Немного отойду от темы и отмотаю назад.
Из исторических эпох мне ближе средневековье, пусть с точки зрения быта она омерзительна, но всё-таки ассоциации от различных игр, артов, фильмов, музыки - очень приятные. Магическое время.
А в данном сериале вообще Новое время, 18 век, довольно интересно было начать читать и посмотреть как автор преподнесёт (я типа мастерски разбираюсь в этом времени хорошо? ). К чему я начала говорить про средневековье? Я слышу сильные отголоски той эпохи в сериале(неудивительно, эпохи то соседние...). Какое-то приятное чувство ностальгии по тому времени, когда я от всего этого фанатела. Думаю я буду читать сериал, потому что это чувство дорогого стоит.
К тому же мне достаточно понятны герои и их мотивы. Хотя предпочтения у меня немного иные. Мне ближе не "разборки" в домах в стиле "мадмузель, вы просто обязаны выйти за него замуж, и не важно хотите вы того или нет" и различные ответвления; а всякие путешествия, побеги, сумасшедшие авантюры. Конечно это не логично, но я так ждала что Эвелин сбежит нафиг, руководствуясь подростковым максимализмом, из города навстречу свободе, и плевать что с ней случиться. А там новые друзья, переосмысление жизни и т.д... И постоянно, постоянно из-за своего характера уноситься прочь и ломать свои ныне существующие отношения. Далеко конечно так уйти можно, а потом мол нагулялась и вернулась. Ну да ладно, это я так, мысли переполняющие выкладываю =))
К чему я... в общем не смотря на то, что я люблю несколько иного рода сериалы, мне нравится и такое развитие событий. Интересно как всё это будет продолжаться. Меня долгое время не покидала мысль, что Эвелин частично в своей жажде быть охотником, станет похожа на Ральфа.

"Ведь она хотела быть хищником, ей нравилось это, начиная с того момента первой охоты, когда она почувствовала превосходство над обреченным на смерть зверем."

"Рядом с ним почти каждый чувствовал себя потенциальной дичью, а ему это нравилось."

Конечно они разные люди, но поскольку у Эвелин нет цели, она может направить свою энергию в неверное русло, заколебавшись искать свободу, а там уже стать таким же хищником, превращая всех людей (ниже в соц плане) в жертв. И, повзрослев, видеть в безнаказанности свою свободу. Она же не индеец Кваху, который жалеет даже об убитом волке. Не тот вектор и всё - жалость пропадёт и к людям.
В общем - столкнулись два упрямых барана.
Хочу отметить внешность Эвелин. Она очень красивая)

Я реабилитируюсь после долгого времени, когда я не могла вытянуть мыслю для комментария из своей задуууумчивой головы =))
============
Поотвечаю-ка на вопросы

Как я уже говорила ранее, мне не просто нравятся выходки, я, как читатель, была бы ещё более рада, если бы выходки стали ещё более... эм... мозговыносящими.
А если смотреть не с точки зрения читателя а соседа по дому, то конечно её выходки неприемлемы. Но всегда есть о чём посплетничать.
Правда, если бы всё было правильно, элитно и одинаково - скука. Кто-то должен выделяться из толпы. Конечно можно попортить себе репутацию, но если запереть себя в клетке тупых правил, то можно возненавидеть себя и всех вокруг за скучную жизнь и за то, что ничего важного сделано не было. Ведь обычно такие чудиловы и совершают нечто глобальное или просто важное. Судя по некоторым предложениям героиня ещё не достаточно уверенна в себе, чтобы давать открытый отпор всем, но при этом не способна терпеть существующие порядки. Посмотрим к чему это приведёт.

Отца можно понять, он достаточно точно (пусть и импульсивно) высказался:

А так, это просто борьба отцов и детей =) одобрять и отвергать тут что-либо бессмысленно. Я конечно считаю, что ко всему нужно относиться более снисходительно, но учитывая время происходящего и положение отца в обществе - осуждать его действия становится сложно...
По поводу Ральфа я высказалась ранее. Они с Эвелин похожи в своём упрямстве, просто Ральф старше и уже натворил делов и навидался в жизни всякого (ну это мне так кажется) потому ему и кажется что можно ходить по головам.
Вообще я привыкла всех оправдывать. Хочу посмотреть на то, как будут развиваться события и как будет вести себя Ральф. Примерно догадываюсь, но всё равно интересно. Потом выскажусь в полной мере.

Сложный вопрос. Я до этого говорила, что если сдерживать себя в клетке то можно возненавидеть себя, но здесь уже другая ситуация.
Должна так как если она взбунтуется, то всю жизнь будет винить себя за разбитое счастье своей родни. А с грузом на сердце истинной свободы не будет...
Влипла девочка.
Насчёт бунтарства и эгоизма... бунтарством порой двигают благие намерения(хотя вы все прекрасно знаете куда ими вымощена дорога), да и мало ли - нужны результаты этих благих намерений другим или нет.
Бунтарство и эгоизм это две стороны одной медали. Смысл разный, но граница очень тонкая. Бунтарство в любом случае кому-то принесёт неприятности.
Плюс стоит учесть возраст героини)

Я люблю исторические эпохи. Не то чтобы я знаю историю, вовсе нет, систематическое заучивание фактов не для меня, скорее как увлечение, да и источниками чаще всего бывают тоже искусство, кинематография, книги, игры и всё такое) Почему-то мне понравился 18 век, хотя информации о нем меньше, чем например про средневековье или 19 век. Я бы даже назвала его переломным, всё-таки промышленная революция началась во второй половине, да и Эпоха просвещения. В общем, достоверность кое-где может прихрамывать, всё-таки каждый автор видит эпоху по своему, это я уже заметила.

Порою без первого не бывает второго, так что впереди нас ждет достаточно(на мой скромный взгляд) увлекательного.

Да, всё верно, Эвелин еще юная особа, в ней живет и непослушный ребенок, который жаждет исполнения личных желаний, и подрастающая личность, понимающая, что такое долг и для чего он нужен. Трудный выбор, ярлыки, которые вешают на людей с рождения, сковывают возможности. Она сама запуталась, борется с собой, иногда отдается эмоциям, а иногда пытается прислушаться к чему-то больше разумному.

Вот именно! Никогда не любила слишком категорично делить на белое и темное, тут уж с какой стороны глянуть. Ну а смотрим на ситуацию мы со стороны Эвелин, что благодаря её юношескому максимализму добавляет некую долю экспрессии на складывающуюся картину)

Да, не легкий выбор. Но Эвелин старается держать себя благородно и склоняется к такому варианту развития событий, который принесет вред наименьшему количеству людей, но до конца ли девочка понимает, что с тем, на что она решилась, нужно жить всю жизнь..?

- Что же, Эвелин, я знал, что хоть капельку благоразумия у тебя всё-таки осталось, - ответил он, скрывая свое легкое удивление, преходящее в подозрение, однако уже через минуту все мысли по этому поводу растаяли в его голове, словно их и не было.
Нанятый Оливером конюх постоянно шатался вокруг дома и часто находил себе дела неподалеку от входа в дом. Он, верно, имел от хозяина задание – присматривать. Но Эвелин была уверена, что смогла бы сбежать, ведь она в этом доме живет уже больше десяти лет и знает каждую дыру в заборе.
Но как только мысль о бегстве посещала голову, она отвергала её. Еще девять дней Эвелин прожила с чувством, что всё её тело и дух сковывают невидимые наручники. И эти наручники – её собственный выбор. За эти девять дней ничего особенного не происходило, пару раз заезжал Ральф, ненадолго, в основном к Оливеру и для того, чтобы обсудить свадьбу. Теперь ни у кого не оставалось сомнений в серьёзности его намерений. По городу ползли слухи о предстоящей свадьбе Ральфа, и всем не терпелось узнать, кто же эта счастливая избранница, которая скоро будет купаться в его деньгах? Может быть, это губернаторская дочка или первая красавица Филадельфии? Может быть, Ральф умудриться притащить заморскую принцессу?
Эвелин часто доставала оружие и свою потрепанную мужскую одежду, борясь с соблазном. Она скучала по своим прогулкам, и её душа требовала новых авантюр и приключений, хотя фактически Ральф – это и есть самое огромное и злосчастное приключение в её жизни. Просто так смириться Эвелин не могла.

«Позже что-нибудь обязательно придумаю» - утешалась она.
Вивьен с сочувствующим видом сообщила, что их со Стюартом свадьба будет после её свадьбы. Свадьбы Ральфа и Эвелин. От мысли об их с Ральфом свадьбе, у Эвелин стыла кровь в жилах, и сердце сжималось, будто кто-то захватил его холодными руками и собирается вырвать и выкинуть на грязный пол.
Чтобы не сойти с ума от своего заключения, Эвелин почти впервые приложилась к книгам. Она отдала свое предпочтение не романам, и не стихам, а исторической тематике.

Так она впервые задумалась о настоящем, как об эпохе, как о части истории. Раньше она особо не обращала внимания на политические изменения. Её мало беспокоили налоги, обуревающие простой народ, как тугая петля на шее, ведь всеми деньгами и расходами занимались отец с матерью. Это были их проблемы. Её не беспокоило то, под чьим покровительством находиться Филадельфия, хотя так было далеко не со всеми. Люди были теснены английским правительством, и можно было заметить, как в их сердцах стремительно и невозвратно прорастает желание независимости. И Эвелин, впервые задумавшись над этим, поняла, что её желание аналогично, просто её масштабы были куда более меньшие, но также сложно досягаемы.
Объявили точную дату бракосочетания – 8 августа. Однажды прогуливаясь по не слишком ухоженному, но всё-таки утешающему саду, Эвелин заметила прибывший экипаж, с которого сошла важная женщина с чемоданчиком в руках. Она оказалась портнихой, которой было поручено снять размеры и сшить свадебное платье.
«Господин Ральф сказал, что вы можете заказать любое платье, какое вам только захочется. Он сказал, что для вас ему даже не жалко бриллиантовых страз». Но Эвелин только недовольно вспылила и сказала, что платье для неё не имеет никакого значения. Если раньше ей верилось в свою будущую свадьбу, как в страшный сон, то теперь всё было слишком реально, чтобы питать по этому поводу хотя бы малейшее сомнение.
Дни шли медленно, мучительно растягиваясь в бессмысленных терзаниях. Эвелин никогда не думала, что разделит участь большинства девушек. Она думала, что никто и никогда не сможет набросить на её шею петлю насильного замужества, как на глупую покорную овцу. Она действительно верила, что не такая как большинство остальных и сможет сделать так, как ей хочется, но как оказалось, ошибалась. Её гордость со скрываемым страхом ждала того дня, когда будет жестоко растоптана и задушена чужими руками.
Гордость и сестринская любовь – всё, что было у Эвелин. Но она с большой досадой понимала, что её гордость скоро растопчут, а любовь используют ей во вред, и от этого еще больше невысказанной боли превращалось в ненависть и презрение, мелкими ручейками стекавшими в чашу терпения.
Ни слова, ни забота Вивьен и её ободрения не могли облегчить существования Эвелин и немного потушить огонь в её сердце, который пожирал её саму и готовился с жадностью поглотить и других.

Целыми днями она была в сомнениях, грозилась сама себе всё бросить, и просто уйти, наплевав на все последствия, но эти решения никогда не имели окончательного вердикта. Так прошло еще два дня, и настал день свадьбы. День, который круто изменит её жизнь и её саму.
Эвелин лежала на своей кровати, уставившись в потолок.

По робкому, едва заметному мерцанию с восхода можно было понять, что время приблизительно четыре утра. Солнце еще не показалось на небосводе, но и ночь уже не темнила взгляд.
С самого вечера Эвелин удалось лишь слегка вздремнуть, а всё остальное время она просто лежала, в ожидании спасительного сна, что принес бы ей короткое забытье. Но сон не приходил, и тогда Эвелин, тихо прокравшись вниз, вышла на улицу.
Прохладный утренний воздух окутал её, даря ощущение свежести, и слегка облегчая чувство беспокойства. Она поежилась от холода, но отступать в теплый дом не стала. От нежно розового неба с еще слабо мерцающими звездами исходило спокойствие, ведь всё вокруг замерло в необычной тишине. Эвелин дыхнула на руки, чтобы отогнать цепляющуюся утреннюю прохладу и неспешно ступая по траве, направилась к стойлам лошадей, которых всего было в поместье четыре. Две вьючных, одна верховая кобыла и её вороной жеребец. Черныш, так прозвала Эвелин своего коня, сонно кивнул головой и тихо фыркнул, просовывая голову между ограды. Из его нежных розовых ноздрей вышел теплый пар, и они раздулись, улавливая запах хозяйки.
Эвелин согнувшись, ловко пролезла между прутьев и, оказавшись возле Черныша, стала гладить его большую мягкую морду.

В это время она слабо улыбалась, хотя с головы всё еще не выходил Ральф. Она с презрением и отвращением думала о Ральфе, в который раз воскрешая в голове все его фразы с прошлой встречи. Эвелин общалась с ним в последний раз в тот день, когда они имели неприятный разговор в беседке, и больше ни он, ни она не перебросились даже словом. Эвелин лишь иногда видела его из окна дома, но никогда не спускалась ему на встречу. Он выглядел довольным, спокойным и ликующим. Он не искал встреч, потому что знал, что скоро они будут видеться каждый день.
- Проклятье. Самое настоящее проклятье, никак иначе, - шипела Эвелин себе под нос. Она не выглядела подавленной или заплаканной. Она выглядела недовольно и холодно, точно живая каменная статуя с застывшей гримасой презрения.
И так же, как статуя, она не ощущала ничего вокруг себя. Она гладила коня и тщательно думала о том, что её ждет и как ей быть с этим, как бороться и как себя вести.

Не заметила Эвелин и тихо подкравшуюся сестру, уже одетую в обычное платье.
- Я услышала, как кто-то тихо идет по ступенькам. Мне тоже не спится, - объяснила она, вздыхая.
- Вивьен, это не твоя забота. Это не твой брак. Перестань терзать себя, - раздраженно произнесла Эвелин. – Скоро у тебя свадьба, долгожданный возлюбленный, семья. Ты должна быть счастлива, и клянусь, если ты на своей свадьбе будешь выглядеть так же, как и сейчас, я… - «просто прикончу тебя», - я буду глубоко обижена и опечалена, поняла?
Эвелин говорила резко и серьёзно, под конец смягчив свои слова наряженной улыбкой. Вив кивнула, но взгляд её не изменился, как и настроение.
- Я не могу так. Я не могу радоваться, когда ты… когда ты в такой ситуации. Это несправедливо и нечестно.
Эвелин оставила Черныша в покое и положила руки на деревянные балки ограды. Глядя на Вивьен, она задумалась и напустила спокойный вид, вид обычной, ничем не впечатленной Эвелин.
- А в какой я ситуации? Это обычное дело. Ты знаешь, - Эвелин задумчиво отвела взгляд, - я думала над этим и поняла, что так надо. Многие через это проходят. Может быть, всё не так плохо, верно, сестренка? У Ральфа есть деньги, много денег. Возможно, они, со временем смогут окупить мои переживания. Я никого не любила, и мне нечего терять.

Разумеется, Эвелин врала, и она сама себе удивилась, как легко может даваться ей ложь и слова, которые до этого, казалось, никогда не смогут вылететь из её уст. По глазам сестры было всё понятно: она неохотно, с сомнениями, но купилась на чужую ложь. Наивную Вивьен всегда можно было обвести вокруг пальца, и Эвелин понимала, что сделала правильно. Если идти на жертву, то идти сполна. Пусть Вив больше не терзают мысли, пусть они уйдут, оставив свое место для счастья.
- То есть, теперь ты… ты не против этого брака? – удивленно спросила Вивьен.
- Я никогда не была «за», и никогда не буду, но теперь это кажется не таким уже и вселенским горем. Я всегда хотела сбежать из-за отцовского присмотра и его строгости. Вот сегодня я это и сделаю.
В душе Эвелин кривилась своим словам, и питала к ним полное отвращение и презрение, но то, что было в душе, было далеко от внешнего вида или тона голоса. Это было внутри, где-то в недрах души, где каждый переживает свои чувства, и лишь потом, с той золотой середины, чувства идут напоказ языками жестов и слова.

До появления первых уверенных ярких лучей солнца Эвелин говорила с сестрой на разные темы, но потом в доме проснулась жизнь, и они были вынуждены подключиться к подготовкам. Почти всю организационную работу взял на себя Ральф, а Оливеру и миссис Камбелл было поручено самое главное – невесту.
Около Эвелин долго колдовали не одна пара опытных женских рук. Она сидела, закрыв глаза от усталости и раздражения, и ей приходилось молча терпеть все терзания. Спустя три часа, она, чувствуя себя наряженной вычурной куклой, спустилась вниз, прерывисто дыша от непривычного туго зашнурованного корсета. «Да, Ральф точно знал, что в этом я точно не смогу сбежать из-под венца.»
Эвелин спустилась вниз, к отцу, матери и сестре, и словила их изумленные лица, которые застыли в немом созерцании чего-то прекрасного. Как выяснилось, этим прекрасным и была Эвелин.
Её платье было в нежно-розовом пастельном тоне, богато украшенное вышивкой, кружевом и декоративными элементами. Тугой корсет сделал её и без того тонкую талию идеальной и приподнял девичью грудь, заметную в зоне декольте с дорогим блестящим ожерельем. Вторя тогдашней моде, сзади платья была сделана складка ватто*(Одной из характерных деталей костюма тех лет - складка "Ватто" - особый покрой спинки платья, в котором полотнище ткани, заложенное на плечах и у ворота более или менее глубокими складками, свободно ниспадало, переходя в шлейф). Каштановые волосы Эвелин были подобраны к затылку, и лишь несколько кокетливых прядей вились у лица. Дорогие роскошные украшения делали её вид мерцающим, компенсируя её сухой холодный взгляд, в котором не было ни капля счастливого блеска невесты.

Все эти убранства были непременно для того, чтобы она выглядела под стать своему вычурному жениху – Ральфу. Он постарался, чтобы Эвелин действительно выглядела как прекрасная графиня, чарующая взгляд своим холодным блеском.
Но всё это не утешало и не радовало Эвелин. Она чувствовала, как жесткий корсаж придавал её осанке грациозный вид, и шагу не могла сделать без этой вынужденной грации. Она коротко осмотрела свою семью, убранную в честь такого праздника соответствующим образом, и направилась к выходу, не обращая внимания ни на чьи слова или комплименты. Около дома её ожидал свадебный экипаж: такая же пышная и роскошная карета под стать Эвелин, с белыми лошадьми, на голове у которых празднично колыхались страусовые перья.
Эвелин вместе с сопровождающими её родственниками вошли в большой просторный зал, где должно было проходить торжество. Обычно в этом зале Ральф устраивал разные балы и другие праздники. Это помещение с мраморными полом по обычаю было роскошным и пышным, с вычурным позолоченным витиеватым орнаментом, завитками, похожими на золотистые цветочные бутоны и сплетение лиан. С высоких потолков свисали огромные мерцающие люстры из чистого хрусталя, на стенах было много разных картин и больших полотен.
Оглядывая зал, Эвелин была удивлена всем этим убранством, которое, всё же, ничего для неё не значило.

В левой части зала были длинные большие столы, готовые к подаче на них горячих блюд, где вскоре шумным, таким же нарядным потоком будут сидеть и вкушать блюда все приглашенные гости. В самом конце зала располагалась свадебная арка, где Эвелин скоро станет замужней женщиной, а вся оставшаяся обширная площадь справа – место для желающих потанцевать во время бальной части, которая начнется сразу же после венчания.
- Пойдем, Эвелин, не стой здесь, как вкопанная, - неожиданно буркнул отец, который с восторгом оглядывал зал. – Скоро прибудут гости, а мистер Кинг, верно, в одной из комнат.
От мысли о встречи с Ральфом у Эвелин еще больше заныла спина и неприятно сжало сердце. С непривычки она могла действительно упасть в обморок от сильно стягивающего корсета, ведь дышала она короткими и частыми тихими вдохами.
- Не волнуйся, дорогая. Сегодня ты прекрасна, - тихо шепнула Вивьен, сжав руку сестры.
Ральф не заставил долго себя ждать. Дорогой темно-синий камзол со стоячим воротником, расшитый серебряными нитями, белоснежное праздничное жабо, высокомерный разворот плеч, жеманность манер... Он явился таким же вычурным и роскошным, как и всё здесь. Он неожиданно вынырнул из одной из комнат и плавным царственным шагом стал приближаться к своей будущей жене. Когда он приблизился на расстояние, с которого можно было разглядеть его лицо, Эвелин увидела всю ту же привычную и ненавистную ей холодную самодовольную улыбку.
- Моя дорогая Эвелин, сегодня вы прекрасней, чем все цветы этого мира! Ох, я так счастлив, что сегодня вы – моя невеста, - Ральф кокетливо улыбнулся и поцеловал руку Эвелин.

От легкого прикосновения влажных и теплых губ Ральфа, она вздрогнула и ей захотелось вырвать свою руку из ладони Ральфа, но Эвелин с сожалением вспомнила, что, переступив порог этого зала, она обязала себя играть невесту, а не буйную непослушную девчонку, которой была совсем недавно.
Ральф так же торжественно поприветствовал её родственников, кинул пару слащавых незначительных фраз и обменялся с Оливером рукопожатиями. Сегодня Ральф был в настроении играть в благородство. Сегодня он выглядел таким же обаятельным аристократом, каким умел мастерски быть.
Эвелин ничего не ответила и продолжала нерушимо стоять, словно двигаться ей было лень или с большим усилием. Она подняла голову и презрительно взглянула на Ральфа, который в этот момент увлеченно разглядывал её хищным взглядом. И в его глазах мелькнуло восхищение, а потом – гордость. Когда она осталась стоять одна, Ральф подошел к ней, усмехнулся, и взял за руку.
- Пройдемте, звезда моя, - лукаво шептал он. – Я провожу вас в наши места. И ради Бога, Эвелин, улыбайтесь чаще, вы же – невеста, как ни крути.
Эвелин, медленно передвигаясь вперед, сохраняла невозмутимый вид, словно они со своим будущим мужем болтали о погоде, но её не громкий тон был похож на недовольное рычание.
- Имейте совесть, я итак не пытаюсь сорвать ваш праздник, Ральф. К чему это убранство? Разве оно надо кому-то?
- Вам – не надо, а людям и мне это важно. Вы же осознаете, Эвелин, что, скоро станете частью светского мира, верно? А там правила другие. И всё намного строже, чем вам рассказывал ваш неудавшийся интеллигент папаша.
Эвелин тихо фыркнула и села за мягкое кресло, почти во главе большого стола, только немного левее, поскольку во главе, следуя лучшей традиции патриархата, всегда сидел Ральф. Она с облегчением наблюдала за тем, как он отошел от неё, встречая гостей у ажурного входа.

Люди всё больше стекались в торжественный зал. Все они были такими же, как и всё здесь – вычурными, нарядными, с жеманным и гордым видом. Дамы с самыми разными высокими прическами и платьями, мужчины – в нарядных сюртуках или костюмах, с напудренными париками или без них. Вручая свои подарки, с однообразными улыбками поздравляя молодоженов и осыпая Ральфа комплиментами, они с интересом оглядывали комнату в поисках невесты. И не одна пара глаз: восхищенных, презрительных, высокомерных, наполненных завистью или любопытством устремлялись на неё. Кое-кто подходил, невзначай перекидывался парой слов, в желании проверить её и узнать – кто же эта прекрасная птица. И Эвелин всегда отвечала с гордым видом, часто – видом превосходства, потому что не могла позволить этим людям счесть её недостойнее Ральфа. Но в зале были и те, кто знал её, хотя было их немного, потому что Эвелин очень редко якшалась с людьми высшего общества. Это был удел Оливера, а не её.

Итак, близок тот час, когда Эвелин официально станет женой одного из влиятельных особ города и будет величаться Эвелин Кинг. Она всё-таки сдержала слово, данное себе, и не отвертелась от своего прямого долга перед семьей.
Как вы думаете, стоило ли ей "держать слово" или лучше было бы наплевав на все запреты сбежать, пока еще не поздно?
Как дальше сложиться судьба нашей героини и каково будет ей жить с новым мужем?(и какую манеру общения выберет тот же муж?)
Жду ваши размышления и мнения по поводу главы, всем спасибо!

Конечно, она не могла всё бросить, иначе чтобы Эвелин пришлось делать? Семья очень пострадала бы, общество отвергло, сестра была бы разочарована, да и выхода у героини нет - Ральф очень влиятельный и жестокий человек.

Понятно, какую манеру выберет Ральф - мы уже видели, как он общался с Эвелин со время двух встреч. С чего это вдруг ему становиться добрым и порядочным? Скорее всего, Эвелин будет ненавидеть Ральфа ещё больше, потому что он будет продолжать с пренебрежением и презрением.

Да, держать в себе все чувства и эмоции - это нагромождать негативную энергию, наполнять чашу терпения, а уж когда чаша переполнена..Жди беды.

Эвелин бы устроила и нечто подобное, более того, это принесло бы ей удовольствие от своей пакости, но на ней лежит большая ответственность, тут уже честь всего её рода на кону!

Ооо, это будет что-то...В следующей главе увидите.

Спасибо, именно на них тратиться большинство моего времени работы над сериалом, так как текст уже написан. А Эвелин мне и сама нравиться, красивая вышла)

Но ведь всё-таки приходишь, блудная ты наша дочь) Не напрягай себя с этим, чтение сериалов не должно сопровождаться насилием над собой и постоянной мыслью, мол, "надо ж отписаться, а то аффтор обидеться!" конечно нет! Отписывайся и читай когда тебе хочется, да хоть месяц пройдет, я ни в коем случае не буду держать на тебя никакой обиды или отчаяния брошенного Хатико) Мы, авторы, все понимаем, сами такие) Впрочем, обобщать не буду, ну я уж тот еще ленивый зад!

Ого, воу-воу, полехче!) Такое бывает. А ведь Ральф и правда мерзавец, по мордасу ему бы не помешало получить в воспитательных целях)

Всегда есть куда хуже, вот в будущих главах..А впрочем промолчу!

Думаю много Ральфовских товарищей косили на неё с завистью)

«Когда, наконец, кончаться эти пытки!» - единственное, что вертелось в голове. И Эвелин понимала, что от сегодняшнего дня ей не отдохнуть. Даже ночью.
Наконец, он смолк и подошел к столику, на котором было зажжено две свечи в ажурном подсвечнике и лежало пара колец с документами заключения брака.
- Поскольку ни на что не было указано, что могло бы воспрепятствовать этому брачному союзу, я спрашиваю вас, Ральф Кинг, согласны ли вы взять в жены Эвелин Камбелл? Будете ли вы любить, уважать и нежно заботиться о ней и обещаете ли хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? Если это так, подтвердите это перед Богом и свидетелями словами "Да, обещаю".
Ральф гордо вскинул голову, довольно улыбнулся, громко и слащаво ответил:
- Да, обещаю.
«Какой лжец!» хотелось вскрикнуть Эвелин и оттолкнуть от себя этого ненавистного ей человека. Вскоре взгляд священника переключился на неё.
- Согласны ли вы, Эвелин Камбелл, стать женой Ральфа Кинга? Будете ли вы любить, уважать и нежно заботиться о нём и обещаете ли хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? Если это так, подтвердите это перед Богом и свидетелями словами "Да, обещаю".
В сердце Эвелин защемило. Чтобы солгать здесь, на виду у сотни людей и не дрогнуть губами, ей пришлось на несколько секунд просто умереть. Умереть душой или просто усыпить её на время, как и гордость, достоинство и честь. Какая ирония! Ральф смотрел на неё понятным только ей взглядом, который говорил: «Я же говорил, что ты будешь стоять здесь и что ты скажешь это!» И хотя повисло молчание, он был спокоен и уверен, как всегда.
- Да, - Эвелин опустила ресницы, вздохнула и добавила: - Обещаю.

- Обменяйтесь кольцами и навсегда свяжите этот союз на небесах!
Мгновенье, и теперь она – замужняя женщина. Золотое кольцо на её руке, и пути для отступления уже нет. Эта мысль, почему-то только сейчас, вызывала в Эвелин непонятную смесь ужаса и гнева. Ей казалось, что только сейчас она поняла, на что согласилась! Ощущение было таким, словно только что она заключила сделку с дьяволом. А Ральф со своей ликующей и самодовольной улыбкой, холодным взглядом – был самым подходящим олицетворение дьявола для Эвелин. Ей стало тошно, и плохо, и в голове завертелись мысли буйным потоком.
Когда все зааплодировали, выкрикивая поздравления, Эвелин быстро ускользнула от поцелуя и направилась за стол, как и все остальные гости. Мир вокруг Эвелин шумел, праздничные голоса неугомонно говорили тосты, красивые и пустые слова, а сама она, словно умерла. Эвелин просто молча сидела и механически отвечала, если кто-то к ней обращался. Она ни на что не обращала внимание, будто застыла во времени. Только часто бросала свой взгляд на сидящую неподалеку Вивьен – вот для кого она умерла, и еще не раз умрет.
Обещанный бал состоялся, и как бы Эвелин не хотела участвовать в нем, супружеская пара должна была обязательно исполнить этот злосчастный танец хотя бы один раз.

К счастью, позже ей удалось ретироваться под предлогом плохого самочувствия и спокойно посидеть на канапе, наблюдая за празднеством со стороны. Гости не особо заботились о ней, полностью поглотившись красивой музыкой и магией танца. Ральф успел сменить три партнёрши по танцу и в конце концов с важным видом сел во главе стола, потягивая вино, периодически перебрасываясь фразами с подходящими к нему гостями. С особенным радушием, как заметила Эвелин, он общался с расфуфыренным губернатором города Франсуа, чье имя явно намекало на его происхождение.
К концу своей свадьбы, когда вечер брал свое, Эвелин чувствовала себя настолько истощенной и уставшей, что её тело грозилось лишиться духа. Она, конечно, могла скакать целыми милями и пробираться сквозь непроходимые дебри и склоны, но играть роль нарядной елки, следить за своими жестами, словами и положением намного труднее.
- Благодарю вас, мои дорогие гости! Я очень надеюсь, что вам наша свадьба пришлась по душе. И хотя мне не хочется с вами прощаться, но время вынуждает делать это, - лукавству Ральфа не было предела. Его глаза говорили, что ему не терпится покончить с этим всем.
- Всё было замечательно, мистер Кинг. Шикарнее свадьбы, однако, мы еще не видели! Желаем вашему союзу долгих счастливых лет и семейной теплоты, - все ответы подходивших прощавшихся людей были примерно одного типа.

Кто-то уходил, не попрощавшись, кто-то едва плелся на ногах, а другие продолжали нахваливать Ральфа и состоявшуюся свадьбу. Одно было ясно – все ушли сыты, довольны и развлечены.
Вивьен тихо подошла к своей сестре и погладила её руку. Она видела, как рушился весь невозмутимый вид Эвелин, как иссякла её выдержка и сила воли.
- Будь счастлива, дорогая, - подавленно произнесла Вив, на что Эвелин кивнула и обняла сестру на прощанье.
- Спасибо. Думаю, вам с родителями тоже пора. Нет смысла оттягивать неизбежное, верно?
Эвелин настойчиво провожала Вивьен, потому что была уверенна, что скоро может сдаться и треснуть по полам, закричать, сорваться, или еще что хуже. Она хотела поддержать статус своей благой лжи, сказанной сегодня утром. И вскоре, после прощания с родителями и сестрой, Эвелин осталась практически одна, со слугами и Ральфом.
- Убрать здесь всё! Сделайте этот зал таким же, каким он еще день назад, ясно? – громко командовал Ральф.
Слуги робели от его властного голоса и молча кивали, приступая к работе.
Вскоре Ральф обернулся к Эвелин и оскалил зубы в наглой улыбке. Он стал приближаться к ней привычным размашистым шагом. Несколько бокалов крепкого вина (а может и не только вина), выпитых Ральфом в последний час, сделали его ликование в глазах еще более настойчивым и раздражительным для Эвелин. Она сглотнула, оттопырилась назад и напряглась, как загнанная кошка.
- Что же, жена, - захмелевшая усмешка не сходила с его лица, - пойдем со мной в карету. Мы поедем в наш дом. Если ты имеешь хоть капельку вкуса, он тебе понравиться.
Эвелин прожгла Ральфа ненавистным взглядом, и попыталась увернуться от его рук, обхватывающих талию. Ускользнув от своего мужа, она недовольно крикнула:
- Твое общество мне противно, Ральф. Не касайся меня!

Он засмеялся громким язвительным смехом и силой потянул её ко входу.
- Я буду касаться тебя сколько мне угодно, потому что отнюдь имею на это полное права, моя дорогая. И никто не принуждал тебя, не тащил под венец и не угрожал ножом, верно? Ты сама подошла, ты сама ответила, ты сама признала, что ты – моя жена.
- Ты вынудил меня сделать это, если тебе еще не изменила память! Это поступок – поступок мерзкого человека, никак не настоящего мужчины. И как ты будешь жить со мной, зная, что я ненавижу тебя? Неужели ты еще не понял, что я никогда не полюблю тебя!
Эвелин бунтовала, дергалась и кричала, в надежде показать Ральфу, что огонь еще не погас, и что её «Да» совсем ничего не значить. Она отчаянно болтыхалась в своих попытках избавиться от всей злости и обиды внутри, но глядя на равнодушного, противно усмехающегося Ральфа, понимала, что ей становиться только хуже.
- Тише, тише, Эвелин. Затихни и заходи в карету, поговорим об этом дома, если тебе так хочется.
Ральф оглянулся и открыл двери кареты, проследив за тем, чтобы Эвелин быстро и беспрепятственно зашла в неё. Затем он захлопнул двери и сел рядом, по-хозяйски растянувшись на сидении.
Эвелин тем временем, ощущала чувство беспомощности, как никогда прежде. Она полностью в безжалостных руках Ральфа, под его пристальным присмотром ей не хотелось лишний раз ни двигаться, ни дышать. Она отвернулась к окну кареты, отодвинув шторы и наблюдая за темными улицами Филадельфии, сменяющимися перед глазами. Что делать? Разве теперь она может отсрочить хоть что-нибудь? Разве может теперь она противиться, когда уже скованна прочными цепями брака? От мысли, что теперь её жизнь будет проходить в особняке Ральфа, рядом с ним, Эвелин впадала едва в панику. Она не знала его, не знала, что будет с ней дальше, и что придется ей пережить. Впереди брачная ночь, и Ральф непременно воспользуется этой законной привилегией.
О чем бы Эвелин не думала, впереди у неё открывались только мрачные перспективы. Сердце её хотело противиться до последнего вздоха, но разум горько понимал, что это также бесполезно, как попытки мыши пробить каменную стену. Чем больше карета приближалась к темному силуэту дорогого особняка, тем больше напряжение сковывало её тело. Благо, что весь путь Ральф молчал, не подливая масла в огонь. А быть может, он просто знал, что времени высказаться у него будет достаточно?
- Приехали, мистер и миссис Кинг, - оповестил кучер, но по угомонившейся тряске было и так всё понятно.
- Свободен, Адамс. Займись лошадьми, - бросил Ральф, выходя из кареты. Ночью он выглядел еще более устрашающе, чем днем.
Эвелин вздохнула на полную грудь, и, прихватив подол своего платья, выбралась с кареты без помощи своего супруга. Она громко захлопнула за собой дверь и глянула на Ральфа исподлобья, а затем обвила особняк недоверчивым взглядом. Не та ли эта золотая клетка, о которой говориться в сказках? «Наверняка, тут много слуг», - прикинула Эвелин, рассматривая могучее строение дорогого особняка. Декоративный орнамент, изящество форм, фонтан, небольшой сад, раскинувшийся по обе стороны – всё указывало на богатство хозяина. На втором этаже она заметила единственную комнату, в которой мерцала зажженная свеча.

- Вижу, ты безошибочно определила нашу комнату, в которой сегодня мы проведем ночь, - довольно промурлыкал Ральф, возникнув за спиною своей жены.
Эвелин вздрогнула и отвращено поморщилась.
- Я не хочу никакой ночи с тобой. Выдели мне отдельную комнату, - Эвелин запнулась, пытаясь что-то придумать. – Ну хотя бы в эту ночь. Мне нужно привыкнуть к обстановке… Сегодня ты и так заставил меня пережить этот сущий ад! Я делала так, как говорил ты, сделай хоть раз так, как я прошу тебя? - в голосе Эвелин звучала робкая надежда. В глубине души она надеялась, что сможет пробудить хотя бы какую-то человеческую часть в Ральфе.
Но он только издевательски хмыкнул, и его лицо наполнилось безжалостным холодом. Он знал, что чувствовала Эвелин, но при этом не хотел облегчить ей жизнь.
- Пойдем, - скомандовал он. Эвелин снова хотела воспротивиться, но опыт общения со своим мужем подсказывал ей, что это бесполезно. Она начала осваивать главное правило: не подчинишься – применю силу.
Уже в доме перед ними возникла худая фигура служанки со свечей в руках.
- Ваша комната готова, господин.
- Отлично. А теперь, Мисти, убирайся вон и проконтролируй, чтобы по дому не шныряли слуги, потому что иногда они меня раздражают своим шумом за дверью, ясно?
- Ясно, господин.
Ральф сурово сдвинул брови и оглянулся на входную арку.
- Где люди, которых я нанял?
- Они сказали, что голодны, поэтому сейчас они на кухне, наша кухарка приготовила им ужин.

- К черту! Я нанял их не для того, чтобы они набивали рты, болваны! Немедленно скажи, пусть становятся на свои посты. Скажи, что если хоть мышь прошмыгнет в дом, или выйдет с него, им будет не сладко.
- Я передам, - покорно отвечала слуга, кивая головой. Свеча в её руке дрожала. - Доброй ночи.
Эвелин с напряжением следила за происходящим, попутно осматривая большой дом Ральфа. С тусклым светом нескольких свечей он казался зловещим богатым замком проклятого короля. Высокие окна, задвинутые красными бархатными шторами, всюду изобилие разной мебели, декора, живописных картин и мягких ажурных кресел. Белая винтовая лестница лихо закручивалась и вела вверх, где располагалась спальня и другие неизвестные Эвелин комнаты.
- Чего стоишь, моя дорогая? – лукаво усмехаясь, произнес Ральф. – Подымайся вверх, время не будет ждать.
Его лицо вызывало в Эвелин желание броситься наутек и бежать под покровом ночи. Бежать неважно куда, в любом случае, её участь была бы куда более щадящей, чем то, что уготовил ей Ральф.
Вместе они дошли до спальни. Ральф отворил двери комнаты, одобрительно её оглянул и открыл дверь настежь, приглашая Эвелин загадочной довольной улыбкой. Даже сейчас его лицо не выдавало ничего, чего бы он не хотел показывать. Одно лишь загадочное лукавство.
- Эвелин, не раздражай меня. Заходи.
В середине комнаты стояло царское ложе с мягкой коричневой простыней, витиеватыми рисунками на рамах и отличавшееся такой же шикарной изысканностью, как и все тут. Единственным источником света была небольшая восковая свеча на тумбочке, теплый свет которой Эвелин видела изнутри.
Ральф захлопнул за собою дверь, нагнулся к замку и закрыл дверь на ключ, который сунул в карман своего камзола.
Эвелин прищурилась и отошла назад на несколько шагов. В глазах её мелькнула тревога.
- Зачем ты делаешь это?

- Что? Закрываюсь? Ха, я всегда так делаю. А сегодня тем более, - Ральф бесстыдно улыбнулся и скинул с себя камзол, существенно сковывающий движения, оставив на себе белую льняную рубашку. Он также с наслаждением снял белый напудренный парик, и Эвелин удивилась, что волосы под ним были почти такого же редкого цвета – белого. Ральф словно сбросил с себя все светские условности и предстал перед Эвелин в своем естественном виде.
– Не спеши пятиться от меня, как испуганный щенок, Эвелин. Всё равно я пока что хочу выпить.
- Я не боюсь тебя, - ответила Эвелин, демонстративно застыв на месте. – Просто мне противно находиться с тобой в одной комнате.
Она проследила, как Ральф достал из-под кресла бутылку темного вина и наполнив ним стоящий бокал, расслабленно плюхнулся в широкое, мягкое на вид кресло. Он с наслаждением осушил бокал до самого дна и взмахнул ним, обращая удовлетворенный взгляд на Эвелин, приютившуюся возле окна.
- Хочешь вина? Я думаю, тебе не помешало бы, - он снова наполнил бокал и приглашающе взмахнув ним, поставил на тумбочку.
- Не хочу я никакого твоего чертового вина, Ральф! Хватит испытывать мои нервы! Я устала от этой глупой, бессмысленной игры. Отпусти меня! – вспылила Эвелин.
Она не могла сдержать свою ненависть и все физическое и духовное напряжение, в то время как Ральф расслабленно восседал на кресле и пристально сверлил её взглядом.

Он словно начинал ломать её уже сейчас одним лишь властным взглядом хищника. Взглядом, который говорил: «Чтобы ты не делала, голубка, тебе уже не убежать от меня».
Эвелин не могла больше терпеть и держать себя в руках, и даже холодный взгляд Ральф не мог больше её утихомирить. Она сорвала со своей шеи драгоценное ожерелье и демонстративно кинула его на пол.
- Вот мой ответ тебе.
Уголок губы Ральфа издевательски пополз вверх, и он, игнорируя вспыхнувшую от злости Эвелин, так же охотно отпил вино со второго бокала. Он растягивал время, словно желал насладиться озлоблением Эвелин, порожденную её безвыходностью.
(Evanescence - Lacrymosa)
- Помнишь, ты спрашивала, почему я хотел взять тебя в жены? – он взял наполненный в руку бокал и поболтал его, задумчиво наблюдая за тем, как темно-красное вино оставляет следы на чистых невинно-прозрачных стенках фужера. – Я бы не сказал, что твоя красота способна поработить кого-то до такой степени, что он захотел бы выйти за тебя через несколько встреч. Я видел женщин красивее тебя, намного воспитаннее, изящнее, сдержаннее. Они вспыхивали от смущения, прожигали холодными взглядами, любопытно изучали меня и кокетливо заигрывали. Но никто из них не смел бросать мне вызов мне так, как делаешь это ты. Так открыто и бесстрашно заявлять о своей неприязни и вести себя так, будто я простой очередной из тех бедных джентльменов, на которых скалиться каждый третий, не смел никто, кроме тебя.
Ральф пристально глядел на Эвелин пронизывающим взглядом и, небрежно поставив испитый бокал вина на столик, резко поднялся. Он стал подходить к Эвелин, точно хищник к своей загнанной жертве. И тут она заметила в его взгляде нечто новое, что до этого блестело в его глазах лишь загадочным блеском из глубин серой радужки глаз – желание. Теперь оно было в каждом его жесте и движении. Он бросил вечный хладнокровный контроль своих чувств и раздевал Эвелин взглядом, похотливо разглядывая её тело с головы до пят.
- И глядя на тебя, я понимал тогда, - он сладострастно улыбнулся. – Что хочу полностью обладать тобой. И юридически, и физически, и морально.
Эвелин приходила в бешенство от слов и взглядов, которые были для неё тяжелейшими оскорблениями. Ей хотелось уйти от этих взглядов, но она не могла ничего с этим поделать. Её взгляд был полон сопротивления, а тело судорожно напряглось по мере того, как приближался Ральф. Ненависть к этому человеку заполняла её без остатка. Она и вовсе забыла, для чего готова была стать жертвой. Теперь единственное, что ютилось в её мозгу, было то, что теперь Эвелин осознала: ярмо такой жертвы нести на своих плечах она не готова.
- Не прикасайся ко мне, Ральф, - злобно сощурившись, холодно отчеканила Эвелин. – Я не собираюсь быть для тебя игрушкой. Я не вещь, и никогда ею не стану!
- Я предупреждаю тебя – расслабься и дайся мне в руки. Смирись! Это произойдет, рано или поздно. Чем меньше сопротивления – тем лучше это для тебя.
- Ни за что!
Он с первобытной звериной жаждой одной рукой притянул Эвелин к себе, а другой – потянул шнурок корсета, ловкими движениями пальцем расшнуровывая сдавливающие талию нити
Продолжение 18+

...
Через час, показавшийся ей целой вечностью, Ральф небрежно оттолкнул Эвелин от себя. Она обессилено откашлялась и хриплым голосом мучительно простонала, часто дыша. Её дрожащие руки сжали простынь, а голова уткнулась в подушку. Эвелин боялась пошевелиться, чувствуя грузное дыхание Ральфа, но он, к её счастью, нащупал в темноте бутылку вина и удалился прочь из комнаты. Тихо рыдая Эвелин сползла на пол и села около кровати, прикрывшись остатками своей разорванной ночнушки и обхватив колени дрожащими руками . Вскоре её, обессиленную и униженную, заботливо окутал сон – единственный верный спутник в этом доме.

В игре использован Colonial Home III by Pralinesims(с небольшими изменениями под нужды автора, включая полностью переделанную комнату Ральфа).
Выражаю благодарность sea7654506 за замечательно созданную позу (первый скрин в закрытой теме).
Эта глава, наверное, стоила мне наибольших усилий. Что-то я в этот раз долго, аж месяц.
Наводящие вопросы (наконец-то решила выносить их отдельно, чтобы облегчить читателям жизнь):
Считали ли вы Ральфа настолько жестоким, способным на подобные изуверства?
Как далее сложиться жизни главной героини, сумеет ли она дальше нести свой «крест»?
Как вы думаете, удалось ли Ральфу сломать её?
Жду ваши отзывы. Надеюсь, автор-садист не повредил вам психику