Поместье Кемпбела младшего было почти таким же большим, как и его отца, а в роскоши не уступало нисколько.
В тенистом саду, где, собственно, и происходил пикник, были вырыты ямы для барбекю; там неспешно тлели поленья, над которыми висели туши мяса какого-нибудь несчастного оленя, с которых с шипением капал жир на раскаленные угли. От ароматов, исходивших от костра я облизнул губы и почувствовал, как засосало под ложечкой. Когда я последний раз ел?
Длинные столы – доски положены прямо на козлы и покрыты скатертями из тонкой полотняной материи – были установлены в густой-густой тени, где витала прохлада и свежий запах зеленой листвы. Мясо же жарилось в достаточном отдалении, чтобы не беспокоить гостей. Вдоль столов находились простые скамейки, а для тех, кому хотелось откинуться на спинку или мягко, удобнее устроится в саду, на лужайке были разбросаны пуфики и подушки.
Публика на пикнике присутствовала самая разношерстная, начиная с черных слуг и заканчивая знатными пожилыми седовласыми дамами. Последние высокомерно расхаживали между гостей, периодически удостаивая приветствием того или иного. А некоторые сидели на веранде, обмахиваясь веерами и ведя неспешные беседы о детях, болезнях и прочих прелестях жизни. А сколько здесь было красивых, молодых, стройных девушек! От изобилия разноцветных платьев, юбок, нарядов и шляпок рябило в глазах! Они о чем-то звонко смеялись, кокетничали или наоборот, закрывали, густо покрывшиеся алым румянцем, щеки веером, строили глазки молодым элегантным юношам или обсуждали драгоценные камни, украшавшие кольца мужчин постарше.
Я отвел глаза от всеобщего веселья в надежде найти хозяйку поместья среди замужних дам, сидевших в деревянной беседке и разбавлявших всю красочность нарядов юных гостей своими платьями темных оттенков. Но, боюсь, я даже не представляю, как выглядит маркиза.
Я оглянулся, пытаясь найти Паолу или Торсона, что могли бы мне помочь отыскать хозяйку, но они исчезли в неизвестном направлении, затерялись в толпе. Я еще раз обвел гостей глазами, разыскивая у кого-бы постороннего спросить о миледи, но застыл в изумлении. В плетеном белоснежном кресле-качели, свисавшем с ветки клена, сидела Ирен. Ее волосы были заплетены в косу и уложены сзади на затылке, украшенные серебряной заколкой в виде бабочки. Она сидела в одиночестве с опечаленным лицом, периодически разглаживая своими тонкими пальчиками ворох темно-синих юбок или теребя веер.
-Ирен!.. Ох, простите, миссис Свон, - воскликнул я, приближаясь к девушке, - здравствуйте…
-Добрый день, мистер Фостер, - произнесла она, едва взглянув на меня, - не знала, что вы тоже приглашены.
-Да я…Мы с мисс Соммерс и мистером Торсоном здесь по делу.
-Вот как, - безучастно молвила девушка.
-Ирен, - не в силах бороться с тревогой, охватывавшей меня каждый раз, когда я видел грусть на ее лице, я воззвал к любимой, позабыв на долгие мгновения, что она уже давно не моя, - что с тобой? Ты же знаешь, я для тебя…
Я осекся под настороженным, полным презрения взглядом девушки.
-С каких это пор, - холодно отчеканила девушка, - вы так фамильярно со мной обращаетесь? Вы всего лишь детектив, ищущий драгоценность, которая дорога моему мужу. Вы болтаете лишнее и забываетесь…
Я стоял в ошеломлении. Чем я вызвал столько неудовольствия со стороны девушки? Неужели обыкновенным проявлением заботы?
-Вы… простите я…, - начал было я неуверенно, но через мгновение раздраженно добавил совсем не то, что собирался сказать, - еще вчера вы прижимались к моей груди, словно в поисках защиты, после получения телеграммы.
Ирен побледнела, и я тут же пожалел о необдуманно сказанных словах.
-Как вы смеете, - она поджала губы, - у вас хватает чести напоминать женщине о ее минутной слабости? Вы воспользовались моими чувствами на тот момент, и теперь играете на них, словно музыкант на фортепьяно! – девушка опустила голову и всхлипнула.
-Простите, - обескуражено пробормотал я, проклиная себя за эгоистичные слова, вылетевшие из моих уст. Ирен, кажется, что-то тихо прошептала в ответ, но слезы только сильнее хлынули из ее глаз. Вид женских слез, наверное, у каждого мужчины вызывает смятение. По крайней мере, спокойно смотреть, как плачет эта женщина, я не мог. Я присел на корточки возле нее, пытаясь отвлечь ее внимание на себя.
-Простите меня, Ирен, - повторил я, - я просто глупец. Я ни в коем случае не хотел вас обидеть, да если бы кто-либо посмел это сделать я…, - мои губы почему-то были абсолютно сухими, - я все сделаю для вас, - ну вот. Вот эти слова и сказаны. В моей душе возникло чувство дежавю.

-Ох, - девушка обхватила себя руками, - довольно извинятся. Я ведь тоже…Мне не позволено было так себя вести, прилюдно выражать свою чувства, как тогда, так и сейчас, - она утерла кончиками пальцев скатившиеся слезы и глухо добавила, - но знаете…говорят, Альберт может совсем не поправится, умереть, или навсегда потерять память или…кто знает, что еще! – Ирен прерывисто вздохнула и посмотрела на меня, - простите, что я вам все это рассказываю, это неэтично…
- Нет ничего постыдного в том, чтобы признаться в своих страхах, - ответил я, - если человек выскажется, его душе станет легче.
Ирен устало опустила руки и, устремив свой взор на складки платья, спросила:
- Вы ведь сюда по делу пришли? Но почему?
-Да, - я тотчас же вспомнил о цели своей поездки на пикник, - мы ищем Мэлори Кемпбел, хозяйку этого поместья.
-А зачем она вам? – полюбопытствовала девушка.
-Я не без оснований полагаю, что она замешана в краже камня, а ее муж… Он как и сейчас, так и немногим ранее находился в Афганистане.
Ирен пристально взглянула на меня.
-Если это так, - она поджала губы, - и Себастьян Кемпбел виновен в той боли, которую сейчас приходится терпеть Альберту, я лично уничтожу его вместе с женой.
От ее слов кожа у меня покрылась мурашками. Никогда не думал, что Ирен на такое способна, впрочем, мне не так уж долго пришлось ее знать… свою мисс Гилберт. Я бы тоже за нее жизнь отдал. Сколько раз я мечтал, молился о втором шансе, просил о чуде.. И вот она, любимая всем сердцем стоит передо мной. Но, что это, преграда, испытание или знак, в виде обручального кольца у нее на пальце? А теперь я должен отыскать негодяев, укравших алмаз и сделать так, чтобы мучители мужа моей возлюбленной получили по заслугам! Какая ирония!
-Она в темно-красном платье, - услышал я голос Ирен, - почти что цвета крови. У нее золотистые волосы, собранные в причудливую прическу, серебристо-серые глаза и аккуратное круглое лицо. В последний раз я видела миледи на веранде, в компании подушек и сестер Хадсон. Последние – не по возрасту бодренькие старушки-близняшки, в одинаковых темно-зеленых платьях с бархатными вставками. Я думаю, уж кого-то из этой троицы ты найдешь, ну а после, - девушка наклонилась ко мне так, что я ощутил ее дыхание у себя на щеке и мое сердце забилось чаще, - ты разузнаешь у этой маркизы все: где она прячет алмаз, как они узнали код сейфа, кого еще они подкупили, и заставишь Кемпбелов заплатить по счетам.
Я отклонился от Ирен, боясь, что могу наделать глупостей. Сердце бешено колотилось, но я не подал виду, лишь вытер тыльной стороной ладони выступившую на лбу испарину, вежливо поклонился и оставил любимую, чтобы поскорее удалится на поиски маркизы.
Миледи Кемпбел находилась у столов, раздавая указания слугам и параллельно объясняя что-то молодому человеку в бежевом распахнутом сюртуке.
-Скажи Оуену, чтобы подавал салаты, - властно приказала маркиза чернокожему юноше, который сбивчиво пытался втолковать что-то своей хозяйке, но тут же в спешке ретировался, выслушав ее распоряжения.
-Миледи Кемпбел, - я подошел ближе, не забывая обворожительно улыбаться, - чудесная погода, не правда ли?
-Здравствуйте, - женщина повернулась ко мне, - да, погода просто замечательная!
-Я мистер Фостер, путешественник из дальних стран, - я поклонился и сделал жест, будто снимаю шляпу, хотя головного убора у меня и не имелось.
-О, так вы здесь впервые? – улыбаясь, спросила миледи.
-Да, и я очень рад, что мне удалось побывать на вашем пикнике, пока я нахожусь в здесь. Ведь скоро я снова покину Ливерпуль, и было бы просто ужасно, если бы находясь в этом чудесном городе я не встретился с Вами. Это честь для меня, - я галантно прикоснулся губами к руке миледи и заметил, как маркиза залилась краской. Она неохотно убрала свою руку с моей ладони и смущенно произнесла:
-Вы меня удивляете!
-Нет, это Вы – поразительны! Я много слышал о Вас – и, заметьте, только хорошее. О вашем мужестве, о том, что вам довелось перенести, но не утратить мудрости и красоты…
-Да, с Джонатаном бывало сложно. Его болезнь принесла много горя всем нам, и без поддержки близких мне людей я бы не справилась.
-Но, тем не менее, именно Вы – мать. А всем известно, что она больше всего страдает, если с ее ребенком случится что-то плохое. Вы не упали в уныние…да за Вашу отвагу и стойкость, муж должен носить вас на руках и задаривать подарками!
- Спасибо, я не жалуюсь, - улыбнулась миледи.
Я подарил ей в ответ обворожительную улыбку и замолчал на мгновение, обдумывая, как бы поделикатней задать женщине интересующий меня вопрос.
Но ничего не подозревающая маркиза сама подсказала мне выход. Своими тонкими изящными пальчиками, которые только и предназначены для игры на пианино, она взяла серебряную вилочку, чтобы продегустировать сыр, и я заметил на ее указательном пальце золотое кольцо с голубым камнем.
-Миледи, - воскликнул я, - простите за нескромный вопрос, это танзанит?
-Что? Ах, нет, это сапфир. Мне муж подарил на годовщину этот перстень.
-Вам бы очень пошли алмазы, - вкрадчиво улыбнулся я, делая вид, что примеряю на ее шею подвеску.
-Спасибо, - занервничала женщина, - но дорогие украшения у меня не в приоритете, особенно от незнакомых мужчин.
-Разве я забыл представиться?
-Не в этом дело. Простите, мне нужно идти.
-Подождите, - я схватил маркизу за руку, отчего она резко дернулась.
-Что вы хотите?! На нас все смотрят! Немедленно отпустите меня, - миледи Кемпбел зашипела, словно масло на сковородке и устремила пронзительный, гневный взгляд на меня.
-Я…я всего лишь хотел не обделить Вас вниманием.
-Благодарю, - сухо ответила женщина, однако лицо ее чуточку смягчилось, - но обо мне есть кому позаботится. И в алмазах недостатка я не испытываю.
-Понимаю, - я понизил голос, - но у меня есть вещь, которой Вы несомненно заинтересуетесь. Речь идет о пятиконечной звезде алмаза. Я знаю, что когда-то камень принадлежал вашей семье и я могу отдать вам его.
Секунду миледи ошарашено смотрела на меня, после чего глаза ее забегали и она бессвязно залепетала:
-Это…невозможно! Бриллиант, он… Себастьян, когда принес его… - внезапно женщина замолчала, испуганно взглянув на меня, и, схватив меня за руку, забормотала, - забудьте мои слова, все, что я только что сказала, во имя материнской любви и вашей чести! Дайте слово джентльмена! Ну же!

-Я ничего не понял и не слышал, - растянул я губы в улыбке, отвел на мгновение взор и неожиданно наткнулся на Торсона, что слышал нас разговор.
-Ну что, тебе удалось узнать, где камень? – допытывался друг.
-Терпение, Майкл, терпение, - довольно улыбаясь, молвил я, - бриллиант у нее, осталось лишь узнать, где она его прячет. И к ее огромному сожалению, я отнюдь не джентльмен…
-Что?
-Неважно. Меня интересует лишь один вопрос, - я обратился к Торсону, - Беккет не говорил, на кого работает?
-В смысле, - нахмурился собеседник, - Кемпбелы же…
-Нет-нет. Он рассказал нам, что узнал от Диккенса. Лесничий и работал на миледи и ее мужа, но кто нанял самого боцмана? Получается, есть кто-то еще, заинтересованный в находке камня. Причем, этот кто-то очень не хочет, чтобы алмаз нашли мы.
-Тот, кто напал на тебя вчера, - протянул Майк и облизнул сухие губы, - что-то мне это не нравится.
-Да ладно тебе, мы и не в такие передряги попадали, - беспечно молвил я, но запнулся, увидев, как вытянулось лицо друга, - эмм…точнее…могли бы попасть! Однако, мне, пожалуй, пора.
Я быстро удалился в толпу, проклиная себя за неосторожность. Что Майк только обо мне подумал?! Ну да ладно, сейчас это не главное. Следует осмотреть дом и незаметно проследить за миледи… Возможно, нервничая после нашего разговора, она пойдет проверить, на месте ли ее алмаз и тогда дело будет в шляпе. Проклятье, где же Паола, когда она так нужна?! Я не могу быть в двух местах одновременно!
Я оглянулся вокруг: все гости были чем-то заняты, мило беседовали или уже собирались приступить к трапезе. Я бросил прощальный, полный скорби, взгляд на прожаренное до золотистой корочки мясо на вертелах и двинулся в сторону дома. Если где и искать сейф, алмаз или миледи, то именно там.
Никем не замеченный, я тихо зашел в парадную. Зала дома была очень богатой, сразу было видно, что здесь проживают небедные люди: на стенах висели картины в роскошных позолоченных рамках; специально состаренные, слегка пожелтевшие фото, на одном из которых я с легкостью смог узнать хозяйку поместья с, я так понимаю, ее мужем и маленьким сыном, у которого болезненно просвечивала кожа. Женщина ласково положила ладони на плечи своего ребенка, не забывая смотреть в камеру, а Себастьян стоял справа от нее с беспристрастным выражением лица. Я отошел от фотографии и приблизился к запертому на навесный замок шкафу из резного дерева. Вполне вероятно, что драгоценности и украшения хранятся там, но я не знаю этого наверняка, да и орудовать булавками в качестве отмычек так ловко, как Пейдж, не умею. Выбивать дверь, не имея гарантий, что в шкафу находится именно то, что мне нужно, бессмысленно и глупо. К тому же, мне нельзя привлекать лишний шум, ведь даже если я уличу миледи Кемпбел в воровстве и смогу законно изъять у нее алмаз, это еще не значить, что я верну его владелице… Такие мысли угнетали меня, и самое ужасное, были правдивы. Мало того, что я собирался обмануть Ирен и покинуть этот мир обесчещенным, так еще и вернутся туда, где ее нет. Где она погибла четыре года назад по моей вине.
Я хрипло вдохнул, и устало опустился на диван, обитый белой дорогой тканью с золотистым узором. Боль изнутри терзала меня на куски, голос в глубине души твердил, что я могу остаться, продолжить жить здесь, с Ирен и наплевать на все.
Но это не мой мир… Моя любимая замужем и мне не место в этой эпохе.
Я, тихо ступая по дорогому персидскому ковру, прошел в столовую. Стол из красного дерева, фарфоровые чашки на кружевных салфетках, лежащих на его поверхности, резные шкафчики, в которых стояли за стеклом коллекционные тарелки. Я не нашел больше ничего, что указывало бы на местонахождение так нужного мне алмаза. Я осторожно двинулся в сторону лестницы с витиеватыми перилами, что вела на второй этаж. Вероятно, там, наверху, находились спальни, а я еще с лекций в университете припоминаю, что недалекие люди любят прятать свои драгоценности в комодах с нижним или постельным бельем. Словно надеясь, что преступники окажутся совестными и не полезут обшаривать чужие майки и наволочки.
Я чувствовал себя последним негодяем, когда принялся обыскивать комоды в женской спальне. И тем не менее… Я нашел деньги, золотые кольца, цепочку с кулоном в форме сердца, что открывалось, а внутри была подпись: «Мэлори от Ганса». Хм, видимо, миледи маркиза была вовсе не так уж верна своему супругу, как я думал. Эта любовь, а иначе не назовешь, ведь если женщина хранит этот секрет, значит у нее все еще есть чувства к этому человеку, упрощает мне задачу. Миледи расскажет мне все, что я пожелаю знать, когда мне станет известна личность этого Ганса. Возможно даже маркиза настолько опрометчива, что подарила камень своему любовнику…
Я захватил цепочку и покинул комнату. Обыскивать дом не так просто, как я предполагал, а искать в этом огромном здании с множеством комнат и шкафчиков, алмаз, все равно, что иголку в стоге сена, который заперт в сундук, не имея ключей.
Только я спустился в залу, как вдруг наткнулся на мальчика. Он сидел на мягком табурете около белого рояля и уверенно нажимал на клавиши. По комнате разливалась красивая, печальная мелодия, что совершенно не вязалась с весельем на улице. Но, собственно, и весь вид ребенка указывал на то, что радоваться ему нечему. Болезненно бледная кожа, потрескавшиеся, обкусанные губы, впалые темные глаза и редкие черные волосы: он не был здоров и я уже догадывался, с кем только что познакомился.

-Ты Джонатан? – спросил я.
Ребенок повернулся ко мне, поправил черную бабочку на воротнике белой рубашки, я заметил на его указательном пальце золотое кольцо с алым рубином, и сдержанно спросил:
-С кем имею честь разговаривать?
Я поразился. Неужели дети его возраста вели себя примерно так в этом столетии? Он говорит, словно взрослый, одет, будто ему лет 17 минимум и ведет себя, как истинный джентльмен! Роуз научила бы его настоящим хорошим манерам! Зашвырнуть подальше бабочку и играть в футбол, да кататься на велосипеде – вот чем должны заниматься дети его возраста, а не разучивать Моцарта!
-Меня зовут Зак Фостер, - представился я, протягивая мальчишке руку. Тот осторожно пожал ее и спросил:
-Как Вам наша усадьба, мистер Фостер?
Я прыснул. Джонатан говорил с таким не по-детски серьезным выражением лица, что мне сразу вспомнилась Роза, невозмутимо доказывающая, что и пальцем не трогала торт на мой День Рождения, тогда как у нее на носу удобно расположились остатки крема.
-Что-то не так? – озадачено спросил мальчик.
-Нет-нет, все в порядке, ты просто напомнил мне кое-кого, - я перевел взгляд в окно, с грустью вспоминая дочку и родной дом. Я так сильно соскучился... Да, здесь Ирен, любовь всей моей жизни, но там – вся моя жизнь.
-И я никак не могу решить, где мое место, - печально произнес я.
-Так не бывает, - серьезно ответил Джонатан, - у всех есть свой уголок. Он там, где его любят и ждут. Там, где ты в безопасности, где дом, семья и чай после обеда. Мама всегда говорила, что нужно прислушаться к сердцу, и тогда ты найдешь свое место.
Я взглянул в умные глаза мальчика и медленно кивнул.

Спасибо большое) очень приятно это слышать) мне, кстати, самой нравится писать внутренние диалоге, наверно, в душе у меня есть и что-то от философа

ахах)) да мне кажется, с точки зрения автора, я ваще превращаю эту героиню в более женственную, посмотрим, как там дальше пойдет

я бы сказала, это своего рода девиз третьей части сериала
Спасибо больше, Кать, за комментарий) Приходите еще

Таррел смущенно мялся у порога комнаты, которую занимала Пейдж в мотеле « У Билла». Было раннее утро, и Майкл боялся, что разбудит напарницу, постучав в дверь, но он уже не мог бездействовать, и так всю ночь провертелся без сна на кровати в компании тревожных мыслей. Парень снова занес кулак для неуверенного стука, но вздохнул и обреченно опустил руку. Он уже собрался было развернуться и уйти, но дверь вдруг резко распахнулась, и Таррел еле успел увернуться от удара о косяк.
- Майк? – Пейдж выглянула с проема и с удивлением воззрилась на друга, - ты уже не спишь? Заходи…
Помедлив мгновение, парень зашел внутрь и очутился в уютной светлой комнате, насквозь пропитанной утренней прохладой. На смятой, усыпанной крошками с хлеба, постели лежала развернутая газета, кактус в керамическом горшке возвышался на подоконнике настежь распахнутого окна, а на маленьком деревянном столике безобидно расположились остатки бутерброда с колбасой.
Майк сел на край кровати, посмотрел на часы и с недоверие спросил:
-Ты хоть спала сегодня?
-А ты? – Пейдж повернулась к нему.
Таррел заерзал на постели и пожал плечами.
-Я так и думала, - ответила девушка и жестом указала на газету, - вот, смотри, вчерашний выпуск. На заглавную новость погляди.
Таррел взял «Albuquerque» в руки и пробежал заголовок глазами:
«Дело о пропавшем бриллианте: расследование продолжается!
Внештатный корреспондент Хейли-Джин Таннен провела собственное расследование, в ходе которого пришла к выводам, что сотрудник полиции Нью-Йорка Зак Фостер, как говорилось ранее, вероятно утонувший в реке, жив и совершил кражу алмаза. А ограбление в ювелирном магазине было тщательно спланированной операцией, которая, однако, пошла слегка не так, как нужно…»
-Что?! - Таррел в гневе отбросил газету и повернулся к напарнице. Его лицо пылало от ярости. –Это же бред! Клевета и ложь!
-Да, - Пейдж осторожно положила руку на плечо друга, - я не сомневаюсь, но…
-Что но? – резко перебил Майкл.
-Нам нужно встретиться с этой корреспонденткой, чтобы…
-Выбить дурь из ее головы?
-Майк, она ведь не знает нашего Сыщика, а всего лишь выполняет свою работу. И я уверена, что если бы она знала Зака получше, так, как мы, никогда бы о нем подобного не подумала… Никто бы не подумал! – Пейдж на мгновение умолкла и тяжело вздохнула. Она отвернулась к окну, легкий ветерок трепал ее распущенные волосы, и девушка продолжила, - как бы там ни было, Хейли считает, что Зак жив, поэтому мне бы очень хотелось переговорить с ней, понять ход ее мыслей.
-Ты несешь чушь, - пробурчал Таррел, - еще вчера ты рвалась в местное отделение полиции, а уже сегодня оно уходит на второй план, уступая место бредням сумасшедшей журналистки!
-Это зацепка, - настаивала на своем Пейдж, тыча пальцем в газету, - я не думаю, что мы смогли бы узнать нечто новое перерыв даже тысячу полицейских отчетов, и ты это прекрасно понимаешь!
-Но вчера…
-Еще вчера мы сомневались в том, жив ли Зак, боялись смотреть правде в глаза… Но эта корреспондентка уверена, что Сыщику удалось спастись, что с ним все более чем в порядке, и я должна узнать, на чем основывается ее мнение!
Секунду Майкл смотрел подруге в глаза, после чего обреченно вздохнул и спросил:
-Ну, и кто будет договариваться с этой женщиной?
-Не волнуйся, - лицо Пейдж просветлело, - я все устрою.
Корреспондентка мисс Таннен – невысокая стройная мексиканка с густыми черными волосами и загорелой, словно лесной орех, кожей – зорко поглядывала на приближающихся молодых людей – мужчину и женщину. Это с ними у нее была назначена встреча в парке в полдень. Здесь, в тени деревьев было сравнительно прохладно даже в самый разгар жары, как сейчас, хотя девушка все равно предпочла бы встретиться где-нибудь в кафе за стаканчиком коктейля или чашечкой холодного зеленого чая. Причем обязательным условием было бы наличие кондиционера в заведении. Однако место встречи выбирала не она, а странная парочка. Как они сказали, у них есть сведения по поводу дела о бриллианте, а значит, игра ведется на их условиях.
-Вы Хейли-Джин Таннен? – подойдя ближе, резко спросил молодой мужчина в клетчатой рубашке.
-Можно просто Хейли, - улыбнулась журналистка, но расположение парня к ней не изменилось, так что уголки ее губ медленно опустились.

-Меня зовут Пейдж Соммерс, это Майкл Таррел, - произнесла спутница угрюмого типа, - мы договаривались о встрече.
-Да, вы говорили, у вас есть для меня важные сведения. Не тратьте попусту мое время, будьте любезны, давайте сразу приступим к делу.
-Вы правы, - девушка достала свой значок и произнесла, - мы двое – детективы Нью-Йоркского отдела полиции и по совместительству напарники Зака Фостера. Вы писали о нем в газете.
Мгновение Хейли широко распахнутыми глазами смотрела на собеседников, после чего отступила на шаг, затравлено оглядываясь по сторонам и слегка испуганно сказала:
-Я не работаю с копами, - теперь девушка начала понимать, почему эти двое выбрали для встречи именно парк, причем в такое время. Сейчас здесь не было практически никого.
-Правда? – Таррел шагнул вперед, несмотря на то, что напарница отчаянно хватала его за рукав, - тогда как вы посмели написать такое?! – Он сунул журналистке под нос газету. – Вы оклеветали сотрудника полиции, хорошего человека, который столько раз спасал жизни людей, что вы и представить себе не можете! Вы его совсем не знаете, он бы никогда так не поступил! Я требую опровержения!
-Серьезно? Ну, тогда пусть он сам его и напишет… - девушка испуганно замолкла, когда Майк вдруг сделал шаг в ее сторону и яростно заскрипел зубами. Он словно стал казаться выше, массивнее и угрожающе, пальцы парня сжались в кулак. Пейдж в растерянности наблюдала за происходящим; она потянулась было вперед, чтобы вмешаться, но пылающий взгляд Таррела, брошенный через плечо, остановил ее попытки. Соммерс никогда не видела напарника таким.
-Возможно, - глухо зарычал Майкл, - он погиб при исполнении, как герой, а вы только зря оскверняете его память. Он пытался задержать грабителя, а вы обвиняете его в краже! Да как у вас еще язык не отсох! Я всегда знал, что желтая пресса коверкает факты, но не думал, что настолько! Будь Зак жив, он бы вряд ли обрадовался вашей статье, но так как его здесь нет, я…
-Будь он жив? – Хейли осторожно отступила от зло настроенного парня, - так вы считаете, что он мертв?
-Я бы очень хотел думать иначе, но, - Майкл пристально посмотрел в глаза девушке, - вы полагаете, я не прав?
-Да! – уверенно произнесла Хейли и, повернувшись к Пейдж, повторила, - Да!

Я сидел в общем зале гостиницы за гладким деревянным столом, покрытым белой кружевной скатертью, вдыхая ароматный запах копченой буженины и жареной картошки. Было обеденное время, и я, поправив манжеты рубашки, дабы их не запачкать, собрался приступить к еде, попутно слушая своих собеседников. Торсон как раз рассказывал, кто такой этот Ганс, а Паола тихонько пила чай, периодически обмахиваясь веером от невыносимой жары. Похоже, девушка быстро переняла привычки высокородных леди. Сегодня на ней красиво сидело ситцевое платье персикового цвета; удивляюсь, сколько у нее в запасе нарядов? А ведь в первую нашу встречу она была одета, как мужчина.
-Ганс Фитцджеральд – немец, бродячий артист, - говорил Торсон, накалывая на вилку кусок сочного мяса; его запах приятно щекотал ноздри, - он путешествует по всему миру, зарабатывая своими песнями и игрой скрипке. Он не задерживается долго на одном месте, однако в Ливерпуле он провел импровизированных концертов больше чем обычно и, кажется, я знаю что, а вернее, кто, тому виной.
Торсон положил на стол черно-белое фото, на котором я узнал молодую маркизу Кемпбел, рядом со светловолосым мужчиной в шляпе. На его шеи висела та самая золотая цепочка с кулоном, что я нашел в спальне неверной жены. Женщина, улыбаясь, глядела в камеру и теребила своей рукой в белой перчатке край роскошного драпированного платья. На лице мужчины в слегка потрепанном смокинге и черных брюках с шелковыми лампасами читалось безразличие.
-Где ты взял снимок?- воскликнул я, и чуть тише добавил, оглядываясь на посетителей за соседними столиками. - Это же самый настоящий компромат!
Паола мгновенно отбросила веер, выхватила фотокарточку из рук Торсона и внимательно изучила ее.
-Славный малый, - протянула девушка, рассматривая Ганса, - правда, я не совсем уверена, что он любил Мэлори так же сильно, как она его.
-Но скрипач подари маркизе дорогое украшение, - заметил я, - может на снимке парень и изображает безразличие, однако, я уверен, за этим скрывается нечто большее.
Девушка смущенно потупила взор. Ее вдруг очень заинтересовали чаинки в фарфоровой чашке, а я пристально смотрел на нее еще с мгновение, после чего обернулся к Майклу:
-Ты знаешь, где сейчас этот Ганс?
-Да, выступает в придорожной гостинице «Жареный гусь», что в четырех милях от города. Я не знаю, сколько он там пробудет, но в любом случае направляется в противоположную от Ливерпуля сторону, так что нам нужно спешить.
-Думаю, если камень был у него, то музыкант уже продал алмаз кому-нибудь. Крыша над головой, еда и вода важнее для человека такой профессии, чем какая-либо дорогая безделушка. Бродячие артисты не шибко ценят золото и бриллианты.
-Все любят драгоценности и этот парень не исключение, - фыркнула Паола, - особенно, если это памятные вещи. Может, у тебя в Нью-Йорке всем и плевать на алмазы, но не здесь. Я полагаю, Ганс до сих пор хранит кулон, а также и алмаз, если камень у него.
-Ты считаешь меня неправым? – я прищурился.
-Я думаю, Ганс и в глаза бриллиант не видел. Даже Мэлори не подарила бы любовнику такую драгоценность, да и муж мог спросить с нее алмаз: что бы она тогда делала? - девушка хмыкнула.
-Ладно, - ухмыльнулся я и обратился к Торсону, - Майкл, ты можешь отвезти нас на встречу с Гансом? Там мы и поглядим, как вытянется лицо Паолы, когда окажется, что она заблуждалась.
Девушка фыркнула. Казалось, прикоснись к ней сейчас и уколешься.
-Конечно, - радушно молвил Торсон, - я хочу быть в числе тех, кто первым найдет камень и наконец, вернет его законной владелице!
К гостинице «Жарены й гусь» мы добрались еще засветло. Здание было кирпичным, двухэтажным; над дверьми висел старый треснутый фонарь, а вывеска, изображавшая жареную аппетитную птицу, обещала вкусный завтрак, обед и ужин. Окна первого этажа были распахнуты настежь, и оттуда лилась приятная мелодия. Кто-то играл на скрипке.
Я поправил рубашку и коротко постучал в дверь. Паола и Торсон поглядывали на меня, стоя у повозки; я стрельнул в них глазами, но тут мне открыл мужчина – дородный, пузатый человек средних лет с редкими, зачесанными назад, черными волосами с проседью и хлипкой бородкой. Его руки были испачканы чем-то липким и красным… Вином, понял я спустя мгновение, уловив сладковатый запах алкогольного напитка.
-Добро пожаловать, - добродушно произнес мужчина, - чем я могу вам помочь? Вы хотите снять комнату? Перекусить? Дать отдохнуть лошади с дороги? Гостиница «Жареный гусь» и в частности я, Карл Бишоп, к вашим услугам!
-Спасибо, - пробормотал я. Понятно, что хозяин завлекает новых постояльцев и с радостью примет любого, но не каждый пришел бы сюда. Мне бы точно не хотелось останавливаться здесь. Достаточно только взглянуть на прислугу в уже давно пожухлых передниках, на не мытые, засаленные столы, на грязный, чем-то забрызганный деревянный пол, как желание ночевать здесь совершенно пропадает. Вы только представьте, какие могут постели в заведении с подобной чистотой. Соседство с клопами и пятнами мочи на простынях?!
-Мы ищем этого человека, - приблизившись к нам, сказал Торсон, держа в руке фотографию, - нам известно, что мужчина здесь. Это он играет на скрипке?
-Да, - с вызовом молвил толстяк и упер руки в боки, - и что? Зачем вам мой музыкант? Он развлекает публику и зарабатывает себе ужин!
- Нам нужно просто поговорить с ним, - поспешил ответить я, - всего несколько вопросов и мужчина сможет продолжить свое выступление. Мы старые знакомые мистера Фитцджеральда.
Хозяин гостиницы насторожено обвел нас глазами и заявил:
-Не похожи вы на его знакомых, особенно ты, со странной прической. Ну да ладно, я дам вам минут пять, все равно ему нужен перерыв, после чего этот малый должен будет продолжить свое выступление.
«Он ведет себя так, словно Ганс его собственность!» - подумал я, но вслух ничего не сказал. Толстяк бросил на меня подозрительный взгляд и пропустил всех троих в гостиницу.
-Если, - прошептал мне на ухо Торсон, - Фитцджеральд и впрямь получил от маркизы камень в подарок, то он еще не продал его, иначе не торчал бы здесь, работая за еду.

По общему залу разливались прекрасные звуки игры на скрипке. Загорелые шершавые пальцы бродячего артиста уверенно сжимали смычок, быстро скользящий по струнам, подбородком парень прижимал музыкальный инструмент к плечу, а нога его в старом ботинке отбивала ритм о пол. Молодой мужчина стоял на возвышении – подобии сцены – и выученными движениями создавал мелодию; она текла по воздуху, западала в душу, затрагивая в ней самые сокровенные струны. Парень только разыгрывался, но когда он запел… Бархатный голос заполонил всю залу, он взмывал до потолка и опускался до басов. В комнате, казалось, не существовало больше никого, кроме Ганса, прекрасного тембра его голоса и чарующих звуков скрипки. Я никогда не видел столь вдохновленного человека. Его зеленые миндалевидные глаза были полузакрыты и устремлены вверх, словно к небу, на лбу парня выступила испарина, русые волосы влажными пасмами спадали на плечи и лицо. Они мешали бы взору, если бы парню было не все равно, тот был словно не здесь, не в этой придорожной гостинице, даже не в этом мире. Он увлекся песней - балладой, которую я раньше никогда не слыхал. Утонченные дамы, отважные рыцари, обаятельные разбойники оживали в его устах. Речь музыканта была то плавной, то быстрой, динамичной и медленной. Неискушенный слушатель мог сидеть, разинув рот от восхищения.

Я стоял, оперившись о дверной косяк, не в силах промолвить и слова, оторвать взгляд от великолепного певца… Не часто встретишь такое завораживающее зрелище. А этот артист, к тому же, был совсем близко, стоял всего в пяти метрах от меня, выступая перед обыкновенными людьми с такой живостью в глазах, что не вызывало сомнений – он дышал музыкой.
Паола стояла рядом со мной, не сводя глаз с Ганса. Ее взгляд был полон неподдельного восторга, и я начинал понимать, почему музыкант так пришелся по душе миледи Кемпбел.
Но, в конце концов, баллада подошла к завершению и очарование немного потускнело, представив взору вымотанного молодого человека, который с усталым вздохом вытер пот со лба тыльной стороной ладони, убрал назад волосы и вопросительно посмотрел на хозяина гостиницы. Тот жестом подозвал певца сюда и, откланявшись перед слушателями, хотя они не соизволили даже поднять на него взор, Ганс приблизился к нам, держа в одной руке свою верную спутницу – скрипку, на которой я заметил авторскую подпись.
-Чем могу помочь, джентльмены, леди, - слегка поклонился музыкант.
-Вы Ганс Фитцджеральд, - скорее утвердительно, чем вопросительно произнес я.
-К вашим услугам, - молвил мужчина.
- Я Зак Фостер, - преставился я и, обернувшись к хозяину гостиницы многозначительно посмотрел на него, - мы могли бы поговорить с Вами наедине, мистер Фитцджеральд? Дело серьезное и не терпящее отлагательств.
-Почему бы вам не пройти в мою комнату, - спокойно произнес музыкант, обращаясь к нам троим.
Мы послушно прошли за мужчиной на второй этаж. Он отпер ключом старую дверь (мне бы без труда удалось выбить ее, захоти я этого) и нашим взорам предстала крохотная комнатушка, размером с кладовую. Туда еле вместилась одна кровать и маленький столик. На полу лежал относительно новый ковер желто-бурого цвета, чем-то забрызганное зеркало в медной раме висело на серой стене напротив постели.
-Присаживайтесь, к сожалению, это все что я могу вам предложить, - Ганс указал жестом на кровать, а сам остался стоять из-за нехватки места.
-Вы знакомы с миледи Кемпбел? – начал я.
-Естественно, я знаю ее, - невозмутимо произнес Ганс, - а в чем дело?
-А что вас связывает с маркизой? – спросил Майкл, показывая музыканту фотокарточку, но тот совершенно не изменился в лице. Я могу лишь позавидовать его выдержке.
-Откуда у вас этот снимок? – спросил мужчина, не выказывая ни малейшего волнения. Его дыхание было тяжелым, но равномерным.
- От небезызвестного лица, - ответил Торсон, - которому милейшая Мэлори поручила фотокарточку на хранение. Я уверен, вы понимаете, о ком идет речь. Мистер Ричардсон любезно представил мне доказательство вашей связи с маркизой, приправив его, к тому же, очень интересным рассказом.
На мгновение невозмутимость спала с лица артиста. Уж не знаю, о ком говорил Торсон, но этот человек был хорошо известен Гансу. Настолько, что парень взволновался за его участь.
-Ричардсон… Он в порядке? – нервно спросил музыкант.
-Жив-здоров, - молвил Торсон и добавил, - но убедительная просьба рассказывать нам всю правду, если вы хотите, чтобы с ним и дальше ничего не приключалось.
Я с удивлением глядел на Майкла. Кто этот Ричардсон? Как он на него вышел? Друг не рассказывает, каким образом находит сведения, я раньше и не интересовался, но то, что происходило сейчас, в этой комнате, меня слегка пугало. Мне почему-то резко перехотелось знать, как Торсону стало известно о Гансе.
-Что вы хотите знать? По-моему вам и так уже все известно, - он был спокоен, словно удав. Лишь глаза парня неестественно сверкали.
-Как долго, - вступил я в игру, - вы тесно общались с миледи Кемпбел?
-Почти полтора месяца. Позавчера я покинул город, сейчас направляюсь к себе на Родину. С маркизой мы расстались навсегда, я не намерен больше встречаться с замужней женщиной и, честно говоря, ее судьба меня мало вдохновляет. Мы и встретились лишь только потому, что нас познакомил…
-Ричардсон, - перебил музыканта Майкл.
-Да…миледи грезила обо мне, ну, что же я мог поделать?
Я тихо фыркнул, а Торсон, очень заинтересованный в находке алмаза, когда мы подобрались так близко, продолжал сыпать вопросами:
-Если вам было все равно на чувства миледи, тогда зачем же вы подарили ей кулон? И сами, - Майкл указал пальцем на цепочку, выглядывавшую из-под ворота рубахи Ганса, - носите точно такой же?
-Но разве я мог поступить иначе? – пожал плечами молодой мужчина, - ведь Мэлори так любила меня! Настолько, что подарила это.
И Ганс протянул свою левую руку, на указательном пальце которой, поблескивало великолепное золотое кольцо с красным, переливающимся на свету, рубином. Музыкант снял драгоценность и протянул нам; с внутренней стороны перстня я прочел надпись: «Forever and ever» (на веки вечные).
Я в изумлении уставился на кольцо. Да, мистер Фитцджеральд не мог сам приобрести его, ведь стоимость такой вещи наверняка баснословная. И намного дороже кулона. Однако кто бы мог подумать, что бродячий артист все еще не продал это кольцо! Он хранит его, а значит что-то чувствовал к миледи Кемпбел; по крайней мере, женщина подарила ему много приятных воспоминаний, и это факт.
Я попытался упорядочить свои мысли, как вдруг услышал голос Торсона:
-И это все? Больше ничего миледи вам не дарила? Не поручала на сохранение?
-Побойтесь Бога, мистер, - насмешливо произнес Ганс, - мне на сохранение? Я же бродячий артист!
-Я знаю. Но если вы солгали… О, мне сразу станет известно, не забывайте, вы у меня, вместе с вашим другом любовницей, на коротком поводке.
-А с кем я имел честь разговаривать? – пристально смотря в глаза Торсону, спросил Ганс.
-Это не имеет значения, - произнес Майкл, поднимаясь с кровати, - беседа окончена.
Я с досадой последовал примеру друга, и уже взялся было за ручку двери, когда Фитцджеральд остановил меня всего несколькими словами:
-Он не здесь.
Я обернулся и наткнулся на невозмутимый взгляд зеленых глаз.
-Алмаза, который вы ищите, здесь нет и никогда не было. Вы ведь его ищите, не правда ли? Мэлори Кемпбел пусть и была влюблена в меня, но она не настолько глупа, чтобы отдать мне фамильную драгоценность. Думаете, я единственный, кому женщина могла доверять?
-Откуда вы узнали о бриллианте? – удивленно спросил я.
-Я видел телеграмму маркизы. От Себастьяна, - Ганс пожал плечами и отвернулся к окну. Он больше ничего не скажет.
Мы вышли из душной гостиницы наружу, но легче от этого не стало. Воздух стоял густой и влажный, небо заволокло тучами - вот-вот должна была начаться гроза. Где-то вдали прозвучали негромкие раскаты грома и с юга подул прохладный ветерок, заставляя тонкие стебли растений склониться перед его порывами. Может, хотя-бы благодаря дождю несносная жара спадет, хотя мне в это мало верилось.
Торсон изогнул бровь и с недовольным видом посмотрел вверх. Пожалуй, ему не очень хотелось быть извозчиком в такую погоду.
-Может, подождем в гостинице, пока пройдет дождь? – предложила Паола.
-К тому времени наверняка стемнеет, - возразил я, - ты хочешь добираться домой в ночной тьме или вообще остаться в «Жареном гусе» до утра? Мне это заведение не внушает доверия, как и его хозяин.
-Я согласен с Заком, - добавил Торсон, - может гроза нас и не настигнет.
Но тут раздался оглушительный грохот, казалось, небо попросту взорвалось, рассеченное на две части сверкнувшей молнией. Она разрезала свинцовые тучи, словно нож масло и секунду спустя исчезла. Тут же хлынул ливень, точно кто-то резко перевернул на нас сверху ведро с водой. Крупные капли с шумом падали на землю, ветер неистово хлопал створками окна, впуская в гостиницу дождь и порывы воздуха. Где-то в сарае испуганно заржали лошади, а Торсон бросился к своей повозке, прямо под ливень, отвязывая коней и пытаясь увести их в помещение. Животные встали на дыбы, чуть не затоптав собственного хозяина, и мы кинулись ему на помощь.
С большим трудом нам удалось загнать лошадей в конюшню. Я еле перевел дыхание. Мы все ужасно вымокли, хоть и находились во дворе каких-то пять минут. Двери сарая ходили ходуном, казалось, ветер хотел порвать их на части. Я резко потянул ручку на себя, а Паола помогла задвинуть засов. Снаружи разразилась настоящая буря, благо здесь, в помещении было сухо и уютно, пахло специфическим, только лошадиным запахом сена и овса. Некоторые животные испуганно ржали, другие лишь поднимали головы на звук, продолжая жевать мягкими губами сухую траву. На мордах последних читалась укоризна за то, что мы потревожили их покой.
-Бррр, - Торсон отряхнулся и, стащив с головы шляпу, скрутил ее, выжимая всю влагу.
Паола затрясла головой, так что капли полетели во все стороны. Ее прическа благополучно распалась, платье прилипло к телу… Она была похожа на мокрую облезлую кошку!
Я не сдержал смешок. Девушка с возмущением уставилась не меня, но неожиданно ее губы тоже расплылись в улыбке. Я вдруг понял, какой жалкий, наверное, имею вид и рассмеялся в голос. Паола подхватила, залившись звонким смехом и совсем скоро мы все втроем хохотали над собственным идиотским положением. Нет, ну правда, мы ведь не остались переждать грозу в гостинице, как и хотели, мы ждем пока она закончиться в конюшне!

Отсмеявшись, я устроился на сеновале, прислушиваясь к шуму грозы, и спросил Торсона:
-Майкл, ты ничего не хочешь нам рассказать?
Тот замер, стягивая с себя промокший ботинок, и с удивлением уставился на меня.
-Кто такой Ричардсон? – настойчиво спросил я.
- А, вот ты о чем… Это друг Ганса Фитцджеральда, они учились в одном церковном хоре вместе…
-Все-то ты знаешь!
-Я основательно подошел к делу! Я решил начать со знакомых Мэлори Кемпбел, но не тех, кто близко общается с Себастьяном. Я, правда, думал, что узнаю о Гансе от какой-нибудь графини в салоне, но оказалось, что лучшим другом маркизы, а также исповедником является Эдвард Ричардсон, отец Ричард.
-Да, но как ты… Ты насильно…, - я не мог подобрать слов.
-Конечно, так просто у священника тайну исповеди не вытянешь, но если ты думаешь, что я причинил ему вред, - Торсон покачал головой, - я думал, ты лучшего мнения обо мне.
Я внимательно посмотрел на Майка и добавил:
-Ну ладно. А ты уверен… в смысле, ты не спрашивал Ричардсона, что он знает об алмазе?
-Он не у него, если ты об этом.
-Да? С чего ты взял?
-Ну, он все-таки священник…
-Это не аргумент, - досадливо поморщился я, - миледи могла дать ему камень на сохранность…
-Он бы не взял, - вздохнул Торсон, отец Ричард считает камень проклятым. Об алмазе давно ходят легенды, как такая, например: тот, кто завладеет бриллиантом, сможет обмануть реальность, но поплатиться за это своей жизнью. Или вот: граничит с жизнью и смертью проклятое сияние алмаза, но надежда на второй шанс никогда не покинет того, кто им владеет. Я не понимаю, что это значит, наверняка полнейшая чушь, однако некоторые верят в нее.
Я сглотнул и попытался остановить дрожь, пробежавшую электрическим током по телу.
-Бред сумасшедшего, - я изобразил на лице усмешку.
- Это лишь легенда. Хотя, может какая-то доля истины здесь есть, - задумчиво добавил Торсон.
-Несомненно, - нетерпеливо перебила нас Паола, - но, может, оставим сказки на потом и решим, что нам делать дальше? Мы застряли, не имея ни малейшего понятия, где может быть алмаз! Ох, как же мне все это надоело! Как же я хочу домой, где тепло, уютно и безопасно!
Слова девушки стали словно переключателем в моей голове. Мысль блеснула подобно яркой лампочке. Эврика! Будто сквозь вату, я слышал, как Торсон говорил Паоле что-то о том, зачем она вообще приехала в Ливерпуль, но я был далеко от их разговора, от гостиницы, от раскатов грома на улице… Джонатан Кемпбел! Маленький, больной, обожаемый матерью мальчик, что умел говорить языком взрослых. На его пальце блестело кольцо с алым рубином, точно такой перстень был и у Ганса! Могу поклясться, что с внутренней стороны кольца Джонатана выгравирована надпись, та же, что и у музыканта.
Ну конечно, кому же еще, как не любимому чаду, мать подарит фамильную драгоценность! Попросить Джонатана показать «безделушку» будет делом, возможно, не легким, но я чувствую, что нахожусь на финишной прямой. Возможно, совсем скоро я увижу дом…если конечно хочу этого.
Мои размышления прервал удивленный голос Паолы:
-Зак, ты куда собрался?
Я стоял, держа в руках поводья одной из лошадей Торсона.
-Да, что это с тобой? На улице же самая настоящая буря! Ты спятил? – воскликнул Майкл.
-Я поеду домой, - улыбнулся я, в глубине души понимая, что выгляжу странно и совершаю самый необдуманный поступок в моей жизни.
-Да тебя молния пришибет, кретин, - прошипела Паола, - я не для того тебя вытаскивала из…
-Успокойся, - перебил я девушку, - мы увидимся вечером в гостинице, обещаю. Я… понял, где искать бриллиант и немедленно отправляюсь туда.
-Хочешь, чтобы вся слава досталась тебе?! – в деланном возмущении воскликнула девушка, - ты же не думаешь, что мы отпустим тебя одного? Как только дождь закончиться все вместе и поедем…куда там?
-Я могу оказаться не прав! – отчаянно пытался отговорить я друзей ехать со мной, - и не хочу, чтобы вы тоже со мной таскались…
-Глупости, - рассердился Торсон, - втроем мы управимся лучше в любом случае…
Нет! Я не мог позволить им следовать за мной! Если я найду алмаз у мальчика, то это еще не значит, что я верну его законной владелице! А Паола, Майкл…. Это все усложняет! Проклятье!
Внезапно совсем рядом с сараем ударила молния, и лошади испуганно заржали, повставали на дыбы. Воспользовавшись всеобщим замешательством, я дернул засов. Дверь с громким хлопком распахнулась настежь, порыв холодного ветра влетел в помещение, а я вскочил на испуганную лошадь, и поскакал на улицу, криками подгоняя животное.
Капли воды били мне в лицо лицу, грива лошади хлестала по щекам, мешала смотреть вперед. Хотя, на расстоянии 5 метров уже невозможно было что-то разглядеть из-за стены дождя. Я успел пожалеть о своем безрассудном поступке, тем более что раненое плечо ныло и холод пробирал до костей. Я вымок, словно собака еще около сарая, а теперь, мчась вперед, рисковал подхватить простуду или что похуже. Но меня гнало желание попасть домой. Я понял, насколько соскучился по родным краям, по любимым людям, друзьям, по шуму автомобилей на улицах Нью-Йорка, в конце концов, по собственной жизни!
В темном небе блеснула молния, и грохочущие раскаты грома прозвучали, казалось, прямо над моей головой. Лошадь испуганно заржала. Зря я не остался в конюшне переждать бурю. Но я не мог позволить Паоле и Майклу следовать за мной… Они помешали бы мне вернуться, отдали бы бриллиант Ирен. Мысли о том, что я никогда больше не увижу или своих друзей, или любимую совершенно сбивали с толку.

Я не представляю, что должен сделать с алмазом, чтобы попасть домой, но в любом случае это означало предательство, кражу… А я не хотел видеть лица Паолы, Торсона, Ирен, искаженные болью. Они будут считать меня сбежавшим вором, ненавидеть… Ну и пусть! Они и близко не представляют, как мне сейчас тяжело! Проклятье, мне не стоило так привязываться к своим спутникам!
Я был уже на грани и готов повернуть назад, когда увидел знакомые ворота. Поместье маркизы!
Прикинувшись одиноким, несчастным путником, я умолял разрешить мне переждать грозу в их доме. У меня был настолько жалкий вид, что дворецкий смилостивился надо мной, увел лошадь в конюшню, а мне велел ждать в парадной, ничего не касаясь, однако, и даже не садясь на диван.
Чернокожий седовласый мужчина вышел ко мне и любезно подал полотенце, сообщив, что ко мне скоро выйдет маркиза. Он предложил мне стул, но я отказался. Из залы доносилась знакомая мелодия: Джонатан играл на рояле. Так что я, не медля ни мгновения, проследовал туда, отмахнувшись от возражений слуги.
Мальчик плавно нажимал на клавиши. Красивая музыка разливалась по комнате. Я подошел ближе, стараясь не испугать ребенка, и лишь смотрел на него, на его уверенные движения, на перстень.
-Вы замерзли, мистер? – внезапно обратился ко мне Джонатан, не отрываясь от игры.
-С чего ты взял? – спросил я.
-Так Вы ведь дрожите, - мальчик прекрати игру и повернулся ко мне, - да Вы же вымокли! Попали под грозу?
-Да, - усмехнулся я под пристальным взглядом маленького милорда.
-А я Вас помню, - вдруг произнес мальчик, - Вы мистер Фостер, не так ли?
-Да, приятно знать, что меня не забыли, - я улыбнулся и спросил, - сколько тебе лет, Джонатан?
- 5 июня исполнилось одиннадцать, - ответил ребенок, - а что Вам за интерес?
-У меня племянник чуть младше тебя, - соврал я, - и у него скоро День Рождения. Но вот незадача, я совсем не знаю, что бы ему подарить. У Рона все есть!
-Я на свое одиннадцатилетие получил дорогой подарок, - довольно произнес мальчик. Все любят говорить о своих любимых вещах, - мама купила мне деревянную лошадку, но очень просила, что бы я был с ней осторожен. И говорила, что она пригодиться еще и моим внукам!
-Очень хорошо! – искренне обрадовался я, - такой подарок отлично подойдет! И главное, игрушка замечательная, на долгую память! Ты не мог бы показать мне лошадку, чтобы я знал, какую лучше покупать?
-Конечно! – с легкостью согласился Джонатан, направляясь к лестнице, - пройдемте в мою комнату.
В детской было довольно уютно: мягкая кровать с множеством подушек, на стене висело семейное фото, на полу простирался бежевый ворсистый ковер. Вся мебель в комнате мальчика не имела острых углов: округлый комод, стол под окном, опирающийся углами в стены, плотное покрывало на постели также скрывало углы. Джонатан не должен был пораниться, по крайней мере, не здесь. Ребенок показал мне лошадку, стоявшую около коробки с игрушками, и довольно улыбнулся. Я же не мог свести с коня глаз. Игрушка была довольно мила: выполнена из темного дерева, рельефно вырезано и седло, и морда, и глазки… Но привлекло меня совсем не это. Да, я не ошибся в своих рассуждениях, миледи Кемпбел именно сыну даровала фамильную драгоценность! В узде лошади, проходящей по лбу, блестел пятиконечный алмаз. Это был именно он! Вставлен в игрушку, на самом видном месте! Казалось бы, такую ценность женщина должна прятать наилучшим образом, но она, наверное, посчитала, что никто не подумает на безделушку в деревянной лошади, что та стоит невероятных денег. Хотя, она и права. Не догадывайся я заранее, где искать алмаз, и не помыслил бы, что тот здесь, не поверил, что это именно он.
Вдруг с первого этажа донесся знакомый женский голос. Мэлори Кемпбел спустилась к гостю и удивлялась его отсутствию. Совсем скоро она узнает, куда я пошел и поймет, что задумал, если не глупа… Нужно действовать быстро.
-Джонатан, - попросил я мальчика, - спустись вниз, пожалуйста, позови свою маму. Передай, что мистер Фостер хочет обсудить преимущества подарка для ребенка.
Ребенок кивнул и покинул комнату. Я не сомневался, что миледи всполошиться и все поймет, услышав слова сына, но мне уже будет как-то все равно.
Я достал из кармана штык-нож – единственное оружие, которое я носил с собой после встречи с незнакомцем, пытавшимся изрезать меня на куски – и ловко, а главное, быстро, извлек алмаз из уздечки лошади. Камень был прекрасен. Да, это был он, переливался цветами радуги, всевозможными оттенками, холодной тяжестью покоился в моей ладони.
Вдруг я услышал, как внизу вскрикнула женщина и что-то разбилось о пол. Джонатан все рассказал матери, а значит, пора делать ноги. Я бросился к окну и резко распахнул его. Что же, высота примерно метров 7-8, к конюшне бежать еще метров пять… Это с условием, если я останусь в живых, или хотя бы не получу травму после полета. По спине пробежали мурашки, а в голове вспыхнуло воспоминание… Нет, НЕТ! С усилием я отогнал его. Это не тот случай!

Сзади раздались быстрые шаги и шуршание платья. Ну вот, дождался, маркиза была совсем близко! Я крепко сжал алмаз в кулаке и прыгнул…
Мой полет был непродолжительным, но за это время множество мысль промелькнули в моей голове. Не скажу, что прям-таки вся жизнь, как перед смертью, однако… Кусты смягчили мое падение, хотя и изрядно поцарапали кожу. Я приземлился на ноги, но тотчас же подвернул правую лодыжку и рухнул лицом вниз, еле успев подставить руки. От резкого движения острая боль, горячим копьем, пронзила плечо. Алмаз выпал с ладони и затерялся где-то в грязи, дождь хлестал не переставая, а где-то сверху доносились вскрики. Я повернул голову к окну и увидел маркизу: на бледном лице страх, волосы растрепаны.
Бежать, не останавливаться! Я пошарил рукой по земле и наткнулся на камень. Есть! Поднявшись сначала на колени, а после на ноги я резво заковылял к конюшне. Маркиза больше не выглядывала с окна, она наверняка попытается меня остановить, но пусть не думает, что ей это удастся. Близость алмаза, надежда вернуться домой придавала силы, и пусть я выглядел, словно оборванец – грязный и насквозь промокший – камень словно подарил мне второе дыхание.
Я быстро добрался до конюшни и распахнул дверь. Лошади, завидев меня, затопали копытами, но я не обращал на них внимания. Я вскочил лишь на коняшку, на которой приехал. У дверного проема показались силуэты дворецкого и слуг, но мне было на них плевать, пусть только уберутся с дороги!
Я скакал, и люди расступались передо мной. Они не выдерживали натиска, решили, что я не остановлюсь, растопчу их и даже не замедлю ход. Миледи Кемпбел выбежала на крыльцо, но успела лишь проводить меня отчаянным взглядом. Я же скакал только вперед, без остановок.
Наконец-то свинцовые тучи рассеялись, и на небе появилась луна. Дождь прекратился, гром замер где-то вдали… Буря утихла, оставив после себя сломанные ветки и даже стволы деревьев, сожженные молнией куски полей, где больше никогда ничего не родит, огромные канавы, наполненные дождевой водой, грязь, непроходимые дороги и множество луж. Конь продолжал скакать, брызги воды под его копытами летели во все стороны. Я остановил лошадь лишь завидев знакомую гостиницу. Я не стал подъезжать к ней: просто смотрел, как в окнах Паолы зажегся свет, а мимо дверей «Гордого англичанина» снова, пошатываясь, прошел нетрезвый седой мужчина, почесывая бородку как у Барбароссы одной рукой, и обхватив бутылку виски другой.
Я глубоко вздохнул. Ну, вот и конец моему приключению. Уже сегодня я вернусь домой, без сомнения. Я очень хочу назад, к своей жизни, друзьям, работе, семье… Но отчего же так тоскливо на душе?
Я засунул руку в карман и достал камень. Холодный алмаз лежал на….СТОП! Я повертел камень в руке. Проклятье!!! Это был не брильянт, а обыкновенный камень, которых пруд пруди на дороге! Не веря своим глазам, я ощупал его, внимательно рассмотрел… Хотя, что там было рассматривать! Камень черной грязной грудой покоился на ладони. Он не блестел, не переливался в свете луны, а совершенно размок и выпачкал мои руки!
Внезапно перед моим взором возникла картинка: я прыгаю с окна, лечу, падаю, камень выкатывается с моей ладони… Проклятье! Алмаз так и остался в поместье Кемпбел, валяется где-то в грязи под кустами!!
Я со злостью забросил камень прочь и закричал, откинувшись на спину лошади. Животное обеспокоено заржало и повернуло ко мне морду. Проделать такой путь, под дождем, в грязи, стремительно лететь вниз со второго этажа…и все зря?! Шанс попасть домой был так близко! И что теперь?! Я не могу сейчас вернуться обратно в поместье, они все там на ушах стоят! Надеюсь, маркиза решит, что я все же умыкнул алмаз, и не станут его искать у себя! Проклятье!!!

Я зарычал от бессильной злости. Завтра же отправлюсь снова в поместье, рано утром. Проберусь к тому кусту, отыщу алмаз и… Внезапно плечо пронзила жгучая боль. Что за ерунда? Я сел и понял вдруг, как сильно устал. Тело ныло от невероятной скачки, кроме того, я ощущал себя очень грязным и потрепанным. Да, все это отложить на завтра, сейчас мне нужна лишь теплая ванная и мягкая постель…
Однако стоило мне только переступить порог своей комнаты и сделать два шага, как я понял, что меня там поджидают… и отнюдь не с благими намерениями. Затылок пронзила острая боль и ноги подкосились.

Майкл кипел от ярости. Уже второй раз всего за несколько часов журналистка выводила его из себя, что крайне удивительно, ведь Таррел вообще очень редко срывал на ком-то свой гнев. Пейдж еле удалось успокоить его, тем более что после слов Хейли она сама была напряжена, словно натянутая струна. Коллегам с трудом верилось в то, что говорила корреспондентка. Но самое интересное – у нее были своеобразные доказательства того, что Зак жив и…кхм… является предателем?
-Во-первых, тело ведь так и не нашли, - констатировала Хейли, - его мобильный отследить по GPS не удалось, иначе бы вас тут не было, камень бесследно исчез… Вы меня, конечно, извините, но подумайте логически…
-Он не мог так поступить! – взбешенно воскликнул Майк.
-Допустим, не горячись, - примирительно замахала руками девушка, - я вовсе не хочу клеветать на вашего друга…
-Но ведь именно это ты и сделала!
-Статья в газете – всего лишь одна из версий, причем полиция с ней согласна, – Хейли пристально взглянула на спутников, – я никогда не пишу о смерти человека, пока не увижу его тела. И вы, кажется, пользуетесь тем же принципом? Так почему теряете надежду, допускаете хотя бы мимолетную мысль о том, что ваш друг погиб?
-Мы не теряем.., - Таррел глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и понизил голос, - мы не теряем надежду, иначе нас бы здесь не было. Но и предположить, что наш друг – вор, предатель и обманщик, пусть и живой, мы тоже не можем.
-Я вас понимаю…
-Неужели?!
-Да, - с натиском произнесла Хейли, - Но то, что ваш друг либо сбежал с алмазом, либо уже погиб, либо лежит где-нибудь на берегу - факт… Пока же поиски продолжаются, я решила зайти с другой стороны дела: личность грабителя до сих пор не установлена. Отпечатков мужчины нет в базе, а при нем не обнаружилось ни документов, ни кредитных карточек. Только старые наличные деньги и пистолет, зарегистрированный на умершего 2 года назад старика. И судя по видео с камер наблюдения и показаниям свидетелей, подонок хотел завладеть именно этим алмазом, никаким другим.
Если грабитель считал себя истинным владельцем камня – это меняет дело, дает ему новый виток. Я решила проверить эту версию, поэтому сделала пару звонков, получив информацию в обмен на прощения карточного долга. Так вот, за право владения алмазом в одно время было много споров, я отметила каждый род, что пытался заиметь драгоценность. Когда я уже совсем потеряла надежду, просмотрев четыре-пять семей ничтожных маркизов, графов или лордов, мне повезло. Я проверяла династию Джорданов, англичан, между прочим, на наличие родственного сходства с нашим грабителем и обнаружила в архиве вырезку из старой газеты. Там был снимок, - Хейли-Джин принялась шарить рукой по карманам, - запечатлено все семейство. И в лорде Викторе Джордане я без труда узнала утонувшего грабителя. Но, - девушка наконец-то нашла вырезку и, расправив ее пальцами, протянула Пейдж, - кажется, милорд удивительно похож на еще одного человека.
Мисс Соммерс взглянула на снимок и ее глаза в изумлении округлились, а брови поползли вверх.

-Не может быть! – воскликнула девушка.
-Таррел в нетерпении заглянул напарнице через плечо, пробежал глазами заголовок, резко остановившись на фотографии. Майкл побледнел, отступил на шаг и обхватил себя руками. Он просто не мог поверить собственным глазам.


Я с трудом разлепил веки и очумело осмотрелся по сторонам, однако ничего не увидел. Там, где я находился, царил мрак. Голова гудела, словно вчера я всю ночь отрывался с Джоном в баре, во рту было слишком сухо. Я сидел на твердой холодной поверхности – пол, скорее всего – прислонившись к стенке, судя по ощущениям, деревянной.
-Что же произошло?.. – пробормотал я, пытаясь пошевелить онемевшей правой рукой. Голова отказывалась нормально работать; гул, ноющая боль не позволяли сконцентрироваться и разумно мыслить.
Вспоминай же, Зак, ну! Я прикоснулся рукой к затылку, пытаясь унять боль. Перебирал пальцами мокрые пряди волос…Кровь?! Ах, нет, всего лишь капли дождя. Открытой раны от удара по голове я не имел. Со свистом втянув воздух, я поморщился и опустил руку. Что же все-таки случилось?
-Эй, здесь есть кто-нибудь? – крикнул я.
Ответом мне послужила лишь тишина. Где-то снаружи донеслось щебетание птиц. Что ж, уже хорошо. Значит, я нахожусь не в подвале. Да и к тому же метрах в пяти от меня (однако, я могу ошибаться, ведь нахожусь в полнейшей темноте), я заметил слабый проблеск свет – похоже на щель между полом и дверью. Это еще лучше. В помещении витал запах сена и еле слышный «аромат» лошадиного навоза и овса. Похоже на то, что я нахожусь в старой деревянной конюшне. Хм… Но каким ветром меня сюда занесло?!
Последнее, что я помню, это… И тут я резко выпрямился сидя, так, что темнота затанцевала вокруг бурыми пятнами перед глазами. В моей голове вихрем пронеслись события за последние несколько часов до того, как я очутился здесь.
Я вскочил на ноги, радуясь, что не прикован или связан. Моя душа жаждала действий, а гнев от того, что со мной произошло, притуплял боль. Медленно я стал мерить шагами помещение, пытаясь, таким образом, лучше изучить сарай, пусть и в кромешной тьме. Я измерил пространство вдоль и поперек, натыкаясь на стены. По тактильным ощущениям, они здесь довольно крепкие, хоть дерево старое и можно запросто загнать занозу. Пару раз мои пальцы натыкались на вбитые в дерево изогнутые гвозди, но как я ни старался, вытащить хотя бы один из них мне не удалось, только ногти сломал и засопел сердито от досады.
Дверь была, естественно, заперта снаружи, на засов. Сколько я не дергал ее шершавую ручку, она не поддавалась. Я двинул дверь плечом, но та даже не шелохнулась! Зарычал от бессилия, я устало опустился на корточки. Я все вспомнил: и как приехал к Джонатану, как обнаружил алмаз, как прыгнул со второго этажа, как схватил не тот камень и вернулся в гостиницу… Именно в свою комнату я зашел, желая наконец отдохнуть, когда наткнулся…на кого-то. Последним моим воспоминанием были грубые офицерские ботинки.
Проклятье! Кто бы это ни был, он заплатит сполна! Это что же, похищение? Да еще и мое собственное?!
Я просунул руку в карман брюк: ножа там, естественно, не было, ровно как и спичек, хотя, последних там и не могло оказаться. Что ж, обороняться мне в случае чего нечем, а боюсь, случай-то как раз представить. Ведь я – пленник, а причина моей тюрьмы - камень, что сейчас валяется в кустах около дома миледи Кемпбел. Однако уже хорошо, что я не связан, наверное, похитители рассчитывают на мирные переговоры.… Так вот, не дождутся! Для меня их «гостеприимство» – лишь возможность сбежать… и я этим шансом непременно воспользуюсь.
Боль с новой силой ударила в затылок после моей жалкой попытки выбить дверь, так что, обхватив руками голову, я совсем съехал на пол, оперившись спиной о стену. В темноте перед глазами мелькали фиолетовые, синие, красные пятна, к горлу подступала тошнота… Поздравляю, Зак, похоже, у тебя сотрясение! Мне ведь только этого и не хватало! Вместо того чтобы решить проблему с алмазом и вернуться домой, я сижу здесь, кто знает где, запертый в четырех стенах, да еще и с ноющей головной болью!
Несмотря на теплую летнюю пору, пол в сарае был ужасно холодный, или мне это так казалось? Я подогнул ноги и вдруг почувствовал, под подошвами что-то острое. Я принялся шарить по полу рукой и быстро наткнулся на небольшой кусочек какой-то металлической пластины с неровными зазубренными краями. Я поднес находку ближе к свету, чтобы рассмотреть, но успел заметить лишь, что она из железа, когда за дверью послышались шаги.

Я быстро спрятал импровизированное оружие в карман, поднялся с пола и стал ждать.
Неизвестный со скрипом отодвинул засов и отворил дверь ровно настолько, чтобы заслонить собой весь проем. Я увидел за спиной мужчины мелькнувшие тени, кусочек зеленой листвы, и перевел взгляд на пришедшего. Лицо его оставалось в тени под широкополой шляпой, но крепкое телосложение и манера держаться выдавали в нем солдата. Однако я понял, что ошибся, когда услышал голос мужчины.
-Мистер Фостер, как же я рад нашей встрече! – Обманчиво радостно воскликнул он.
- Итан Беккет?! – недоверчиво переспросил я.
- Да, ты прав, - боцман расслаблено прислонился к косяку, уперев ногу в дверь, - прошлый раз пленником был я, помнишь?
-Да уж, - я машинально засунул руку в карман, дабы почувствовать холодный металл пластины, и увидел, как Итан резко сжал револьвер, который держал в правой руке.
-Теперь твоя ситуация не лучше той, в которой оказался было я, по твоей милости, скорее даже хуже, - Беккет направил дуло оружия в мою сторону, - мне приказано любыми средствами достать из тебя определенную информацию. А ты даже представить себе не можешь, как же мне хочется унизить тебя, а затем уничтожить!
-Ну, так чего же ты ждешь?! – Я зарычал и сжал в руке пластину так, что она даже оцарапала кожу.
-Да, правду мне говорили о твоем нраве, - неожиданно Итан засунул револьвер обратно в кобуру, чему я был несказанно удивлен, - а еще мне сказали, что ты славный малый, и что все же можно попытаться убедить тебя сотрудничать. Тут я бы, конечно, поспорил, но приказ есть приказ.
-Было бы очень интересно узнать, кому ты так беспрекословно подчиняешься, - пробормотал я.
-Тебе предлагают сделку, - продолжил Беккет, не обращая внимания на мои слова, - ты рассказываешь нам, где камень, мы проверяем правдивость твоих слов и в лучшем случае отпускаем тебя, никогда больше не появившись в твоей жизни. Так что ты, может, даже еще успеешь к ужину.
-А если я не соглашусь на сотрудничество? – прищурился я.
- О, тогда я буду очень рад надрать тебе зад, - оскалился подонок, - но, к моему сожалению, милорд очень сокрушался о подобном варианте развития событий. Он не хотел, чтобы тебя лишний раз терзали, и уповал на твою благоразумность. Ведь, так или иначе, ты скажешь о местонахождении алмаза, тогда зачем же все усложнять?
-Не слишком ли благородный ваш лорд для преступника? – Фыркнул я. - Почему же он сам не явился ко мне? И запер в сарае, в кромешной темноте?!
-Не тебе здесь задавать вопросы, - безмятежно отозвался Беккет, - говори, ты согласен на сделку? Да или нет?
Я задумчиво повертел пальцами в кармане металлическую пластину. Будь все иначе, я бы согласился, а после нашел этих злодеев, хоть на другом конце света, и мы с Пейдж и Таррелом расправились бы с ними в два счета. Жизнь стоит дороже всего на свете, ведь потеряв ее, уже невозможно будет что-либо исправить. Так говорила мне мама. Однако в моем случае… я слишком хочу увидеть снова свою семью, не могу рисковать пятиконечной звездой алмаза, ведь это моя путевка домой, уж не знаю, каким образом. Отойди я сейчас в сторону – грабители исчезнут с камнем раз и навсегда и если мне не удастся найти их снова, что вполне вероятно, я застряну в этом мире воскресных пикников, цилиндров и сюртуков навечно!
Я раздумывал всего мгновение, бросил взгляд Беккету за спину и резко кинулся вперед, прямо на мужчину. Выхватив с кармана пластину, я навалился всем телом на противника, сбил его с ног и попытался добраться до его лица, ударить острым предметом, но боцман выставил вперед руку и крепко вцепился в мое запястье. Я уловил краем глаза быстрые тени где-то сбоку и понял, что если не выберусь сейчас, то попаду в лапы подмоги Беккета. А справиться с тремя, а то и больше, крепкими амбалами, мне не под силу, во всяком случае, не в моем теперешнем состоянии. Я перехватил пластину свободной рукой и резанул запястье Беккета; кровь потекла с вены. Мужчина вскрикнул и, округлив глаза, уставился на порез. Он обхватил его другой ладонью, пытаясь остановить кровотечение, я же воспользовался замешательством Беккета, вскочил на ноги и кинулся бежать на улицу.
Как только я выскочил, словно ошпаренный, из сарая, яркий дневной свет ослепил меня и мгновение, казавшееся целой вечностью, я мчался, не разбирая дороги. Когда глаза наконец-то привыкли к свету, и я смог оглядеться, лишь слегка замедлив свой бег, то был совершенно ошеломлен. Я находился на территории, окруженной невысоким деревянным забором. Рядом стояла привязанная кобыла, а вокруг, за ограждением – непроглядные чащобы. «Лагерь», где меня держали, состоял из нескольких таких же сарайчиков, как тот, в котором находился я. Он расположился в лесу, на мили кругом росли лишь одни деревья: сосны, ясени, дубы, кусты и прочая растительность. Где здесь тропа, куда бежать – не ясно; кричи-не кричи, услышишь только шелест листьев.
Но оставаться здесь я тоже не мог – противники все наступали и я, в отчаянной попытке, подскочил к лошади. Однако, в то же время, я оказался слишком близко к коренастому, сильному мужчине, что размахивал боевым топором, словно ненормальный. Я уклонился от удара, и острое топорище врезалось в забор, сокрушив его и разорвав веревку, которой была привязана кобыла. Животное дико заржало и встало на дыбы. Я отступил еще на шаг, лихорадочно соображая, как бы вскочить в седло, не сломав себе при этом шею и не попав под удары топора – мужчина как раз приготовился к новой безумной драке. Но вдруг я услышал позади себя быстрые шаги.

Я не успел даже обернуться, когда кто-то стукнул деревянной доской меня по спине. Не устояв на ногах, я упал на землю, изодрав локти и ладони. Осколок пластины валялся в трех метрах от меня. Тяжело дыша, я начал медленно поворачивать голову, однако чьи-то пальцы сзади вдруг обхватили мою шею. Я попытался задержать руки напавшего, впился ногтями в кожу противника, но он не расцеплял оковы. Я забил ногами, пытаясь скинуть урода с собственной спины, но тут ощутил резкий, но не слишком сильный, удар ребром ладони прямо по задней части шеи. Мрак полностью окутал мое сознание, я без чувств рухнул на землю.

Когда я очнулся, то чувствовал себя еще хуже, чем в прошлый раз. Мои руки сейчас были связаны сзади, за спинкой неудобного деревянного стула, на котором я, собственно, и сидел. Веревки натерли кожу на запястьях, ссадины на ладонях немилосердно жгли. Я пошевелился, потягиваясь, разминая плечи, спину и руки, насколько позволяли веревки, и ощутил легкое покалывание.
Я повертел головой, похрустевшая затекшей шеей и осматриваясь. Естественно, я находился все в том же сарае, но теперь здесь горел фонарь. Он висел под балкой на потолке, излучая приятный, хоть и не достаточно яркий, чтобы осветить все помещение, желтый свет. Место, где меня держали, было и вправду старой, никому не нужной конюшней. Кстати, любопытно, почему это она стоит прямо посреди леса? Может, раньше здесь кто-то жил?
Внутри сарай был довольно уютный, как для лошадиного жилья: в противоположном от меня углу все еще валялось сено, рядом стояло корыто, а на стене над ним сплел свою паутину членистоногий.
Внезапно дверь конюшни распахнулась, и быстро шагнувший в помещение силуэт вылил на меня ведро воды.
-Очнись, болван, - услышал я грубый голос Беккета.
Сыпля проклятиями, сплевывая грязную воду и пытаясь хоть немного отряхнуться, я чувствовал, как во мне нарастает гнев. Мышцы рук напряглись, головная боль усилилась, как будто кто-то сверлил мне череп. Я заскрежетал зубами. Если бы не повязки, связывающие мне руки и ноги, я бы подскочил к этому подонку и разорвал его на куски, несмотря на то, что, в отличие от меня, он вооружен.
-Нужно было убить тебя, когда ты еще был моим заложником, - процедил я сквозь зубы, хотя и не был уверен, что смог бы так поступить.
Беккет укоризненно зацокал языком и покачал головой.
-Ну что ты, - он приблизился ко мне и я заметил бинты, обмотанные вокруг его правого запястья, - если бы не мое прошение, ты пришел бы в себя с травмами, похуже чем эти. Конечно, если бы вообще очнулся. Ты очень разозлил лорда.
-Тебе-то что, - огрызнулся я, - ты же сам мечтал убить меня!
-Нет-нет! Убить я тебя всегда успею, но какое же в этом удовольствие? Я желаю унизить тебя, свергнуть твою гордыню, уничтожить морально… Ты расскажешь мне все… И как, скажи на милость, я это сделаю, если ты будешь мертв?
- Я понял. Ты хочешь убедиться, - я поднял голову и твердо посмотрел прямо в глаза преступнику, - что все вокруг такие же жалкие, ничтожные человечишки, как и ты. Представляю, как сильно тебе хочется заставить меня говорить, ведь сам-то ты раскололся в два счета!
Я усмехнулся, наблюдая, как Беккет белеет от злости. Похоже, я попал в саму точку.
-Разве мамочка тебя не учила, что нехорошо провоцировать похитителей? – демонстративно скривился боцман, но я видел, с каким трудом он на самом деле сдерживается, чтобы не врезать мне… Удар. Все-таки не стерпел. Я зашипел от боли и злобы, не имея даже возможности утереть кровь из носа.
-Знаешь, - продолжил Беккет, как ни в чем не бывало, - у меня сейчас паршивое настроение. И ты этому причиной. Так что для тебя же лучше будет, если ты сейчас расскажешь, где алмаз и мы быстро покончим с этим.

-С этим? – уточнил я.
-Не будь ты таким занудой! Ты же все понял! Лорд не давал мне никаких инструкций к тому моменту, когда ты признаешься. Я могу действовать по своему усмотрению. Конечно, до того времени ты ему нужен живым, но…
-Тогда говорить о местонахождении алмаза мне совершенно нет резона, - усмехнулся я.
-Неужели? – вдруг я почувствовал адскую боль и мне словно разом перекрыли кислород. Я хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыбина, а Беккет расхаживал рядом, любуясь своей работой. Он нанес мне неслабый удар в солнечное сплетение и пока я приходил в себя, мужчина заговорил. Его слова доносились до меня, словно сквозь вату:
- Да, ты можешь играть со мной в игры, - вещал он, - но ты сдашься, - это прозвучало, как неопровержимый факт, - и будешь повержен. И к тому времени ты будешь измучен, будешь молить о смерти. Так что выбирай, либо ты сейчас все расскажешь, и тебе не придется проходить все этапы неизбежного конца, либо ты останешься жить. Пока что, ведь второй раз сделку тебе никто предлагать не будет. И поверь, эта жизнь тебе очень не понравиться.
-Для путешествия на тот свет я еще не собрал чемодан, - ухмыльнулся я.
-Я как-то и не сомневался в твоем ответе, - оскалился Беккет, вытащил револьвер и выстрелил. Пуля вдребезги разбила фонарь, висевший под потолком. Осколки посыпались на пол, и тьма мгновенно окутала помещение. Беккет отворил дверь сарая, вышел на дневной свет, бросив мне напоследок:
-Счастливо оставаться!
Дверь захлопнулась. Снаружи ее заперли на засов – послышался характерный звук – а я остался один на один со своими мыслями в полнейшей темноте. Только на тоненькой полосочке света и сосредоточился мой взгляд.
Я не могу сказать наверняка, сколько времени, сколько дней прошло с момента моего ответа Беккету, но мне казалось, что целая вечность. Мои последующие встречи с боцманом не включали в себя длинные диалоги, а состояли все время из одного и того самого вопроса, а также ударов, что сыпались на меня, когда я постоянно и упорно отвечал «нет», «не знаю», отрицательно качал головой или же просто молчал.
Я не показывал подонку, как тяжело мне переносить все удары, я не вскрикнул, не попросил пощады… Лишь после его ухода хрипел, тяжело переводя дыхание, и сплевывал кровь. Но ни разу я не сдался, ни ему, ни себе самому. Я не позволял себе впасть в забытье. Все время, которое мне оставляли для сна, я использовал, чтобы обдумать в сотый раз варианты побега и снова попытаться развязать веревку ослабевшими пальцами.
Я никогда не терял бдительности, находясь в сознании. И когда даже такому паршивцу, как Беккет стало хоть немного жаль меня, и он принес питьевой воды, я подпустил его ближе, после чего навалился на Итана всем телом и весом стула, к которому был привязан. Я прижал его к полу, наслаждаясь пусть и недолгой, но местью. Правда, она обошлась мне очень дорого.
На крик боцмана сбежались мужчины и, усадив меня обратно в вертикальное положение, принялись сыпать проклятиями и ругательствами на мою бедную голову. Не обошли они и Беккета, обозвав того «безмозглым тупым кретином», с чем я был согласен целиком и полностью.
-Мне это надоело, - заявил боцман, - этот ублюдок молчит и только смеется надо мной! Пора бы лорду либо покончить с ним, либо найти способ заставить говорить упрямца.
- Есть один вариант, - ухмыльнулся мужчина с черной, совсем смоляной шапкой волос на голове и голубыми глазами. Он обернулся к кому-то, кивнул своей косматой головой и через минуту я увидел, как вновь распахивается дверь сарая. Щурясь от яркого дневного света, я различил в проеме два силуэта. Оба мужчины, причем один держал на мушке второго. Я присмотрелся внимательней и с ужасом узнал в несчастном, что оказался под дулом револьвера, Торсона.

-Майкл! – воскликнул я и рывком попытался освободиться. Друг устремил на меня усталый, печальный взгляд, а подонок, державший у его виска оружие, грубо подтолкнул парня ко мне и произнес:
- Возможно, смерть этого человека заставит тебя заговорить по-другому.
Я смотрел на Торсона и видел в нем Таррела, моего лучшего друга, напарника и коллегу, все, что мы пережили вместе… Сколько раз он выручал меня из беды, спасал мою жизнь! А теперь сам находился под прицелом, из-за меня! Я не мог отвести глаз с друга, смотревшего на меня с отчаянием. Мужчина взвел курок револьвера…
-Нет, стой! – я с мукой на лице взглянул на преступника, - я все скажу, только не трогайте его, отпустите Майка.
-Вот видишь, - оскалился мужчина, - ко всем можно найти подход. Говори, где алмаз. Только правду, иначе твой друг попрощается с жизнью.
-Это я уже понял. Да и какой смысл мне врать, находясь по обе стороны от смерти, если не своей, то Майкла, - хмуро ответил я и добавил, - алмаз в кустах возле дома миледи Кемпбел, со стороны окна комнаты Джонатана, там еще конюшня метрах в пяти.
-Что он там делает? – с недоумением воскликнул мужчина.
- Я выронил его, когда прыгал с окна.
Голубоглазый захохотал, но неожиданно Майкл перебил его:
-Я же говорил, что нужно искать в том направлении, дубина, - резко произнес Торсон и, выдернув локоть со сжимавшей его ладони преступника, добавил, - быстро отправляйтесь туда и радуйтесь, если миледи еще не обнаружила камень в собственном поместье! Иначе я буду очень недоволен!
-Да, милорд, - поспешно, наперебой отвечали мужчины и так же быстро покидали сарай.
Торсон резко обернулся ко мне. Его глаза были холодными, а губы сжаты в тонкую линию. Я мог лишь в ошеломлении смотреть на него, не понимая, чему не верить, глазам или ушам?
-Ты…, - только и смог выдавить я, - кто ты…?
- Не ломай комедию, Зак, ты ведь быстро соображаешь и наверняка уже обо всем догадался. Я удивляюсь, что ты еще раньше не понял… Мне, конечно, это было только на руку.
-Все это время… - я, не веря, подался вперед, пытаясь рассмотреть в этом человеке Торсона.

-Ты славный малый, Зак, - перебил мои потуги выразить собственные чувства незнакомец, вальяжно расхаживая по сараю, - умный, но очень упрямый. И неосторожный. Я догадался, что ты не собираешься возвращать камень миссис Свон, так что мои люди поджидали тебя у гостиницы. Я не хотел причинять тебе вред… Хм, снова. Не удивляйся, это благодаря мне на твоем плече красуется та царапина. Помнишь тот вечер? Я приказал своему человеку следить за тобой, когда ты поехал к Ричарду Кемпбелу, на случай, если ты найдешь алмаз и не захочешь делится. Но все случилось по-другому и Зак Фостер сказал мне, в каком направлении искать добычу! Я решил, что ты мне больше ни к чему. Однако, после того как тебе удалось так удачно избежать смерти, я понял, что допустил ошибку. Нет, - мужчина покачал головой, - это было не случайно, я подумал, что ты мне, вероятно, еще пригодишься. Так и произошло. Но не теперь, когда я знаю, где бриллиант. И все же я предложил тебе сделку! Хотел даровать тебе жизнь, - Майкл сердито фыркнул, - почему же ты отказался? Разве алмаз стоит человеческой жизни?
-И правда, - тяжело дыша, спросил я, - стоит ли?
-Ох, Зак, - вздохнул мужчина, - ты ведь даже не знал, во что ввязался!
-Этот камень – буквально вся моя жизнь, Майкл, и если в тебе осталась хоть капля сове…
-Не зови меня больше Майклом Торсоном, - резко перебил меня собеседник со звеневшей яростью в голосе, - я – лорд Виктор Джордан и отнюдь не простой извозчик или конюх! Многие люди отдали бы половину своего состояния за честь сидеть по правую руку от меня за столом, а ты, из-за своего незнания и заносчивости, посмел обращаться со мной, как с равным, и даже отдавать указания! Ты представить не можешь, как же я иногда сдерживался, чтобы только не убить тебя на месте!
-Удивительно, что ты этого не сделал, зная твой характер, - хрипло молвил я.
-Ты не знаешь ни меня, ни мой характер, - сердито скривился мужчина, - но все же, и правда, удивительно, что мне удалось держать себя в руках. Боги, я даже начал привыкать! Будь ты менее умен и ловок в своем деле, я бы, пожалуй, все же покончил с тобой. Но ты нашел алмаз, мог привести меня к нему, и я отпустил бы тебя… Знаешь, мне даже немного жаль, что все закончиться слишком тривиально, Зак Фостер. Ведь теперь тебе известно, кто я.
Лорд направился к двери, но у самого выхода оглянулся:
-Как только камень будет у нас, ты умрешь. И не забудь, если ты соврал, мы знаем к тебе подход… Как думаешь, Паола все еще в городе? Может, ищет тебя?
Мужчина покинул сарай. Я откинулся на спинку стула и попытался успокоиться, но крупная дрожь била меня, словно я болен лихорадкой. Ощущения отчаяния, предательства и безысходности не покидали ни на секунду. Что же мне теперь делать? Нет ответа.

Пара вопросов напоследок:
Ну что, кто-нибудь догадывался о подобном повороте событий?:D