла бы помогать и своей сестре, и всем нуждающимся. Твои дети имели бы всё, включая статус высокочтимого человека!

Эвелин понимала, что сейчас ей нужно взять себя в руки. Какое бы возмущение и злобу не зажигали слова матери, она не должна давать волю своим чувствам, иначе силы бесследно и быстро иссякнут. Она отвела взгляд и подошла к окну, в надежде, что свежий воздух охладит её пыл.
- Это не моя мечта, это ваша мечта, - сощурившись, отрезала Эвелин. – А мне всё это не нужно. Я ненавижу Ральфа. И вообще, я ему не нужна. Это ошибка или нелепая шутка.
Миссис Камбелл разочарованно помахала головой и направилась к двери.
- Хочешь ты этого или нет, запомни, Эвелин, ты слишком слаба, чтобы перечить своему отцу или желанию Ральфа. Ты выйдешь за него замуж, и чем скорее ты это поймешь и смиришься с этим, тем лучше будет для тебя.

Эвелин по-прежнему стояла к матери спиной, презренно молчала и скрипела зубами от злости. Слова, доносившие до неё, не страшили, а лишь разжигали её нрав.
- Пойми, мы с отцом не желаем тебе зла. Просто так будет лучше для всех. Ты не имеешь права выбора, дорогая, - она вздохнула. - Это удел всех женщин, и с этим ничего не поделаешь.
Когда дверь захлопнулась, Эвелин отчаянно крикнула:
«А я покончу с этим уделом!»
Она оперлась рукой о стену, словно это была единственная опора в жизни, и с её щек потекли слезы обиды.

Тихо плача, как забитый в угол поверженный боец, Эвелин жалела о том, что не родилась кем-нибудь другим. Даже роль уличного оборванца казалась ей намного легче, чем её собственная роль. Но ни отчаяние, ни боль пока не владели её душой, она рыдала лишь от того, что не в силах издать такой крик, который выпустил бы наружу всю обиду. В одном она пока была уверена – она не собирается впускать в свои чувства повиновение. Она больше не будет тихо рыдать в подушку и молча мириться со своими неудачами и обидами.
Решительно смахнув со своих щек слезы, Эвелин подняла унывающую голову и засмотрелась в окно, пытаясь отвлечь себя. И хотя вид из него ей порядком надоел, спускаться вниз было бы еще дотошней, чем смотреть на надоевший пейзаж заднего двора.

Сейчас Эвелин хотелось лишь дождаться возвращения с прогулки Вивьен и найти утешения в её добром понимающем взгляде. «Странно, - думала Эвелин. – Я всегда считала её плаксивой слабачкой, но именно она по-настоящему утешает меня и дает сил. И как только я буду без неё?»
Во время своего безрадостного ожидания, Эвелин размышляла о Ральфе. Она вспоминала его лукавые, иногда пошлые взгляды и холодящие душу улыбочки. Они виделись всего лишь раза три, и за все эти три раза он ни разу не посмотрел на неё влюбленным взглядом, или хотя бы взглядом, в котором была бы хоть капля подлинного уважения. Ральф только раздражал её своими грязными улыбками и мимолетными загадочными обаятельными взглядами, которыми он любил очаровывать всех молодых и не очень женщин.
Вскоре, наконец, в двери раздался долгожданный тихий стук костяшками пальцев. Так аккуратно и робко всегда стучала только Вивьен, причем не более двух раз. Эвелин окликнула сестру, и в комнату зашла её низкая, детская фигура. Вив быстро заметила подавленный вид своей сестры и взволнованно спросила:
- Что случилось, Эви? Отец сегодня выглядел довольно, не похоже, что он снова на тебя кричал.
- Лучше бы он на меня накричал, - Эвелин нахмурилась. – Значит, ты еще не знаешь.
- Чего не знаю? – Вивьен взволнованно свела брови к переносице и подошла к сестре, - Что-то ужасное?

Эвелин пожала плечами и вгляделась в голубые глаза сестры, в которых отражалось волнение, похожее на всплески кучерявых волн перед большим штормом.
- Ты знаешь Ральфа? – спокойным голосом спросила Эвелин, мрачно бросая взгляд то на улицу за окном, то на сестру.
- Мистера Кинга? Да, конечно. Он уважаемый человек, воспитанный джентльмен. Только мне кажется, он порочен, но ведь все мы грешны…
Глаза Эвелин вспыхнули ненавистью, и она подалась туловищем вперед.
- Он никакой не джентльмен. Это грязный человек, и еще неизвестно каким путем он нажил себе свое состояние и купленное уважение других!

Вивьен испуганно отпрянула, недоумевающе глядя в янтарные глаза сестры, которые при плохом освещении казались потемневшими.
- Возможно, дорогая, всё возможно, но не нужно судить о человеке, не зная правды. А что он тебе сделал? – взволнованно поинтересовалась Вив.
Глаза Эвелин наполнились обидой, злобой и отчаянием. Когда она вспоминала об этом, на душе у неё становилось всё хуже. Но потом, вспомнив данный себе обет, Эвелин напустила холодный, мрачный вид.
- Сегодня Ральф подошел к моему отцу и сказал, что намерен просить моей руки. И этот старый болван, конечно, был на седьмом небе от счастья! А меня теперь ходят выдать замуж за человека, которого я не любила, а теперь еще и ненавижу.
- Ох, - Вив покачала головой и ободряюще сжала плечи Эвелин.

– Это всегда ужасно, когда девушку венчают с тем, кого она не любит. Знаешь, это так несправедливо! Я знаю несколько таких - они несчастливы, но покорны судьбе. И как отец отважился на такое! Я думала, он только пугает тебя.
Теперь Вивьен понимала эту звериную тоску в глазах своей сестры, и как обычно, пропуская всё через себя, она поникла и тяжело вздохнула, будто это её собирались обвенчать с Ральфом.
- Эвелин, но почему Ральф…?
- Я не знаю, что он себе думает, этот Ральф! Будь он проклят…

- Послушай, может, он всё-таки не так плох, как ты думаешь? Я ведь всегда говорила, что ты прекрасна, и быть может, он влюбился в тебя, как только увидел?
Эвелин не выдержала и недовольно фыркнула.
- Это полная чушь!

Вивьен смолкла и с терзающим взглядом наблюдала за расстроенной и взбудораженной сестрой.
- Я попытаюсь поговорить с отцом, но… Я не знаю, честно. Я не хочу для тебя такой судьбы! Ты должна быть счастлива, понимаешь?
Эвелин только сконфуженно невесело усмехнулась словам сестры, угождая в её нежные объятия. Ей, кажется, становилось легче от тихого, мелодичного голоса сестры. Даже возмущаясь или протестуя, она никогда не могла натужить свой голос до грубого тона, поэтому Вивьен всегда казалась и была тихоней.
- Что теперь делать, Эв? – с детской растерянностью отчаивалась она.

- Знаешь что, - Эвелин холодно прищурилась, - Я добьюсь, встречи с Ральфом до того, как состоится свадьба. Я должна понять, чего он хочет. А если не выйдет, то хотя бы просто посмотреть ему в глаза!
- Но как?
- Напишу ему письмо! – решила Эвелин. – А поскольку из дома меня вряд ли выпустят, ты узнаешь его адрес и потом отнесешь письмо на почту. У тебя ведь наверняка много знакомых?
Вивьен задумалась, но потом с не свойственной ей решительностью серьёзно кивнула.
- Конечно, я попытаюсь узнать. Стюарт точно должен знать его адрес, ну а если не он, то его друзья.
- Спасибо тебе, - Эвелин вяло улыбнулась и благодарно сжала руку своей сестры.
- Всё будет хорошо, - Вивьен натянула ободряющую улыбку, и, подобрав подол своего выходного голубого платья, вышла из комнаты.
На следующее утро Вивьен сообщила адрес Ральфа, как и обещала. Эвелин недолго думая отдала ей написанную заранее записку в конверте. Её содержание было скупым и строгим: всего лишь сухое приветствие и просьба о встрече. Отправив сестру к почте, Эвелин оставалось лишь томить себя в напряженном ожидании и продумывать детали предстоящей встречи. «Набрасываться на Ральфа прямо с порога – глупо» - заключила она, но играть из себя покорившуюся обстоятельствам девушку тоже вряд ли бы удалось: актерского мастерства слишком мало, а Ральф вдобавок ко всему вероятно далеко не глуп, а проницателен.
Совсем скоро пришел ответ:

«О, моя дорогая, Эвелин! Вы оказались такими не равнодушными ко мне, что даже удосужились прислать мне записку, и это притом, что ни вы, ни ваши родители моего адреса не знали. Я бесконечно польщен вашим вниманием, и готов встретиться завтра. В полдень за вами прибудет карета.»
Ральф.
Сквозь строки черно-белого ровного письма вопиюще кричала лукавая ложь и мастерская грязная игра Ральфа. Вглядываясь в эти строки, Эвелин будто чувствовала, как лукаво усмехалась над ней каждая каллиграфическая буква, как её хозяин самодовольно улыбался, потягивая бутылку виски.
Конечно, она смяла эту бумажку и бросила в угол комнаты, однако не испытала от этого никакого облегчения.
Когда время стало приближалось к полудню, Эвелин стала собираться. Она должна была выглядеть так, чтобы у Ральфа не было ни малейшего шанса ввести её в замешательство, насмехнуться или упрекнуть. Эвелин выбрала пышное платье с золотистым отливом. И как бы она ни ненавидела это адское орудие женских пыток, пренебречь им она не могла. Эвелин подобрала с плеч темные каштановые волосы и оставила свои небольшие, но блестящие серьги.

Теперь её образ был закончен, и осталось лишь ждать стука лошадиных копыт и звука деревянных колес.
Когда карета подъехала, Эвелин взволновано вздохнула и, шурша неудобной юбкой платья, направилась вниз. Теперь она проклинала не только Ральфа и его карету, но и всех тех, кто придумал корсетные пышные платья и додумался ввести на это моду.
Карета была явно дорогой, с ухоженными белыми лошадьми, большими колесами, белого цвета с красными шторками и замысловатым золотистым декоративным орнаментом вокруг небольших окошек. Прямо таки царские апартаменты, но от них Эвелин становилось еще хуже. Сидевший кучер в белом парике быстро соскочил и приоткрыл дверцу, подавая руку.
- Здравствуйте, мисс Камбелл. Прошу, проходите.
К счастью для Эвелин, внутри было пусто. Никакого Ральфа, лишь мягкие кресла и отделанные красным бархатом стены. Она настороженно выглянула в окно. Неужели её везут домой к этому мерзавцу? Но отступать было поздно, хотя непонятная дрожь постоянно терзала Эвелин.

Когда карета остановилась, Эвелин выглянула из-за шторки. Это место было ей незнакомым: нечто вроде зеленого парка, с живой зеленой изгородью, ухоженными цветами и деревьями, а немного дальше располагалась белая деревянная беседка с крышей.
Дверь открылась. Эвелин передернуло от злости, когда она увидела резкое лицо Ральфа с лукавой улыбкой на устах.
_____
Жду ваши отзывы и мысли по поводу главы

Как вы считаете, Эвелин должна пожертвовать собой ради благосостояния своей семьи? Насколько тонкая грань между её бунтарством и эгоистичностью? Что ждет нашу героиню в разговоре с Ральфом?

1)Сомневаюсь! Эвелин, не будет ключиком к богатству.
2) Трудно сказать.
3) Что-то плохое. Он такой мерзавец!

Как вы считаете, Эвелин должна пожертвовать собой ради благосостояния своей семьи?
Разумеется нет, каждый имеет право на личное счастье.
Насколько тонкая грань между её бунтарством и эгоистичностью?
Думаю одно порождает другое. Возможно она могла бы немного смягчить свои амбиции, если бы не эгоизм.
Что ждет нашу героиню в разговоре с Ральфом?
Сложно сказать, мыслей почти нет на этот счет. Но ничего хорошего, я думаю.

Конечно же нет, но если бы этот человек оказался бы вполне приличным господином, тогда вполне возможно, почему бы нет... но она совсем не такая, для нее это удар ниже пояса. В те времена особо выбирать не приходилось, в крайнем случае - побег из дома, а там, как повезет...

Я тоже бы ее не назвала полной эгоисткой, хотя... иногда в ней присутствует небольшая капелька такого греха, а вот бунтарства в ней хоть отбавляй)))

А что еще можно ожидать от встречи с этим самовлюбленным ничтожеством? Чувствует мое сердце, произойдет что-то очень нехорошее... похоже назревает война...

Lucy, sea7654506, спасибо что не забывайте, было интересно узнать ваши мысли)

Не страшно, имя у него такое, что за одну сцену вряд ли запомнишь) Вилсон его зовут. А по поводу твоей версии, то я не буду раскрывать карты, скажу лишь(думаю, это вполне очевидно) что их линии рано или поздно пересекутся)

Отчаянная Эвелин, что поделать) Но вообще она едет не в само его логово, а в парк, но я бы лично не согласилась с ним на какую-либо аудиенцию, даже если бы она была на природе А едет она с целью разведать и понять что заставило его принять решение, и возможно, в душе она надеется "обломать" его.

И не говори)

Ральф холодно улыбнулся и подступил к Эвелин ближе, заглядывая в её глаза, которые под солнечными лучами выглядели точно расплавленное золото.
- Откуда вам знать, что у меня на душе, дорогая? И вам ли оценивать мои поступки? Это не лукавство, это чистой воды правда. Иначе, просил бы я вашей руки?
Каждый жест, каждое его слово, которое он сладко растягивал, будто наслаждаясь моментом, вызывало в Эвелин раздражение. От наглого лукавого вранья, ей хотелось бросить на Ральфа такие оскорбления, о которых ей, как леди, а не портовому грузчику, не подобает и думать. А он продолжал холодно улыбаться, глядя глубоко в глаза, нащупывая в них своим проницательным и цепким взглядом ту ниточку, за которую можно дернуть.

- Ответьте мне на один вопрос, Ральф. Зачем вам это?
- Хотите сказать, зачем мне вы? – он насмешливо усмехнулся, и взял Эвелин за руку. – Пойдемте к беседке, продолжим разговор там.
Эвелин с наслаждением вырвала свою руку от Ральфа, когда, наконец, достигла беседки и села на лавку. Она забилась в самый угол, словно ей было противно находиться поблизости к Ральфу, и попыталась изобразить равнодушие. Каждая клеточка её тела была напряжена, и каждая клеточка была встревожена чем-то одним, ведь причин для напряжения у неё было уйма. А Ральф был спокоен и хладнокровно улыбчив, как всегда. Он даже не удосужился сесть, а навис над Эвелин, опершись рукой о металлические прутья, тем самым вводя её в неудобное положение.
- Хотел сказать, вы сегодня отменно выглядите. Определенно, Эвелин, вам удалось меня очаровать еще раз.
- Я жду ответа, - холодно напомнила Эвелин, игнорируя любые отпущенные комплименты и фразы со стороны Ральфа. Её раздражало, что каждый раз, желая встретиться взглядом с этим наглецом, она должна подымать голову и смотреть на него сверху вниз.

- Ответ вы получите, - он усмехнулся, - но лишь после того, как разделите со мной брачное ложе и станете моей женой. Со временем, вы поймете все сами, моя дорогая.
Эвелин вспыхнула от ярости. Еще немного и её будет лихорадить от злости хуже, чем от болезненного жара. Да как только он посмел заикнуться о брачном ложе! Как мало у него воспитания и много наглости, если он посмел делать такие грязные намеки и быть так уверенным в своих словах! И еще этот властный взгляд, давящий на неё, как кирпичная стена. Эвелин видела, какое ненормальное наслаждение проявляется в его серых глазах, когда он видит её обезоруженной и злой, способной только на возмущение и крики.
- Даже не мечтайте, Ральф!

Ваши мечтания пусть останутся у вас в голове, а я не собираюсь даже соглашения давать. Если это бредовая мысль всё еще у вас в голове, то поспешу предупредить, что вы получите прилюдный отказ в случае предложения. А, как известно, свадьба без соглашения невесты состояться не может, мы ведь не в каменном веке живем, верно?
Ральф хрипло рассмеялся, поглаживая ворот своего дорогого костюма.
- Эвелин, неужели вы думаете, что у вас есть выбор? Я правильно понимаю, вы думаете, что сможете что-то решить?

Эвелин не сдавалась. Она резко, со всей свойственной ей импульсивностью, поднялась с места, но расстояние между диваном и столом было слишком узким, поэтому она невольно зацепила стол и тот громко загремел, а бокалы с бутылкой едва не опрокинулись на пол. Ральф только довольно хмыкнул, следя взглядом за своей собеседницей, которая наконец выбралась из-за лавки и застыла в гордом положении.
- И что же вы сделаете? Свяжите меня и потяните под венец? Ха, это просто смешно! Это будет ваш позор, Ральф, - взгляд Эвелин наполнился уверенностью. Она открыто бросала Ральфу вызов своим обжигающим взглядом, полным не соглашения и презрения. Она напрочь забыла о том, кто стоит перед ней, забыла обо всем, кроме того, что не намерена сдаваться.

Ральф задумчиво замолчал, но его взгляд по-прежнему лукаво усмехался в ответ. Затем он резко выпрямился во весь свой немалый рост и приблизился к Эвелин, пронзая её взглядом. В его взгляде оголялась жесткость и самоуверенность. Нечто таинственное и угрожающе было в этом человеке, во всех его жестах и взгляде, и это наводило на Эвелин смутные сомнения, а может быть даже тревогу.
- Как жаль, что ты способна воспринимать всё лишь в буквальных смыслах, - резкий переход Ральфа на «ты» означал лишь то, что игра в любезность ему скоро надоела. – Эвелин, когда ты идешь по дороге и натыкаешься на стену, ты пытаешься её завалить, бьешь и отчаянно борешься с ней, чтобы освободить себе дорогу. Но, поверь мне, так делают не всё. Чтобы освободить дорогу, достаточно просто применить немного ума и обойти её. Понимаешь, к чему я клоню?

Эвелин прищурилась, сверля Ральфа презрительным взглядом. Она пыталась уловить ход его мыслей и затянула небольшую паузу.
- Я так и знал, Эвелин, что ты не сразу сможешь связать эти вещи в одно целое, – усмехнулся Ральф, но его торжество заключалось отнюдь не в том, что ему удалось обезоружить Эвелин. Он торжественно улыбался, потому что был стопроцентно уверен в себе и в своих замыслах.
- Ты безумец, – грубо отрезала Эвелин.
- Ладно, я объясню тебе доходчивей. На самом деле всё просто – если ты посмеешь сделать по- своему, то есть будешь противиться, я все равно любыми способами заставлю тебя дать соглашения. И клянусь, ровно через неделю ты будешь стоять в церкви в шикарном платье, и будешь отвечать на слова священника, но самое главное – ровно через неделю ты будешь моей. Моей женой.
Ральф резко схватил Эвелин за плече, и с силой дернул на себя.

Он сжал её руку так, что она заныла тупой болью. Его хищный взгляд устремился прямо в глаза Эвелин. На несколько секунд ей стало страшно, будто она снова была в лесу, и на неё снова смотрели пара страшных волчьих глаз, готовых разорвать в клочья, и никто в этом глухом лесу не сможет помочь ей. Она одна наедине со страшным зверем, которого не одолеть.
Эвелин становилось жутко, как быстро менялся облик Ральфа. Его кошачья игривость и лукавство улетучились, словно их и не было, и на смену им пришла сущая жестокость, вплоть состоящая из грубой силы и большой власти, способной разрушить всё что угодно. Пока этот зверь смотрел на неё, она не могла произнести ни слова. Ральф, после нескольких секунд угрожающего взгляда, холодно произнес:
- Твоя сестра только начала вкушать всю прелесть женского существования. Она скоро выходит замуж, счастливая и радостная, в ожидании долгой и прекрасной жизни, наполненной шаловливыми детишками и любовью. И каково это будет с твоей стороны, если ты будешь виновата в том, что её счастье рухнет, как хрупкая хрустальная ваза? Как ты сможешь жить, наблюдая за тем, как Вивьен отчаянно сгребает осколки своего счастья? А вдруг, она сама потухнет и разобьется, и ты останешься одна? Совсем одна в этом жестоком жалком мире… Что будет тогда?

На его лицо наползла коварная холодная усмешка. Он отпустил ошалевшую Эвелин и спокойно и торжественно наблюдал за её растерянностью. Эвелин вся сжалась изнутри, когда поняла, что имел в виду Ральф. Вивьен! Он изначально знал её слабость, и он знал, на что нужно давить. Эвелин могла бы пережить всё, но если Вивьен по её собственной глупости станет несчастной, или умрет…Что может быть хуже этого?
- Как видишь, Эвелин, на каждого дикую лошадку можно подобрать подходящую уздечку, - он кивнул и снова довольно улыбнулся, как и прежде.

Эвелин, как только немного пришла в себя, то сразу обратила на Ральфа всю свою ненависть в одном взгляде. Её передергивало от злобы, а в сердце рождалось сильное и разрушительное чувство - ненависть. Эвелин чувствовала, как пульсирует её вены и как разгоряченная кровь приливает ей жару.
- Ты никогда не получишь своего! Ты чудовище, а не человек! Я больше не хочу видеть тебя. Никогда больше.

Эвелин замотала головой, и сжала зубы, с ненавистью глядя в бесчувственное насмешливое лицо Ральфа. Она подобрала свои юбки, и стремительно направилась к карете.
- Значит я всё-таки не так мерзок для тебя, раз ты всё еще намериваешь воспользоваться услугами моей кареты.
Но в ответ она лишь громко захлопнула за собою дверь кареты. Эвелин хотелось поскорее добраться домой, иначе еще немного этой пытки и сознание покинет её вместе с оставшимися силами.
- Вези меня домой, - из последних сил рявкнула Эвелин кучеру и измождено прикрыла глаза, облокотив голову о мягкое сиденье. Она даже не захотела выглянуть за окно, потому что знала, что там её с торжественным холодным видом провожал Ральф.

По дороге домой, качаясь и дрожа в такт неровной езде кареты, Эвелин как следует всё обмозговала, и пришла к выводу, что никто, а тем более Вивьен, не должны узнать, чем Ральф намерен её шантажировать. Она быстро остыла от постигшего её страха, и на смену ему пришла ярость и жажда удовлетворить свою злость. Эвелин опять думала, что ничего не сможет заставить её сделать то, что ей больше всего не хотелось, но когда её строптивый норов вновь проснулся, перед глазами встал холодный взгляд Ральфа – взгляд человека, который пойдет на любые поступки, чтобы получить желаемое.

Даже выглядывающие красные глаза из темной гущи показались бы ей менее страшными, чем тот взгляд.
Когда тряска, наконец, прекратилась и карета остановилась, Эвелин была рада вернуться домой, хотя прежде дом казался ей клеткой. Устало подымаясь по лестнице вверх, Эвелин мечтала поскорее сбросить многослойное тряпье с себя. Ночная рубашка, поверх неё – крепко зашнурованный гувернанткой корсет, нижняя и верхняя юбка, а только потом золотистое красивое платье. И его красота ничто по сравнению с теми неудобствами, которые Эвелин испытывала в жаркое время.
Устало вдохнув, она как обычно присела на кровать и задумчиво уставилась на дверь.

Эвелин не хотелось спускаться вниз и искать Эдит, служанку, что обычно помогала сестрам одеваться, а также выполняла роль гувернантки, горничной, и кухарки. Удивительно, как эта низкорослая крепкая женщина, не боящаяся работы, успевала практически всё. Она очень помогала миссис Камбелл, облегчая её участь домохозяйки. Однако у Эдит было два недостатка: губительное любопытство и страсть сплетничать.
Наняв всего лишь одну прислугу, Оливер таким образом сумел сэкономить деньги. Его семья колебалась в положении в обществе, и Оливер понимал, что каждая мелочь может определить их место раз и навсегда.
Теперь, в своей комнате, взаперти ото всех, Эвелин могла выдохнуть и спустить с себя невозмутимый вид. Короткая встреча с Ральфом выжала из неё все соки. И как только можно жить с этим энергетическим вампиром целыми месяцами, а то и годами? Какая женщина добровольно согласиться на такого домашнего тирана? «Должно быть, - подумала Эвелин. – Она должна сильно любить деньги и власть. Наверняка у него были женщины, много женщин. Почему он не предпочел их? Тех, кто готов броситься ему на шею по первому зову?»
Подумав о своей горькой, если не ужасной, участи, Эвелин недовольно сжала шелковую простыню. Посторонние предметы всегда подвергались издевательству со стороны разозлившейся Эвелин, потому что только так она могла частично согнать с себя скопившуюся ярость.
Долго ждать Вивьен не пришлось. Она тихо зашла в комнату спустя полчаса и взволнованно переглянулась с Эвелин.
- Я была на рынке, - пояснила Вив, поставив на прикроватную тумбочку кошелку с пряным сладко пахнущим печеньем. - Я знаю, ты любишь их.
Эвелин лениво глянула на свое любимое лакомство, и испытала лишь мертвецкое равнодушие. Ей не хотелось есть, как не хотелось вообще ничего, кроме как растаять в воздухе и появиться где-то в беззаботном и безлюдном месте.
- Спасибо, я не хочу.
- Всё прошло не так гладко, как хотелось, верно? – грустно подметила Вив. – Что он сказал?

- Сказал, что мне нечего противиться, и что он получит то, что хочет.
- А что он хочет? – Вив нахмурилась и подсела к Эвелин на кровать.
- Неужели ты еще не поняла? Меня. Меня он хочет, - с отвращением пояснила Эвелин, закатывая глаза. – Он дерзил и ухмылялся надо мной. Даже старые алкоголики обходятся с дамами лучше, чем он.
Вивьен сочувственно свела брови. Уголки рта её дрогнули вниз, и она мягко обхватила плечи своей сестры.
- Не отчаивайся, Эвелин. Может, он просто хочет испытать твои нервы. Уверена, он просто играет с огнем, пытаясь развлечь себя. Очевидно, его намерения не серьёзные и он просто пустословит.
- Нет, Вив. Такие как он не пустословят, - холодно произнесла Эвелин.
Она взволновано взглянула на Вивьен, её добрый и поникший взгляд, который еще пару дней назад мерцал в предвкушении своей свадьбы. Эвелин вспомнила, что именно она сама и есть та самая цена за счастье Вивьен.
В беззаботном детстве, когда Эвелин наказывали, Вивьен тайно подкрадывалась к закрытой комнате своей сестры и через дверную щель внизу передавала ей половину всех своих пряностей, доставшиеся ей от родителей за хорошее поведение. Она делилась с ней всем: и подарками, и радостями, и горем, и своей любовью. Если бы перед Вивьен встал выбор отдать свою жизнь для жизни Эвелин или жить без Эвелин, она бы без колебаний выбрала первое, какой бы трусихой ни была. И Эвелин, читая это каждый день в любящих голубых глазах сестры, поняла, что сделала бы тоже самое. Жить с мыслью, что ты сделал всё для счастья того, кем дорожишь, это значить жить с чувством выполненного долга, жить без сомнения в своей вине. А это лучше, чем жить, каждый день съедая себя по кусочку. Но сможет ли она принести себя в жертву и смириться со своей участью?
И хотя Эвелин часто раздражали наивные манеры сестры и другие взгляды на жизнь, она не могла не признать, что любит её. И готова ради Вивьен на всё.

почему-то думала, что получится выпустить серию лишь на следующей неделе, но поднапряглась и как видите получилось, как получилось. Вообще хочу предупредить, что серии в дальнейшем могут выходить с длительным отрывом, так как автор загружен подготовкой к поступлению еще с начала года :с Что будет дальше трудно представить. А теперь о серии. Я надеюсь вам понравилось. Хочу знать все ваши мысли, как обычно) Я всё раскачиваю сюжет, так что не ругайтесь, если вдруг происходящее покажется вам немного скучным или недостаточно динамичным.
Таким ли вы представляли Ральфа? Как думаете, Эвелин правильно поступила, решив в кои веки пожертвовать своим счастьем ради сестры?

Идеальный план Только вот Ральфа просто так не одолеть, он как раз из тех, кто использует подобные коварные планы, а потому умеет обезопасить себя)

Я буду стараться вкладываться в свои сроки примерно раз в две недели, а там уже поглядим)

Совершенно верно, Ральф и Эвелин - доминантные личности, и жить вместе они смогут лишь если кто-либо из них сломает и подомнет под себя другого.

Ральф не дурак, он прекрасно знает с кем и как себя вести, да и если обаяние не действует, он всегда может прибегнуть к другим известным методам.

Видимо пропустила, еще в первых сериях Вивьен заявилась к Эв и начала грузить её своей радостью о том, что она выходит замуж за светловолосого красавчика Стюарта)

Вот-вот, с этим Эвелин никогда не справиться в одиночку. Да и тут назревает вопрос: как она без связей, без поддержки сумеет это сделать? И это еще при том, что она "под домашним арестом". Родители, понимая её нрав, не рискнут выпустить свою птичку на волю) Ухх, как подумаю, что ждет мою девочку, так сразу жаль её.

Правильно думаешь)

Спасибо большое, авось с меня что-то и выйдет)